[260]
Половцов нѣсколько по иному разсказал эту исторію, вызвавшую в прошлом нѣкоторую полемику на страницах бурцевскаго эмирантскаго «Общаго Дѣла».
[261]
Львов, повидимому, был молчаливым свидѣтелем.
[262]
Датированіе разговоров в публикаціи «Кр. Арх.» расходится с датами в копіях, напечатанных в эмигрантских изданіях. В первом случаѣ разговор с Алексѣевым помѣчен 6 ч. 46 м., а с Рузским в 8 ч. 45 м.; во втором разговор с Рузским помѣчен 5 час. (у Вильчковскаго) и 6 ч. у Лукомскаго. Копія разговора с Алексѣевым вообще отсутствует в зарубежных публикаціях. Не имѣя возможности документально разъяснить разнорѣчія, считаю болѣе логическим эмигрантское датированіе; в концѣ разговора с Псковом имѣется замѣчаніе Рузскаго: ...«не забудьте сообщить в Ставку, ибо дальнѣйшіе переговоры должны вестись в Ставкѣ, а мнѣ надо сообщать только о ходѣ и положеніи дѣл». 8 ч. 46 мин. вообще время слишком позднее, принимая во вниманіе растерянность, которую вызвала в Петербургѣ ночная телеграмма Гучкова. По записи ген. Болдырева тоже выходит, что Родзянко прежде говорил с Алексѣевым, но запись Болдырева явно сдѣлана позже, ибо в ней попадаются такія слова «как это потом и оказалось».
[263]
Объективная оцѣнка этой характеристики была сдѣлана выше.
[264]
В разговорѣ с Алексѣевым Родзянко говорил, что «соглашенія» достигнуть не удалось, « установлено только «перемиріе».
[265]
В разговорѣ с Алексѣевым упоминались: Верховный Комитет и Совѣт министров.
[266]
Алексѣеву Родзянко говорил болѣе рѣшительно о «колоссальном подъемѣ патріотических чувств», о «небывалом подъемѣ энергіи», об «абсолютном спокойствіи в странѣ», которые обезпечивают «самую блестящую побѣду».
[267]
Ср. показанія Гучкова в Чр. Сл. Ком.;
[268]
Эти знаменательныя «обмолвки» Родзянко будут разобраны ниже.
[269]
Как фактически отразилась задержка с опубликованіем манифеста в войсках, будет разсмотрѣно ниже.
[270]
В телеграммѣ, посланной в 9 ч. 11 мин. веч. кн. Львову, Ник. Ник. высказывал опасенія, что «отреченіе в пользу в. кн. Мих. Ал., как императора... неизбѣжно усилит смуту в умах народа. Опасеніе это усугубляется неясной редакціей манифеста и отсутствіем указанія в нем, кто является наслѣдником престола» .. По поводу свѣдѣній о «якобы готовящемся соглашеніи между Правительством и Совѣтом Р. Д. по вопросу о созывѣ через полгода Учр. Собранія», Ник. Ник., как «отвѣчающій перед родиной за успѣх наших армій», «категорически» высказывался, что заключеніе подобнаго соглашенія было бы величайшей ошибкой, грозящей гибелью Россіи".
[271]
Алексѣев приводил в примѣр Ревель, гдѣ при ознакомленіи с текстом манифеста образовалось «хорошее приподнятое настроеніе».
[272]
В некрологѣ Милюкова, напечатанном в «Новом Журналѣ»: Керенскій говорит, что на ночном совѣщаніи первым о невозможности воцаренія в. кн. Михаила высказался Родзянко.
[273]
Мстиславскій, повторяя ходячую версію, говорит об арестѣ Гучкова его «чуть не поставили под разстрѣл» и пр.
[274]
Эти рѣчи мемуарист, конечно, сотворил в духѣ будущих большевицких трафаретов — о милліонах сахарозаводчика Терещенко, «князей и графов» из Врем. Прав. и т. д. Терминологія выдает мемуариста — ни один из ораторов-рабочих не мог 3-го говорить о «революціонной демократіи» (позднѣйшее словоупотребленіе, едва ли не введенное Церетели).
[275]
По разсказу Родзянко делегаты были освобождены дежурной ротой. Об этой ротѣ, явившейся с пулеметом, упоминает и Шульгин. Шляпников утверждает, что потребовалось вмѣшательство Совѣта, и Гучков был освобожден только послѣ переговоров с Исп. Ком. По свидѣтельству еще одного современника (Б. Н. Б.). выступавшаго на столбцах эмигрантскаго бурцевскаго «Общаго Дѣла», «вмѣшательство Совѣта» выявилось в том, что был арестован комендант станціи полк. Т., который со взводом петраградскаго полка высвободил Гучкова.
[276]
Кн. Путятина, воспоминанія которой точностью не отличаются, утверждала, что Родзянко на Милліонную прибыл за час до остальных и убѣждал Мих. Ал. принять власть. Вѣроятно, автор спутал с тѣм, что было наканунѣ, когда, по ея словам, Родзянко нѣсколько раз посѣтил Великаго Князя и говорил ему о регентствѣ. Вечером 2-го в тѣх же цѣлях квартиру Путятиной посѣтил и вел. кн. Ник. Мих.
[277]
По словам Милюкова, послѣ Родзянко говорил Керенскій. Шульгин утверждает, что Керенскій выступил послѣ перерыва. В рѣчи Керенскій возражал Милюкову. Так как я могу слова Керенскаго изложить только по Шульгину или дать их из третьих уже рук — в описаніи в. кн. Андрея, то откладываю их на время послѣ перерыва. Возможно, что Керенскій выступил два раза. Шульгин с Гучковым опоздали к началу бесѣды.
[278]
На другой день Палеолог, дѣйствительно, обратил вниманіе на то, что Милюков постарѣл «на десять лѣт».
[279]
Очерк Алданова носит в себѣ черты слишком опредѣленнаго юбилейнаго преувеличенія. Между прочим, он заключает: «Обращаясь к документам (!) того времени, историк признает, что такого яснаго истинно вѣщаго предвидѣнія надвигающейся на Россію катастрофы не имѣл в первый час революціи ни один другой политическій дѣятель». Послѣдующее изложеніе, стилизирующее факты, устраняет эту иллюзію «предвидѣнія» в отношеніи Милюкова. «Вѣщих предсказаній» о «гибели Россіи» было много, даже слишком много — и особенно перед революціей. Все это больше словесная мишура, которую навѣвали летучія переживанія в данный, иногда короткій отрывок времени.
