меча. Пришло время людям пепла побороть другой вид страха. Сигун дал свое благословение. Мы будем охотиться на великих зверей моря.
* * *
Рока смотрел, как брызги от китов-нарвалов поднимаются аж до самой мачты «Королетворца», затем поднял руку, подавая сигнал десяти рыбачьим судам. В своей Роще он стоял возле ряда гарпунов, хотя надеялся, что понадобится только один.
– Давайте привлечем их внимание. – Он улыбнулся, и старый капитан рядом с ним кивнул, его морщинистая кожа стала влажной. В то время как их корабль с плеском рассекал волны, копьеметатели в каждой лодке приступили к своей работе, а остальные члены экипажа налегли на весла и приготовили снасти.
Три «Королетворца» ждали дальше в море: им полагалось только ждать и при необходимости попытаться отогнать китов поближе к суше.
Рока выжидал, пока страшные существа не подплыли как можно ближе, и наконец осмелился. Экипаж переместился напротив, чтобы держать равновесие, и Рока перегнулся через борт, отведя руку назад и напрягшись всем телом, пока набирал каждую каплю инерции и траектории в тесном пространстве. Он отвел назад свое оружие и, ухнув, метнул.
Гарпун скользнул в пену, затем пропал в бело-красном вихре. Ладья Роки поднялась и накренилась, когда существо забилось в конвульсиях. Взметнулся огромный серый хвост, а затем с силой шлепнулся в воду, забрызгав корабль. Роке оставалось лишь держаться и полагаться на веревки, обмотанные вокруг его талии и ног.
Почти в унисон, будто стая китов услышала какой-то боевой горн, самцы повернулись и закружились вокруг самок с детенышами. Люди Роки взревели, ударили море веслами и метнули свои копья вдоль строя, плывя вперед в безумной надежде, что звери попытаются удрать.
Веревки, прикрепленные к мишени Роки, туго натянулись, когда кит попытался нырнуть. Мужчины схватились за поммель и попытались удержать сталь и дерево в целости. Они бросили весла, больше не нуждаясь в гребле. Теперь их судно не плыло, а волочилось.
Рока посмотрел на своих перепуганных, но все еще управляемых людей и засмеялся.
– Кричите, братики! Кричите так, словно горите в горе! Мы охотники, а не они! Ну, кричите!
Мужчины, вдохновленные его азартом, подхватили крик; вереница рыбацких лодок (некоторым тоже удалось загарпунить собственные мишени) спустила паруса и гребцы, как сумасшедшие, бросились в погоню.
Рока стоял в закутке метателя, уперевшись обеими ногами, сжимая ладонями в перчатках канат и напрягая руки, а волны окатывали его, снова и снова обрушиваясь на корабль. Казалось, он, или корабль, или копье вот-вот развалятся на части, как будто всё, когда-либо им созданное, могло разрушиться в мгновение ока морского божества. Никогда еще Рока не ощущал себя таким живым.
Киты удирали прямо впереди судов, охваченные паникой и застигнутые врасплох тем, что на них охотится сверху какое-то существо, которое они не в силах увидеть или понять. Многие из более сильных и быстрых зверей развернулись, проскользнули мимо длинной вереницы кораблей и спаслись. Но большинство – нет.
Рока мысленно вернулся на открытую травянистую равнину, где не было ничего, кроме неба, поля и охоты. Однажды он пешком преследовал взрослого самца оленя, вооруженный только ножом, и одолел великого бегуна на пике формы, противостоя силе с помощью силы и смекалки охотника-одиночки.
Но люди, подобно волкам и собакам, животные стайные. Они не должны охотиться в одиночку. И здесь, на волнах, вместе с кличами и орудиями сынов Имлера и местных людей пепла, Рока на одно чистое мгновение ощутил силу своего племени возле себя.
Предоставив своему телу сосредоточенно и уверенно выполнять задачу, он смотрел, как эти храбрые, умелые мужчины делали то, чего их предки не могли себе даже представить. Он ощущал родство с ними, желая им успеха, частью которого станет и сам. Он смотрел на людей, сражающихся с китами и волнами, глядя, как жалкие конструкции из деревяшек, веревок и гвоздей бешено влекут их сквозь нечто столь мощное, огромное и стихийное, что это должно было вызывать лишь ужас. Он взирал на их отвагу с гордостью.
Берег маячил все ближе. Голоса надломились и охрипли от воплей, покрасневшие лица исказились болью, когда охотники напряглись сверх всякой человеческой выносливости или здравомыслия, и только их выдержка и цель придавали им волю держаться.
Мягко, почти нежно скользнув о дно и смяв тину и песок, первый панически уплывавший кит врезался в пляж и был выброшен на берег.
Люди со взморья помчались в воду, швыряя гарпуны. Еще несколько китов на полной скорости врезались в сушу, отнесенные собственным весом на расстояние десяти мужских ростов к мелководью, где им было уже не спастись – вначале пять зверей, затем десять.
Рока и его охотники подплыли сзади них, но не помогли забивать добычу. Вместо этого они упали на темный песок или откинулись на спины в своих лодках, положив головы на свои окровавленные руки или дрожащие спины товарищей.
Рока сошел с корабля и поднял руку своего капитана, а люди на берегу смеялись и скандировали радостные возгласы, подхваченные горожанами Кормета, большинство из которых пришли в доки посмотреть на нечто, еще никогда не виданное в стране пепла. Дети с матронами выкрикивали похвалы, зная, что предстоящее пиршество спасет всех от голода на несколько недель – а с достаточным количеством соли, быть может, и месяцев.
Мысленным взором Рока видел все больший потенциал страны и людей, так долго брошенных на произвол судьбы. Они отставали от остального мира в столь многих отношениях, особенно в области знаний. Но он знал: страдания сделали его народ сильным.
Возможно, опасности внешнего мира объединят людей пепла так, как не под силу ничему другому. Фарахи пришлет зерно, а Рока их обучит. Теперь возможно было всё. Они пересекли непреодолимое море и поохотились на зверей Сигуна. Это займет время, но они восстанут из снега и пепла, как Тэгрин, или как Носс из его огненной горы. Ты была права, как всегда, мама, подумал Рока. Легенды из книги были по-своему правдивы. Они все-таки были правдивы.
* * *
Спустя два дня, которые потребовались, чтобы разделать китов и решить, что делать с мясом, костями и жиром, напал Орхус.
Первыми явились несколько разведчиков. Они открыто двигались через холмы, возглавляемые конным арбником, почти нахальные в свободном строю и при свете дня. Тахар и его люди углядели их задолго до того, как те прибыли.
Стоило по крайней мере поаплодировать их гонору. Похоже, судя по их численности, один-единственный вождь явился за славой с сотней воинов, думая воспользоваться шансом прежде соперников. Разумеется, в отсутствие Айдэна у врага было почти столько же
