Только что кончили эту псальму, по знаку Николая Александрыча все вскочили с мест и бросились на средину сионской горницы под изображение святого духа. Прибежал туда и блаженный Софронушка. Подняв руки кверху и взирая на святое изображение, жалобным, заунывным напевом Божьи люди запели главную свою песню, что зовется ими «молитвой Господней».
Дай к нам, Господи, дай к нам Исуса Христа,Дай к нам сына Божьего и помилуй, сударь, нас!..Пресвятая Богородица, упроси за нас сына твоего,Сына твоего, Христа Бога нашего,Да тобою спасем души наши многогрешные[479].
Громче и громче раздавалась хлыстовская песня. Закинув назад головы, разгоревшимися глазами смотрели Божьи люди вверх на изображение святого духа. Поднятыми дрожащими руками они как будто манили к себе светозарного голубя. С блаженным сделался припадок падучей, он грянулся оземь, лицо его исказилось судорогами, вокруг рта заклубилась пена. Добрый знак для Божьих людей – скоро на него «накатило», значит, скоро и на весь собор накатит дух святой.
Только что кончилось пение «молитвы Господней», женщины составили круг, а вне его составился другой из мужчин. Новую песню запели.
Царство ты, царство, духовное царство,Во тебе, во царстве, благодать великая,Праведные люди в тебе пребывают,Живут они себе, ни в чем не унывают…Строено ты, царство, ради изгнанных,Что на свете были мучимы и гнаны,Что верою жили, правдою служили,От чистого сердца Бога возлюбили.Кто Бога возлюбит, его не забудет,Часто вспоминает, тяжело вздыхает:«Бог ты, наш создатель, всяких благ податель,Дай нам ризы беды и помыслы целы,Ангельского хлеба со седьмого неба,Сошли к нам, создатель, не умори гладом,Избави от глада, избави от ада,Не лиши духовного своего царства!» [480]
Еще половины песни не пропели, как началось «раденье». Стали ходить в кругах друг за другом мужчины по солнцу, женщины против. Ходили, прискакивая на каждом шагу, сильно топая ногами, размахивая пальмами и платками[481]. С каждой минутой скаканье и беганье становилось быстрей, а пение громче и громче. Струится пот по распаленным лицам, горят и блуждают глаза, груди у всех тяжело подымаются, все задыхаются. А песня все громче да громче, бег все быстрей и быстрей. Переходит напев в самый скорый. Поют люди Божьи:
Как у нашего царя, Христа батюшки,Так положено, так уложено:Кому в ангелах быть и архангелом служить,Кому быть во пророках, кому в мучениках,Кому быть во святых, кому в праведных.Как у нашего царя, Христа батюшки,Уж и есть молодцы, все молоденькие,Они ходят да гуляют по Сионской по горе,Они трубят во трубы живогласные,От них слышны голоса во седьмые небеса…
Как у нашей-то царицы Богородицы —У нее свои полки, все девические,Они ходят да гуляют во зеленом во саду.Во зеленом во саду, во блаженном во раю,Они яблочки-то рвут, на златом блюде кладут,На златом блюде кладут, в терем матушке несут.Государыня примала, милость Божью посылала,Духа свята в них вселяла и девицам прорекала:«Ай вы, девушки, краснопевушки,Вы радейте да молитесь, пойте песни, не ленитесь,За то вас государь станет жаловать, дарить,По плечам ризы кроить, по всему раю водить».
Вдруг песня оборвалась. Перестали прыгать и все молча расселись – мужчины по одну сторону горницы, женщины по другую. Никто ни слова, лишь тяжелые вздохи утомившихся Божьих людей были слышны. Но никто еще из них не достиг исступленного восторга.
– Ни на кого на накатило! – жалобно молвил старый матрос. – Никому еще не сослал Господь даров своих. Не воздвиг нам пророка!.. Изволь, кормщик дорогой, отец праведный, святой, нам про духа провестить, – сказал он, встав с места и кланяясь в ноги Николаю Александрычу.
И другие подходили к кормщику и земно ему кланялись, прося возвестить от святого писания, как дух сходит на Божьих людей. И мужчины подходили, и женщин большая часть.
Подошел к столу Николай Александрыч, взял крест и высоко поднял его. Стали на колени, и Софронушка стал. Стих припадок его.
– Христос воскрес! Христос воскрес! Христос воскрес! – торжественным голосом возгласил кормщик. – От Бога, от Христа, от духа святого возвещаю вам слово, братцы и сестрицы любезные!.. Скажу вам, возлюбленные, не свои речи, не слова человеческие, поведаю, что сам Бог говорит: «В последние дни излаю от духа моего на всякую плоть, и будут пророчествовать сыны ваши и дочери ваши, и юноши ваши видения узрят, и старцы ваши сония увидят, и на рабов моих и на рабынь моих излию от духа моего, и будут пророчествовать… И дам чудеса на небеси и знамения на земле»[482].
– Глаголет Бог! – густым басом запел дьякон, и все другие тоже пропели.
И, стоя на коленях, подняв кверху руки, потрясая пальмовыми ветвями и махая платками, «манят» Божьи люди святого духа:
Подай, Господи!Тебе, Господи,Порадеть, послужить,Во святом кругу кружить,Духа с небеси сманитьДа в себя заманить!Собирались мы, дружки,Во святы Божьи кружки,Грешны плоти умерщвлять,Души к небу обращать,Бога петь, воспевать.Уж мы пели, воспевали,Руки к небу воздевали,Сокола птицу манили:Ты лети, лети, сокол,Высоко и далеко,Со седьмого небеси,Нам утеху принеси —Духа истинного,Животворного,Чудотворного!Мы тем духом завладаем,На соборе закатаем…Накатись, накатись,Святый дух, к нам принесись,Согрей верныих сердца,Сотвори в нас чудеса,Избери себе слугуНа святом Божьем кругу,Прореки в нем, прорекай,Грехи наши обличай,А праведных утешай,Ах ты!.. Дух свят, голубок,Наш беленький воркунок!..Не пора ли тебе, сударь,На сыру землю слететь,На труды наши воззреть?..Скати, батюшка, скати,Скати, гость дорогой,Во чертог свой золотой,В души праведные,В сердца пламенные.Богу слава и державаВо веки веков. Аминь.
Кончилась новая песня, но все еще оставались на коленях с воздетыми руками, умиленно взирая на изображение святого духа, парящего середи девяти чинов ангельских. Стали потом Божьи люди класть земные поклонны и креститься обеими руками, а Николай Александрыч читал нараспев:
– Благослови нас, государь наш батюшка, благослови, отец родной, на святой твой круг стать, в духовной бане омыться, духовного пива напиться, духом твоим насладиться!.. Изволь, батюшка творец, здесь поставить свой дворец, ниспослать к нам благодать – духом дай нам завладать.
Тут разом все вскочили. Большая часть женщин и некоторые из мужчин сели, другие стали во «святой круг». Николай Александрыч стоял посередине, вокруг него Варенька, Катенька, горничная Серафима и три богаделенные. За женским кругом стал мужской. Тут были Кислов и Строинский, дворецкий Сидор, Пахом, пасечник Кирилла, матрос. И блаженный Софронушка, напевая бессмыслицу и махая во все стороны пальмовой веткой, подскакал на одной ноге и стал во «святом кругу». Началось «круговое раденье».
– Христос воскресе! – кричал Николай Александрыч. – Братцы, сестрицы! Хорошенько порадейте, батюшку утешьте!.. Не ленитесь, порадейте, своим потом вы облейте мать сырую землю!.. Освятите вы ее, чтоб враги не бродили, одни ангелы ходили, чистоту бы разносили промеж Божьих людей!.. Братцы, сестрицы любезны, удаляйтеся вы бездны, походите во кругу – во святом Божьем дому!.. Хорошенько порадейте, вы Марию позовите, грешну Марфу прогоните!..[483] Поднимайте знамена во последни времена, послужите вы отцу, Богу нашему творцу!..
И вдруг смолк. Быстро размахнув полотенцем, висевшим до того у него на плече, и потрясая пальмовой веткой, он, как спущенный волчок, завертелся на пятке правой ноги. Все, кто стоял в кругах, и мужчины, и женщины с кликами: «Поднимайте знамена!» – также стали кружиться, неистово размахивая пальмами и полотенцами. Те, что сидели на стульях, разостлали платки на коленях и скорым плясовым напевом запели новую песню, притопывая в лад левой ногой и похлопывая правой рукой по коленям. Поют:
Рай ты мой, рай,Пресветлый мой рай!..Во тебе, во рае,Батюшка родимый.Красное солнышкоВесело ходит,Рай освещает,Бочку выкатает…Бочка ты, бочка,Серебряна бочка,На тебе, на бочке,Обручья златые,Во тебе, во бочке,Духовное пиво,Новое пиво,Духа пресвятого,Пророка живого…Станемте мы, други,Бочку расчинати,Пиво распивати,Бога государяВ помощь призывати,Авось наш надёжаДо нас умилится,Во сердца во нашиОн, свет, преселится…Завладал надёжаДушою и сердцемИ всем помышленьем,Он станет гостити,Про все нам вестити.
Живее и живее напев, быстрее и быстрее вертятся в кругах. Не различить лица кружащихся. Радельные рубахи с широкими подолами раздуваются и кажутся белыми колоколами, а над ними веют полотенца и пальмы. Ветер пошел по сионской горнице: одна за другой гаснут свечи в люстрах и канделябрах, а дьякон свое выпевает:
