Снаружи раздался скрип автомобильных покрышек у подъезда. Кингдон выбежал в окутанный туманом двор. Амелия и Бад впервые приехали в Орлиное Гнездо. Кингдон распахнул заднюю дверцу «даймлера»:
— Добро пожаловать!
Он помог выйти Амелии, обменялся рукопожатием с Бадом. Потом взял за руку Тессу и повел гостей в дом.
— Прекрасное местечко! — сказал Бад, входя в холл и оглядываясь.
Кингдон кивнул в сторону истукана в древних доспехах.
— Готическая кинозвезда, — пошутил он. — Пытаюсь продать отцу, но у него слишком хороший вкус.
Новый слуга принял верхнюю одежду гостей, и Кингдон провел Бада, Амелию и Тессу в гостиную.
Когда забила нефтью первая скважина Три-Вэ, Бад приехал на Сигнал-хилл с поздравлениями. Теперь на холме «Паловерде ойл» он сдавал в аренду участки. Сделку «обмыли» кофе, которым братья угостили друг друга в забегаловке у подножия холма.
— Сегодня большой день, малыш, — сказал Бад. — Клан Ван Влитов высоко взлетел!
Амелия не виделась с Ютой и Три-Вэ с того самого приема в Гринвуде.
— Юта, как ты, должно быть, гордишься мужем, — сказала она. Потом повернулась к Три-Вэ, чтобы пожать его большую мозолистую руку. Он покраснел. — Три-Вэ, мы так за тебя счастливы! Как бы я хотела, чтобы здесь, сейчас, вместе с нами радовалась донья Эсперанца и папа Хендрик.
Слуга внес серебряное ведерко, откуда торчали горлышки двух бутылок шампанского. За ним показалась недавно нанятая служанка с подносом, на котором позвякивали бокалы.
— Мы привыкли произносить тосты за столом! — прошипела Юта, обращаясь к Кингдону.
— Помни о нашем уговоре, — возразил Кингдон.
Юта метнула на него яростный взгляд. На Кингдона обернулись все. Бад с Амелией. Его младшие братья и невестки. Все молчали. Хлопнули пробки, шипучее шампанское разлили по бокалам, и служанка обнесла им присутствующих.
Кингдон взял бокал для Тессы и подошел к ней.
— Выпей! — сказал он, обнимая ее свободной рукой за талию.
Они стояли около камина, его огонь смягчал яркость электрического света. Когда Кингдон наклонился к Тессе, его темные волосы блеснули. Ее лицо было повернуто к нему в профиль. Они смотрели друг на друга. Он улыбался. Она была серьезна. Казалось, они грезят и не замечают никого вокруг.
Потом Кингдон поднял свой бокал.
— За мою невесту! За мою жену! — И добавил: — За мою любовь!
В коридоре затихли шаги слуг. В жарко натопленной комнате воцарилась мертвая тишина. Потом эту тишину взорвал вскрик Амелии, уронившей бокал. Он разбился о паркетный пол. Шампанское выплеснулось на ее бежевое вечернее платье, но она не обратила на это внимания.
Первым пришел в себя Том.
— Тетя Амелия, вот, возьми, — сказал он, подавая ей свою салфетку.
Ле Рой, нагнувшись, подбирал с пола хрустальные осколки.
Том, юрист, обратился к Кингдону.
— Ты уже женат!
— Вот уже несколько недель я свободный человек! Лайя получила в Акапулько развод. Там есть один хороший адвокат, Том. Сеньор Антойя.
— В таком случае поздравляем! — сказала Бетти Ван Влит.
А Мэри Лю Ван Влит прибавила:
— Это замечательно!
Снова наступило молчание. Пахло пролитым шампанским.
Губы у Юты дрожали. Казалось, она силилась что-то сказать, но язык не повиновался ей. Огромная грудь тяжело вздымалась. Амелия подняла тонкую руку к горлу, где нервно пульсировала жилка. На лице Три-Вэ застыло смешанное выражение ужаса и изумления. Бад смотрел на Тессу так, словно она наставила на него револьвер.
Радость покинула лицо Тессы.
— Папа! — тихо произнесла она.
Бад медленно отвернулся.
— Вы не можете пожениться, — хрипло, будто у него болело горло, сказал Три-Вэ.
— Почему? Сегодня утром мы слетали в Юму, — ответил Кингдон.
— Это грех! — вырвалось наконец у Юты.
Лицо Амелии исказилось.
— Мама! — спросила Тесса. — В чем дело?
— Это невозможно! — прошептала Амелия.
— Но вы должны были догадаться... как мы друг к другу относимся, что чувствуем... — неуверенно произнесла Тесса. — Браки между родственниками разрешаются...
Кингдон крепче прижал к себе Тессу и обратился к Юте:
— Лайя говорила с отцом Макаду о нашем с ней браке. Священник сказал, что он не был настоящим. Да, Тесса — моя кузина... Но, мама, разве ты не слышала, что церковь может разрешить венчание с двоюродной сестрой?
— То, что вы сделали, необходимо расторгнуть! — сказал Три-Вэ.
Амелия перевела потрясенный взгляд с Тессы на Кингдона. В ее темных глазах застыл ужас.
Том взял ее руку.
— Присядьте, тетя Амелия.
С этими словами он отвел ее к дивану. Она не сопротивлялась.
— Грех, грех... — хрипло повторяла Юта.
Кингдон посмотрел на мать и с горечью сказал:
— Я рад, что все вы так счастливы за нас!
— Тесса, — сказал Бад, избегая смотреть дочери в глаза, — неужели ты не понимаешь? Это противоестественно.
Кингдон поймал на себе взгляд отца.
— О Господи, папа, и ты туда же?! Чего вы все хотите?!
— Ты уже давно любовник Тессы, — подала голос с дивана Амелия. Выражение ее лица все еще было тревожным, но со своим голосом она уже справилась.
— М-да... — проговорила Бетти. — Такого крутого сюжета, Кингдон, пожалуй, еще не было ни в одном твоем фильме!
На Бетти никто не обратил внимания.
— Я догадывалась и не мешала вам... — сказала Амелия, обращаясь к Кингдону. — Это непростительно. Разрешение церкви на брак между двоюродными родственниками?.. Об этом даже не думай! Ваше венчание необходимо расторгнуть! Для этого есть причина!
При этих словах лицо Бада пожелтело. Он подошел к дивану, где сидела Амелия, оперся о подлокотник руками и наклонился к жене.
— Дорогая, я тут подумал... Мы хорошо знаем нашего племянника и любим его. Тесса тоже его любит. Словом... я не возражаю.
Амелия увидела, что он смертельно бледен.
— Бад, ты в своем уме?
— Прошу тебя. Да, они двоюродные брат и сестра, но в этом нет ничего ужасного! — На мгновение в его глазах загорелся огонек. Губы его сжались и побелели от внутренней боли. Потом огонь в глазах погас. — К чему весь этот шум?
Полено в камине с хрустом разломилось надвое. Три-Вэ, казалось, ждал этого звука. Он вскочил и воскликнул:
— Бад, ты это серьезно?!
— Я сказал, что не возражаю! А ты кто такой, чтобы возражать?! — рявкнул Бад.
И в эту секунду до Три-Вэ дошло, что его старший брат каким-то невероятным усилием воли полностью изгнал из своей памяти ужасное воспоминание. Он посмотрел на Амелию.
Она беззвучно шевелила губами. Три-Вэ догадался, что она шепчет: «Я все объясню им позже».
