Подготовка к наступлению завершалась. Успех войск, выполнявших частную операцию, окрылял надеждой. Он открыл богатые возможности, и мысль напряженно работала в поисках наилучшего решения для реализации этих возможностей. Ежедневно находился в войсках. Общение с широким кругом офицеров, сержантов и солдат убеждало, что в план форсирования необходимо внести корректив: начинать нужно раньше…
Из всех подготовительных мероприятий оставалось провести проигрыш на макете местности с командирами корпусов и дивизий. За несколько часов до командирских занятий вновь проанализировал оперативную обстановку, складывавшуюся к исходу 18 апреля, и твердо решил изменить сроки форсирования Вест-Одера и прорыва обороны на западном его берегу, а в связи с этим установить новое время начала артиллерийской подготовки и ее продолжительности.
По плану операции артподготовка должна начаться в 9.00. Продолжительность — 90 минут. Затем — атака.
Новое решение: артподготовка — в 6.30. Продолжительность — 45 минут. Начало форсирования — с первым огневым налетом.
Позвонил командующему фронтом. Рокоссовского не оказалось. Он выехал в другие армии. Пытался договориться в оперативном управлении и с командующим артиллерией фронта. Генерал-полковник Сокольский ответил, что рассвет наступает ровно в семь, артиллеристам необходимо осмотреться, на что потребуется время, — словом, начало для всех должно остаться прежним.
Переносить занятия у ящика с песком не имело смысла. Да и небезопасно задерживать долго вблизи противника весь руководящий состав. Обменялись мнениями с Радецким. Будем объявлять новое решение!
Это не самовольство — обязывала резко изменившаяся к лучшему обстановка. Полки первого эшелона вошли в огневую связь с противником. Их разделяет 400 600 метров. Все переправочные средства на плаву. Ждать полного рассвета? Будут большие потери. В боеприпасах мы ограничены. Невыгодно растягивать на 90 минут… Конечно, установленный порядок нарушается. Но на пользу войскам. Командующий фронтом всегда поддержит инициативу, раз она на пользу… Это же война… С такими мыслями шел на занятия.
Они начались как обычно: оценка противника перед фронтом 65-й армии, затем — итоги частной операции (шесть полков дивизий первого эшелона уже на восточном берегу Вест-Одера). Но вот объявлено решение и новое время начала операции.
Элемент внезапности в военном деле играет большую роль, когда имеешь дело с противником. Пришлось увидеть, как действует внезапность на боевых друзей, почувствовать и прочесть это на лицах участников занятий у ящика с песком.
Остановился и добавил:
— Пусть никто не думает, что это оговорка. Расчет простой: ровно в шесть тридцать двадцатого апреля артиллеристы берутся за шнуры, пехотинцы и саперы на лодках — за весла. С первым залпом реактивных установок батальоны первых эшелонов начинают форсирование.
Командиры корпусов и дивизий, начальники политорганов с одобрением приняли решение. Мы отработали его на макете во всех деталях. Присутствовали и представители штаба фронта.
Возвратились с занятий вместе с Радецким. Только успели войти в блиндаж, раздался телефонный звонок. Говорил Рокоссовский.
— Мне доложили, Павел Иванович, что вы изменили время начала операции. Это верно? — По голосу слышно, что командующий весьма озабочен.
— Так точно… Прошу извинить, что задержался с докладом.
— Дело не в извинении… Значит, верно, что артподготовка намечена на шесть тридцать?
— Верно…
— Меня информировали, что форсирование организуется по принципу «за шнур и за весла»?
— Так точно.
— Но вы же действуете не отдельно, а в составе фронта!.. В чем причина такого решения?
Доводы кратко изложены. Пауза. Потом Рокоссовский спросил:
— А не обида тебя толкнула на такое изменение в плане операции? Скажи по совести.
Вот когда командующий припомнил рискованный ответ, сорвавшийся у меня на рекогносцировке. Надо понять, как я сожалел, что тогда ответил непродуманно… Но нет, в таком ответственном деле обиды не могут руководить мыслью. Поправка продиктована живой действительностью…
— Тогда подожди, — прервал мои объяснения Рокоссовский, — посоветуюсь с другими командармами и позвоню.
Сколько времени прошло до следующего звонка, трудно вспомнить.
Положив трубку, взглянул на часы — было 23.00. Утвердит командующий решение? Если утвердит, будет ли успех? Мысли сменялись одна другой.
Пришел Липис и доложил, что ветер с моря усилился, уровень Одера повышается, вода заливает междуречье. На левом фланге, у Чувакова, вода прибыла на 20 сантиметров, в центре, на участке корпуса Эрастова, уровень поднялся уже на 60 сантиметров.
Да, значит, именно наше решение правильно! Отдан приказ проверить положение дивизий 46-го корпуса в связи с приливом. Звонка командующего фронтом все нет. Невольно думалось, что он недоволен решением. Может быть, начальник штаба фронта уже пишет приказ по этому поводу? Помню, хожу по блиндажу — и будто бес на ухо шепчет: «Зачем на рожон лезешь? Наград тебе мало? Выполняй директиву. Завтра все равно конец войне». Но другой голос брал верх над сомнением:
«Солдаты на нас надеются. Они никогда нас не подводили. Отступишь от своего решения — людей погубишь без толку. Действуй, как решил, победа будет».
Звонок.
— Как дела, Павел Иванович? Не передумал?
— Нет, товарищ командующий, не передумал. Еще раз взвесил. Твердо уверен в успехе. Дело не только во мне. Войска верят…
— Попов и Гришин считают, что начинать форсирование лучше в десять тридцать.
— Для них — возможно, но в нашей армии обстановка коренным образом изменилась. Мы очистили всю пойму, до противника остался один бросок. Зачем нам ждать рассвета и ставить под удар лучших людей армии? Мы честно и искренне намерены помочь соседям. Начнем раньше, привлечем внимание противника, примем огонь на себя и тем будем содействовать успеху главной группировки фронта.
— По-современному рассуждаете, — заметил Рокоссовский. — Доложите еще раз основное.
— Товарищ командующий, сейчас уверенность в правильности принятого решения еще больше возросла. Вода в реке прибывает.
— Это мне доложили.
— Войска уже на дамбах, островках, в мелких рощах. Пойму заливает вода, это поможет плоскодонным лодкам преодолеть междуречье.
— Согласен. Дальше.
— Имея перед собой последний рукав реки, нам выгодно форсировать в предутреннем тумане…
— Почему сокращаете артподготовку?
— Войскам первого эшелона на преодоление Вест-Одера достаточно сорока минут. А мощь огня увеличится. Мы используем весь запланированный расход боеприпасов.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
