«Ольга покинет меня сегодня и, наверное, навсегда. Они будут так далеко, что я даже не смогу получать телеграммы или письма, исключая переданные с оказией, но оказии ведь так редки! Она пришла с милым маленьким мальчиком Тихоном и осталась на завтрак, так же как и Ксения. Милый малыш сразу же уселся за стол и откушал с нами. Тут же после завтрака пришли попрощаться он (Куликовский) и Комов. Я видела, как мимо прошел проклятый пароход, который увезет их. Я была весьма суха с ним (Куликовским), поскольку именно он причинил мне такое тяжелое горе. Просто попрощалась с ним так же, как с милым моим малышом и Комовым. Ольга еще побыла у меня — до двух часов пополудни, когда мне пришлось оторвать от сердца мою любимую Беби! Какая же это жестокость, просто-напросто грех, ведь он отнял ее у меня, да еще в такое время! Господи, спаси и сохрани ее!.. В результате всей этой нервотрепки после столь жестокой сцены прощания снова чувствовала себя нездоровой…»
Наступил 1919 год. Императрица в своем дневнике написала: «Господи, пусть этот год окажется лучше и светлее предыдущего!»
Год оказался не менее кровавым, чем предыдущий. Из дневниковых записей императрицы 5 января 1919 года: «Пришел Долгорукий и рассказал, что людей продолжают убивать. Точно это стало самой обыденной вещью. Ведь никакой полиции больше нет, а потому сразу начинают распускать слухи, что это дело рук офицеров. Тем самым людей настраивают против армии. Возмутительно, ведь так опять можно все испортить. Печально, что никто против этого не выступает и ничего не предпринимает. Если бы нашелся человек, который железной рукой навел бы порядок и прекратил бы эту жестокость… Только бы остановить эту жуткую гражданскую войну. Она — злейшая из всех зол».
«Прости им, Господи, ибо не ведают, что творят…» Убийство великих князей. Январь 1919 года
В первых числах февраля до Крыма докатились страшные слухи, что в ночь на 29 января в Петропавловской крепости без суда и следствия были расстреляны четверо великих князей: Николай Михайлович, Павел Александрович, Дмитрий Константинович, Георгий Михайлович. Одного из них, Павла Александровича, несли на носилках. Дмитрий Константинович был религиозным и верующим человеком. Рассказывали, что умер он с молитвой на устах. Тюремные сторожа говорили, что он повторял слова Христа: «Прости им, Господи, ибо не ведают, что творят».
Первым арестовали великого князя Николая Михайловича, внука Николая I. Он был наиболее яркой фигурой среди Романовых. Хотя Николай Михайлович получил военное образование, в юности он серьезно увлекался энтомологией. Под его редакцией вышло девятитомное издание «Мемуаров о чешуекрылых». Французское энтомологическое общество избрало его своим членом, когда ему было всего 19 лет. Но заслуженную славу великому князю принесли его знаменитые труды по истории: «Император Александр I. Опыт исторического исследования», «Граф П. А. Строганов (1774–1817)», «Князья Долгорукие, сподвижники императора», «Император Александр I в первые годы его царствования». Труд «Русские портреты XVIII и XIX столетий», не имеющий аналогов в мировом искусствоведении, Л. Н. Толстой назвал «драгоценным материалом истории». С 1892 года Николай Михайлович — председатель Русского географического, а с 1910 года — Русского исторического общества, с 1910 года — доктор философии Берлинского университета, с 1915-го — доктор русской истории Московского университета. По политическим взглядам великий князь отличался наибольшим радикализмом. Он признавал необходимость для России реформистского пути развития и выступал за конституционную монархию. Николай Михайлович был лично знаком с JT. Н. Толстым и находился с ним в переписке. В одном из писем Толстому он писал: «Вы вполне правы, что есть что-то недоговоренное между нами, но смею Вас уверить, что, несмотря на родственные узы, я гораздо ближе к Вам, чем к ним. Именно чувство деликатности, вследствие моего родства, заставляет меня молчать по поводу существующего порядка и власти, и это молчание еще тяжелее, т. к. все язвы режима мне очевидны и исцеление оных я вижу только в коренном переломе всего существующего».
Великий князь Павел Александрович был пятым сыном императора Александра II. Он был женат на греческой принцессе Александре Георгиевне. Будучи генералом от кавалерии, командовал лейб-гвардии Конным полком в 1890–1896 годах и Гвардейским корпусом в 1898–1902 годах. Покровительствовал всем поощрительным коннозаводским учреждениям в России и был почетным председателем Русского общества охраны народного здоровья.
Великий князь Дмитрий Константинович являлся сыном великого князя Константина Николаевича и великой княгини Александры Иосифовны и был, тем самым, двоюродным братом Александра III и двоюродным дядей Николая II. В течение долгого времени он был главноуправляющим Государственного коннозаводства. Человек высоких гуманистических принципов, он не раз заявлял о том, что все великие князья из рода Романовых должны сами отказаться от тех высоких постов, которые они занимали по традиции. Как и его брат, великий князь Константин Константинович — президент Академии наук, поэт и драматург, Дмитрий Константинович держался в стороне от остальных членов царской семьи.
Великий князь Георгий Михайлович, сын великого князя Михаила Николаевича, был женат на великой княгине Марии Георгиевне — дочери греческого короля Георга I и великой княгини Ольги Константиновны. Увлечением всей его жизни была нумизматика. Он автор известного издания «Русские монеты XVIII и XIX вв.», получившего высокую оценку специалистов того времени. Георгий Михайлович явился инициатором издания пятнадцатитомного свода документального нумизматического материала по истории денежного обращения России — «Корпуса русских монет XVIII–XIX вв.». Ученые России подготовили это издание целиком на личные деньги великого князя. С 1895 года он возглавлял Музей императора Александра III, позже известный под названием Русский музей.
Великие князья были арестованы в начале июля 1918 года и первое время находились в вологодской тюрьме. В сохранившемся письме великого князя Георгия Михайловича великой княгине Марии Георгиевне, тайно вынесенном из тюремной камеры, говорилось:
«Мы находимся в тюрьме уже в течение четырнадцати дней, и самое страшное то, что нам до сих пор не предъявили никакого обвинения. Многие из охранников помнят меня с фронта, и мы разговариваем друг с другом очень вежливо. Их идеи довольно путанны и являются следствием социалистической пропаганды — той пропаганды, которая превратила их в стадо обманутых детей.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
