Я поудобнее ухвати автомат — расстояние между нами и источником постоянных пощелкиваний, сократилось, но полковник по-прежнему его не замечал.
Я внезапно подумал, что игры уже пора заканчивать, но все равно ничего не произнес вслух.
— Черт, — проворчал Тверской, — где же эти скалы?..
Листья внезапно расступились, и следующий шаг чуть не стал для Яра роковым. Прямо под его ногами земля внезапно нырнула вниз в глубокий овраг с довольно крутыми, влажными склонами, на которые и ступить-то страшно: верхний слой прелых листьев обязательно поедет под человеческим весом, а схватиться в этих чертовых джунглях тоже особенно не за что, если только рук не жалко…
Тверской, делая шаг, чудом удержался на краю; его нога соскользнула, но я сзади придержал полковника за лямку рюкзака. Еще не хватало, чтобы он скатился вниз и искупался в том чудесном ручейке на дне оврага, имеющем удивительно кислотный, глубокий голубой цвет. В этом ручейке химикатов точно больше, чем молекул самой воды.
— Смотри под ноги, — напомнил я.
— Вроде здесь уже не фонит, пройдемся вдоль? — Яр словно спросил моего совета. Что, спец по выживанию уже сдулся? Очень может быть. Я тоже что-то не воспылал восторгом от этой планетки, все оказалось даже хуже, чем говорили.
Я отмахнулся от потянувшейся ко мне ветки и тут же отскочил в сторону (не посмотрев, куда отскакиваю, но в этот раз повезло), потому что ветка хлестко изогнулась, чуть не ударив меня по физиономии.
— Спокойнее, — Тверской рубанул побег мачете и пошел вдоль оврага. — Судя по всему тесак полезнее пушки.
Как бы не так, — подумал я. — Пока за нами эти щелкуны идут, я автомат из рук не выпущу.
Тут же оглянулся и выстрелил. Даже не задумываясь, просто приподнял дуло и пальнул на движение, хотя не собирался вмешиваться вообще, пока Тверской не поймет, насколько он слаб один. Но с рефлексом ничего не поделаешь, и я не промахнулся. Грохнуло, расплескалось огненным шаром, черный столб дыма устремился к небу.
— Что?! — Тверской даже присел, моментально бросив мачете под ноги, он уже держал палец на спуске.
— Да так, нервы, — невесело хмыкнул я. — Камеру сострелил, похоже. Будет им урок: пусть в инвизе их держат, что за манеру взяли мелькать между деревьями?!
— Видеокамеру? — глупо спросил Тверской.
— А ты думаешь, за нами не наблюдают?! — с легкой издевкой уточнил я. — Да тут весь лес напичкан шарами камер!
— А я и не замечал, — потрясенно пробормотал Яр.
Я, признаться, тоже, заметил — сразу стрельнул, но почему бы не показать превосходство? Пусть думает, что я уже эти камеры много раз видел, а тут просто немного перенервничал, вот и пальнул.
— Ну, ты это, заряды больше не трать, и пошли отсюда. Не дай бог на дымок кто придет проверить…
— Это надо иметь крепкие нервы, чтобы в этих джунглях ходить еще что-то проверять! — выдал я свое чисто дилетантское мнение.
— Есть расы, — невесело ответил Яр, — которые не боятся кислот. Эти заверения, что всех поставят в одинаковое положение, бред сивой кобылы! Как тут будут выживать существа, у которых обычная гравитация понижена, вообще неясно. Я вон в форме, и то не в восторге. Ты, небось тоже?
Я промолчал, кивнув ему, чтобы поднимал мачете и топал дальше. Мне и вправду хотелось уже найти местечко, где удастся обосноваться, и осесть, а еще я, как и Яр, прекрасно понимал: те, кто в более выгодном положении, начнут охотиться за более слабыми, чтобы убрать лишних соперников. Ведь это, возможно, единственный шанс сократить состав противников. Потому нужно осваиваться и действовать как можно скорее.
Овраг стал еще глубже, и я вяло задумался о том, что в случае непредвиденной ситуации деться нам отсюда будет некуда, когда внезапно с ветки над головой Тверского сорвался ярко-салатовый лист.
Скакнув вперед, я отвесил Яру под зад с ноги так, что тот плашмя рухнул на землю, а сам, выхватив мачете, разрубил пополам развернувшуюся в острое лезвие, тварь. Она отчаянно запищала, и забилась между нами.
Тверской вскочил, но против ожидания не стал выяснять со мной отношений, а добавил твари, еще распополамив ее. Бросил короткое «спасибо» и снова встал впереди нашего маленького отряда.
Могу поспорить, ему было и больно и обидно. Ай да полковник, пора мне уже менять о тебе свое мнение!
Я прислушался — пощелкивания прекратились. Отстали гады, возможно, испугались взрыва, дыма или огня, и это не может не радовать! Нам тут своих проблем хватает…
И тут пространство между нами расчертил алый импульс, врезался в ствол, выбив из него водопад коры и осколков. Мы, не сговариваясь, рухнули вниз, я перекатился, ощутив, как вонзился в спину рюкзак, и осторожно выглянул из-за дерева, и тут же убрался обратно, закрываясь от полетевшей щепы. И ни грамма сока! Я приподнялся, окинув дерево взглядом, стараясь запомнить разновидность. Вот такая «елка» мне подойдет, если что-то случится!
— С той стороны стреляют, — негромко сообщил Яр. — Только патроны потратим, если и убьем, то оружие не достанем. Надо отползать, а сзади фон.
— Да мы его уже обошли, — отмахнулся я и поднялся, прячась за деревом.
— Не вздумай! — зашипел Яр, но я его не слушал. Исполин был достаточно широк, чтобы прикрыть меня, так что я, слегка присев, подпрыгнул, ухватившись за нижнюю ветку, помог себе ногами, оттолкнувшись от ствола, и оказался на высоте в метр. Встал устойчиво и выглянул, высунув автомат.
— Не трать патроны!
Но я уже выстрелил и попал.
— Минус один, — сообщил я и выстрелил снова в мелькнувший между кустами силуэт. Как в тире! Мишень коротко вскрикнула. — Минус два. А через овражек перебраться можно, там завалил из бурелома. Если не прогнил, пройдем, как по мосту…
— Ну, ты и стрелок, капитан, — сказал Яр с чистосердечным уважением.
И тут прямо у ствола что-то щелкнуло.
Меня спасло именно то, что я залез на дерево, Тверской же оказался в самой гуще снующих и жалящих тел. Это были твари похожие на крупных игуан с медвежьими лапами, покрытыми короткой, бурой шерстью. Их длинные острорылые морды оканчивались узкими клювами, явно рассчитанными на то, чтобы рвать добычу, и хотя весу в них было килограмм по пятнадцать, стая, высыпавшая на край оврага, сразу окружила уязвимого на земле человека. Тверской начал лихорадочно, но прицельно отстреливать хищников, но тут одна из тварей метнулась сбоку, приподнявшись на задних мускулистых ногах, и рванула его за бедро. В следующую секунду я наградил ее залпом из своего ружья. Не доглядел, но, скорее всего, не успел бы в любом случае — зверей было слишком много, и наш с Яром огонь с трудом их сдерживал.
Жалеть заряды не было ни смысла, ни желания.
Яр как-то странно подался назад, словно потерял опору, но продолжал стрелять. Щелкая уродливыми клювами и посвистывая, твари наскакивали и отбегали, давая нам возможность обороняться, пока последние особи, поняв, что их охота не удалась, не скрылись в чаще. Вокруг Тверского осталось лежать около двух десятков изорванных зарядами тел.
Я перегнулся, глядя, как Яр меняет магазин, но как-то не очень уверенно, не попадая в паз.
— Сильно? — спрыгивая с ветки, поинтересовался я.
Я слышал, как эти твари уходят, пытаться добивать нас никто не собирался. Ну, хоть что-то хорошее.
Тверской пошатнулся, поглядел растеряно, ощупал бедро, пачкаясь в крови.
— Да вроде только куснула, — сказал он вяло. — Даже не вырвала мясо, но мутит…
— Яд, — выдохнул я и скинул рюкзак. Выдернул чехол и прежде, чем Яр успел что-то сказать, всадил ему тюбик в плечо прямо через комбинезон.
Полковник внезапно сел, так и не попав в гнездо магазином, выронил его из рук. Глаза Тверского закатились и подернулись белой пеленой, словно разом пошли катарактой.
А вот к этому я был не готов! Даже в первое мгновение запаниковал. Мы пробыли на Мэй всего пару часов, а у меня на руках уже умирал человек. Хоть и не друг.
Я принялся трясти полковника и думать забыв, что сейчас подставляю джунглям совершенно беззащитную спину, потом взял себя в руки и поднял взгляд. Это дерево спасло мне жизнь, может быть, оно поможет нам и сейчас?
Развилка! В дереве на значительной высоте была развилка. Отсюда ее почти не видно, а когда я забирался на нижнюю ветку, приметил ее в кроне!
Где лучше всего прятаться? Там, где тебя не будут искать. На месте перестрелки никто нас искать точно не будет. Тут запахнет тухлятиной, а множество следов скроет мои передвижения.
Если я вырублю проход на ту сторону, то любой преследователь будет считать, что мы ушли туда…
Я нагнулся, снова потряс Тверского, но полковник был без сознания. Его кожа стала мертвенно бледной, а из носа слабо начала сочиться кровь. Оставалось надеяться, что я вовремя вкатил ему этот укол; в том, что я все сделал верно, уже сомнений не оставалось.
