Сержант продолжал говорить, и в голове капитана постепенно стала складываться цельная картина. Впервые за час он нарушил молчание и обратился к Скворцу:
— Ты хочешь подорвать силы Даруджистана. Я об этом думал и теперь, кажется, понимаю, зачем. — Паран внимательно посмотрел на Скворца, но тот продолжал сидеть с каменным лицом. — Ты хочешь взорвать город. Хаос на улицах, обезглавленная власть. Все влиятельные люди выйдут на свет и перебьют друг друга. Что же остаётся? — Паран наклонился вперёд и мрачно продолжил: — У Дуджека армия в десять тысяч солдат, которые скоро станут преступниками в глазах Империи. Прокормить десять тысяч человек — дорогое удовольствие. Расквартировать их — ещё труднее. Дуджек понимает, что дни Крепи сочтены. Каладан Бруд уже выступил в поход и движется по равнине Рхиви. А моранты собираются выйти из союза, верно? Не исключено, что у них даже есть собственные планы. Тайшренн — в Крепи, может, старик Однорукий с ним справится, может, и нет. Ну что, сержант, пока я не очень далёк от истины?
Скворец бросил короткий взгляд на Калама, потом пожал плечами.
— Продолжайте, — сказал он Парану.
— В Даруджистане паника. Никто ничего не понимает. И тут появляется Дуджек с восставшей армией под рукой. Он наведёт порядок. И тут же получит несметные сокровища, они ему очень понадобятся, чтобы одолеть силы, которые Империя бросит против Однорукого. А город всё равно должен пасть. Так я понимаю. — Паран откинулся на спинку стула.
— Неплохо, — признал Скворец и ухмыльнулся, глядя на обескураженные лица Молотка и Калама. — Только одного кусочка мозаики не хватает. Того, который позволит капитану не чувствовать себя предателем, если и не избавит от праведного возмущения.
Паран холодно улыбнулся.
— Удивите меня.
— Хорошо, капитан. Нам плевать, если даже Императрица захочет нас прищучить. Силёнок ей на это вряд ли хватит, потому что Семь Городов со дня на день объявят о своей независимости. Империя рушится, капитан. Со всех концов. Так зачем нам держать армию? Смотрим на юг. Там растёт кое-что, причём настолько мерзкое, что по сравнению с этим даже имассы кажутся умильными котятками. Когда я говорю, что мы попали в переплёт, я имею в виду не только Генабакис, а весь мир. Нам всем предстоит нелёгкая драка. Поэтому нам и нужен Даруджистан.
— А что там на юге? — недоверчиво спросил Паран.
Ответил Калам, и в его голосе прозвенела нотка страха:
— Паннионский Провидец. Значит, слухи не врут. Провидец всё-таки призвал своих людей к священной войне. Началась резня.
Скворец поднялся,
— Объясни капитану ситуацию, — приказал он Каламу. — С Гильдией, если выйдет, всё равно надо связаться. Худ свидетель, мы уже как могли засветились в таверне. Впрочем, может, это нам и надо было. — Сержант перевёл взгляд на Парана. — Капитан, я так думаю, адъюнкту Лорн лучше не знать, что вы живы, верно?
— Да.
— Можете побыть здесь, пока я вас не вызову?
Паран посмотрел на Калама, затем кивнул.
— Хорошо. Молоток, пошли отсюда.
— Мы потеряли не меньше двух дней, — заявила Лорн, с радостью окунувшись в дневную жару. — Кони умирают от жажды.
Тлен стоял у разбитого менгира и смотрел, как адъюнкт готовит лошадей к путешествию в Даруджистан.
— Как твоя рана, адъюнкт? — спросил имасс.
— Почти зажила, — ответила Лорн. — Так на меня действует отатарал.
— Моё задание выполнено, — сказал Тлен. — Если пожелаешь отправиться в путь со мной, когда исполнишь своё, я буду здесь ещё десять дней. Хочу взглянуть на этого яггутского Тирана — он меня не увидит, и я не буду вмешиваться. Мои пожелания об успехе — с тобой, адъюнкт.
Лорн вскочила на лошадь и посмотрела на имасса.
— Да не будет твой поиск бесплодным, Онос Т'лэнн.
— Это имя принадлежит прошлому. Теперь я — Тлен.
Она усмехнулась, подобрала поводья, пришпорила кобылу и поскакала вперёд, с вьючной лошадью в поводу. Нужно избавиться от Финнэста, а потом можно будет сосредоточиться на поисках этого Носителя Монеты. До сих пор адъюнкт не позволяла себе думать об Опоннах. Было слишком много других, куда более насущных дел, например, Жаль.
При мысли о гибели капитана Парана Лорн почувствовала острое сожаление. С ним это задание было бы куда легче выполнить, может, даже приятнее. Паран, конечно, был мужчина суровый и с каждой минутой становился всё мрачнее, но приходилось признать — капитан ей нравился. Что-то в нём было такое…
— Что ж, — вздохнула Лорн, подгоняя лошадь вверх по склону, — умирать обычно никто не планирует.
Тлен сказал, что у неё осталось в лучшем случае два дня. Потом яггут полностью пробудится и выйдет из кургана. Финнэст нужно как следует спрятать задолго до этого. Адъюнкт подумала про предстоящую встречу с Жаль и невольно погладила эфес меча. Убить прислужницу Тени, может, — даже самого Узла. Императрица будет чрезвычайно довольна.
Лорн вдруг поняла, что сомнения, которые до сих пор терзали её, вились над головой на тёмных крыльях знания, вдруг смолкли. Может, так сказывается пребывание в гробнице? Хотя, скорее, это жёлудь в кошеле. Или она сама бессознательно преодолела все сомнения. Когда пора действовать, нельзя сомневаться. Это древняя заповедь Когтей. Адъюнкт хорошо себя знала и умела контролировать все свои порывы и мысли. Годы служения, дисциплины, преданности и долга. Добродетели настоящего солдата.
Лорн поняла, что готова к выполнению задания, и с этой мыслью словно огромный груз свалился с плеч. Адъюнкт пустила лошадь галопом.
Крокус задрал голову и прищурился, вглядываясь во тьму.
— На самый верх, — скомандовал он. — Оттуда весь город видно.
Апсалар с сомнением посмотрела на ступеньки.
— Тут очень темно, — проговорила она. — Ты уверен, что в башне никого нет? Мне папа рассказывал про призраков и нежить, они всегда в таких заброшенных развалинах живут. — Девушка испуганно огляделась по сторонам. — Вот точно в таких!
Крокус застонал.
— Бог К'рул умер тысячу лет назад! — заявил он. — И никто сюда не ходит, чем же эта нежить тут будет заниматься? Кушать они что будут, скажи мне? Глупые россказни. — Юноша подошёл к подножию винтовой лестницы. — Пойдём, вид того стоит.
Апсалар посмотрела вслед Крокусу, который начал быстро подниматься наверх, затем поспешила следом, пока он не скрылся из виду. Мрак, казавшийся непроглядным, постепенно рассеялся, и девушка с удивлением обнаружила, что может рассмотреть даже самые мелкие детали. Прежде всего она заметила покрытые сажей картины на стене слева. Каждая каменная панель была шириной в шаг и высотой в дюжину футов. Изображения спиралью уходили вверх вдоль винтовой лестницы.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
