Они обогнули труп, болтающийся на веревке, прикрепленной к решетке кондиционера на потолке, и стали спускаться по лестнице, следуя за плывущим по воздуху стальным шаром.
– Джейк! – крикнул Роланд. – Ведь это не ты открыл дверь?
Джейк покачал головой.
– Так я и думал. Это Блейн.
Спустившись по лестнице, они побежали по узкому коридору к двери с надписью «ВХОД ВОСПРЕЩЕН», выполненной на Высоком Слоге остроконечными буквами, стилизованными под готический стиль.
– Это Блейн? – уточнил Джейк.
– Ну да… имя не хуже любого другого.
– А чей тогда второй го…
– Тс-с! – оборвал его Роланд.
Перед дверью стальной шар замер. Колесо на двери сделало несколько оборотов, и она приоткрылась сама собой. Схватившись за край, Роланд рывком распахнул ее до конца. Они очутились в огромном подземном зале, простиравшемся в трех направлениях, насколько хватало глаз, и уставленном бесконечными рядами приборных панелей и электронного оборудования. Почти все приборы и пульты оставались безжизненными и темными, однако Роланд и Джейк, которые, остановившись в дверях, в изумлении обозревали открывшуюся картину, видели, как на панелях то тут, то там вспыхивают сигнальные огоньки, и слышали гул электронной аппаратуры, набирающей рабочую мощность.
– Тик-Так говорил, что тут тысячи, если не сотни тысяч компьютеров, – сказал Джейк. – Кажется, он не ошибся. Нет, вы посмотрите!
Роланд не понял слова, которое употребил Джейк, и поэтому промолчал, наблюдая за тем, как загораются – ряд за рядом – приборные панели. Над одним из пультов взвился сноп ярких искр. Вспыхнуло, тут же погаснув, зеленоватое пламя – какое-то из древних устройств не сработало.
Однако почти все машины работали и, похоже, неплохо справлялись. Стрелки, которые не сдвигались с места на протяжении веков, вдруг ожили и переместились на зеленые поля. Завертелись гигантские алюминиевые цилиндры, передавая хранящиеся на кремниевых кристаллах данные в банки памяти, которые, пробудившись от векового сна, приготовились вновь принимать информацию. На цифровых дисплеях замерцали красные и зеленые огоньки – точечные матрицы, по которым можно было определить все, что угодно: от средне статистического давления водоносных пластов в баронетстве Западной Реки до доступных запасов электроэнергии на замороженной атомной электростанции в бассейне реки Сенд. Стеклянные шары, подвешенные рядами над аппаратурой, засияли слепящим светом. И отовсюду – и сверху, и с низу, и со всех сторон – доносился приглушенный гул генераторов и батарей, пробуждающихся после долгого сна.
Джейка вдруг зашатало. Роланд опять подхватил его на руки и поспешил вперед, следуя за стальным шаром, мимо машин и приборов, о предназначении которых он мог только догадываться. Шар переместился влево и поплыл по проходу между двумя рядами видеомониторов, уставленных друг на друга, как детские кубики.
«Папе бы это понравилось», – подумал Джейк.
Некоторые секции этой бесконечной видео-стены оставались по – прежнему темными и безжизненными, но большинство мониторов уже включилось. Они, в основном, давали изображения различных районов Лада, как подземных, так и надземных. В городе царил настоящий хаос. Толпы младов с круглыми от страха глазами бесцельно метались по улицам, что-то беззвучно крича. Люди прыгали вниз с крыш высотных зданий. Выбрасывались из окон. На мосту через Сенд наблюдалось настоящее столпотворение. Джейк смотрел в ужасе, как сотни и сотни людей кидаются в реку. Еще там были изображения каких-то огромных комнат с рядами коек, как в армейских казармах. В некоторых из этих комнат бушевали пожары, по, похоже, седые, обезумев от ужаса, в панике поджигали сами себя – совали горящие факелы под матрасы и мебель, Бог его знает, с какой такой «радости».
На одном из экранов могучий детина с необъятною грудной клеткой, похожей на здоровенную бочку, швырял, без разбору, мужчин и женщин в устройство, напоминающее окровавленный штамповочный пресс, что само по себе уже было ужасно. Но, что самое страшное, будущие жертвы, не охраняемые никем, стояли, выстроившись в цепочку, и безропотно дожидались своей очереди. Палач с туго повязанным на голове желтым платком, концы которого, как поросячьи хвостики, свисали ему на шею из-за ушей, схватил старую женщину, первую в этой страшной очереди, и поднял ее вверх на вытянутых руках, терпеливо дожидаясь, пока металлический блок не очистит стальной «эшафот», куда он собирался ее швырнуть. Старуха не сопротивлялась. Больше того – она, кажется, улыбалась.
– ЛЮДИ ПРИХОДЯТ СЮДА, В ЭТИ КОМНАТЫ, И УХОДЯТ, – сказал вдруг Блейн. – НО Я НЕ ДУМАЮ, ЧТО ОНИ РАЗГОВАРИВАЮТ О МИКЕЛАНДЖЕЛО. – Он рассмеялся. Странным, визгливым смехом, похожим на топот крысиных лап по битому стеклу. От этого смеха Джейка пробила дрожь. Кому, интересно, захочется иметь дело с искусственным разумом, который так смеется… но разве у них был выбор?
Он опять обратил взгляд к мониторам… ему не хотелось на это смотреть, но не смотреть он не мог… однако Роланд тут же повернул его голову в другую сторону. Сделал он это ласково, но твердо.
– Там нет для тебя ничего интересного, Джейк.
– Но почему? Почему они это делают? – Джейк не ел ничего с утра, но его все же тошнило. – Почему?
– Потому что им страшно, а Блейн дает пищу их страхам. Но прежде всего, как мне кажется, потому, что они слишком долго прожили на кладбище, на могилах своих отцов, и устали от этого. Очень устали. Но прежде, чем пожалеть их и им посочувствовать, вспомни, с каким удовольствием они бы забрали тебя с собой – туда, на поляну, где кончаются все пути.
Стальной шар снова свернул за угол. Ряды мониторов и электронных приборов слежения остались теперь позади. Впереди простиралась широкая полоса какого-то синтетического материала, утопленная в стальном полу. Она блестела, как свежая смола, между двумя узкими планками из хромированной стали, которые сходились в единой точке, но не на дальней стене бесконечного зала, а на его горизонте.
Шар нетерпеливо завис над темной блестящей полоской, и неожиданно лента – а это была именно лента движущейся дорожки – беззвучно пришла в движение и покатилась между двумя хромированными ограничителями со скоростью бегущего трусцой человека. Шар описал в воздухе небольшую дугу, приглашая их встать на движущуюся дорожку.
Роланд пробежал пару метров вдоль транспортера, пока скорости их не сравнялись, а потом перешел на ленту и опустил Джейка на ноги. Втроем – стрелок, мальчик и изумленный ушастик – они понеслись, стоя на месте, по подземной равнине, окутанной сумраком. Отовсюду до них доносился гул древних машин, просыпающихся от векового сна. Движущаяся дорожка привела их в большой зал, тоже уставленный аппаратурой, похожей по форме и виду на сейфы. Поверхности этих странных устройств оставались темными… но они явно работали. От них исходил усыпляющий низкий гул, и Джейк изредка замечал, как между стальными пластинами мелькают тонюсенькие, не толще волоса, полоски желтого света.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
