внизу живота образовался комок. И не важно, что совсем недавно демон рычал, требуя дать ему шанс, пугая меня, вызывая единственное желание — спрятаться, оказаться где-нибудь подальше. Сейчас голос Мирсаля, несмотря на всю его мужественность, был нежен и напоминал журчание горного ручья — очаровывал и манил, заставляя сжиматься сердце в моей груди.
Он решительно положил свою руку мне на затылок, зарывшись пальцами в волосы, другой рукой прижал к себе, и осторожно поцеловал, словно спрашивая разрешения. Сердце забилось часто-часто, и я подалась к нему в ответ, ища защиты после пережитого страха.
Поняв что, я не отталкиваю его, поцеловал снова уже уверенно. Он целовал меня ласково и нежно, в тоже время не давая ни малейшей возможности отклониться от этого поцелуя. Испугавшись его напора, я попыталась оттолкнуть его один раз, другой, но это было бесполезно, мои действия, словно еще больше завели парня, он подался вперед, уложив меня на широкую кровать, придавив своим весом. Одна его рука осталась по-прежнему в моих волосах, а другая переместились на грудь, распахнув и так разорванный ворот многострадальной сорочки.
— Просто я хочу быть с тобой, — выдохнул он мне в губы.
И я сдалась, почти задыхаясь в его объятиях. Ни кто не обнимал и не целовал меня так, как он. Отпустив губы, он спустился ниже, оставляя дорожки поцелуев на шее к моей обнаженной груди, пуская по телу тысячи мурашек. Мужские ладони продолжили исследовать меня, следуя всем изгибам. Не выдержав, я застонала, вцепившись в его плечи. Тонкая ткань рубашки мешала. Трясущимися пальцами начала расстегивать пуговицы, пытаясь добраться до вожделенного тела, и вот одежда отброшена прочь. Словно сумасшедшая, я набросилась на него, покрывая поцелуями плечи, выгибалась вперед, желая ощутить его как можно ближе, кожа к коже, и не хотела, чтобы это безумие закончилась. Незаметно его рука оказалась в моих трусиках, ласкала и гладила, доставляя небывалое наслаждение. Казалось, я умру, стоит ему прекратить свои ласки. Я не знала, что со мной происходит, но когда почувствовала его горячее естество, осторожно толкнувшееся между бедер, на меня словно ушат воды вылили. Испуганно замерла, дернулась:
— Нет!
Но Мирсаля было уже не остановить… Резкий толчок, еще. Казалось, я забыла, как дышать, и шепот на ухо:
— Ты самая лучшее, что у меня есть… потерпи чуть-чуть…
Слезы сами брызнули из глаз. Он что-то шептал на ухо, а я, прикусив губу, вцепилась в его плечи, ощущая, как он все больше наполняет меня, делая своей женщиной. Клясть себя за глупость? Зачем? Петта права, он забудет меня спустя пару дней, как я уеду. Но лучше я буду с ним сейчас. Пусть забывает. Я буду помнить. Он замер во мне, боль постепенно отступила. А потом были томительные минуты нежности, когда он любил меня, собирая поцелуями слезы с моего лица, заставляя стонать от сладкой муки.
— Ты моя, я никому не позволю тебя обидеть.
Я вздрогнула, услышав эти слова, а он прижал меня к своей груди, поцеловал в затылок и добавил: «Не могу без тебя».
Утром, я осторожно освободилась от объятий и направилась в ванну, по дороге прихватив свое белье. Мышцы ныли, но, в общем, самочувствие было не таким уж плохим. Прошлая ночь…
Воспоминания нагло подсовывали неприличные картинки, и я почувствовала, как краснею. Жалею ли я? Не знаю, наверно нет. С улыбкой оглянулась на кровать, на которой, безмятежно раскинувшись, спал… любимый мужчина? Да! Сама не знаю, когда я влюбилась в этого несносного лорда. Может, когда он сначала с высокомерным видом заявил, что никогда не станет связываться со мной, а потом кормил в таверне и катал по городу? А может быть, когда мы сидели вдвоем в лаборатории, составляя снадобья, а он учил меня усиливать их эффективность? А может быть, когда пила морс в таверне, слушая его споры с ребятами из академии, а может… Этих «может» набирается невероятно много, да и какая разница? Главное то, что первый и единственный мой мужчина был для меня самым-самым.
Умывшись, посмотрела на свое отражение, отметила и красные щеки, и распухшие губы, и лихорадочно блестящие глаза. Н-да, и что с этим делать? Косметичка, конечно, мне в помощь, но теперь обвинения в свой адрес о наличии любовника я вряд ли смогу вынести с прежним спокойствием. Я нахмурилась. А ведь собиралась ограничиться договором о роли фиктивной фаворитки. Внезапно стало жутко, а как теперь вести себя с ним? На плечи опустились горячие руки:
— И что ты успела себе нафантазировать?
— Не знаю, как мне теперь быть.
— А что такого? — Он удивленно приподнял брови, обнимая меня со спины. — Сейчас позавтракаем, и я побегу на занятия, а вечером вернусь. Отбор все равно раньше времени не покинуть. А когда все это закончится — просто будем вместе. Ты и так моя официальная фаворитка, тебе и карты в руки. Никто возражать не посмеет. Договорюсь в Академии, летом позанимаемся, и поступишь сразу на второй курс. А дальше — посмотрим.
Он широко улыбнулся. Я кивнула и задумалась. Ну да, а чего собственно я хотела? Для него все правильно. А для меня? Может и для меня не плохо. Можно никуда не бежать, а просто учиться и… жить?
Меня развернули к себе лицом и подарили страстный поцелуй, да такой что я позабыла обо всем кроме мужчины находящемся рядом со мной… Очнулась я сидя на краю раковины. Мои ноги оплетали бедра Мирсаля, а руки обнимали его за плечи, гладили шелковистые волосы. Он застонал, прижав меня к себе.
— Кажется, мы немного увлеклись, а тебе стоит поберечься. Вечером, мышка, обещаю, мы обязательно продолжим, я очень многое хотел бы тебе… рассказать. Я приду, ничего не бойся.
— Да уж, — хихикнула я, — представляю, ЧТО ты хотел бы мне рассказать!
— Не-е-ет, — возразили мне, улыбаясь так, что колени предательски начали подрагивать, — не представляешь… пока. Но я готов и рассказать… и показать. Только дождись вечера.
Неделя промелькнула, словно волшебный сон. Ни что не могло испортить мне настроение. Меня не терзали страхи или дурные предчувствия, даже кошмары с участием демона остались в прошлом. Я любила и была любима, и не обращала внимания на недовольные лица наших дуэний, и на оценивающий взгляд леди Сариде, обращающейся ко мне не иначе как «моя драгоценная».
Лорду Аранскому указом императора запретили приближаться ко мне. Может его это и злило, но он демонстративно переключил свое основное внимание на Светку, а предъявлять претензии за взгляды, бросаемые в мою сторону, совесть не позволяла. Я просто
