Маркус Броун — педант до мозга костей. Все делает по правилам. У него каждый чих к делу подшит.
— Не совсем. Он ведь согласился с твоим предложением не обнародовать подробности смерти Полли, помнишь?
И верно. Официальной версией было убийство в результате неудавшегося ограбления. Его идея. Таким образом прессу лишили возможности раздуть очередную сенсацию, а заодно и тщеславие Неона. Джексон надеялся, что убийцу это здорово разозлило.
— Мэтт, мы реально топчемся на месте, — произнес Мик совсем тихо. Так, чтобы перед его мольбой труднее было устоять.
— Послушай, Мик, я очень ценю твой поступок, но, по правде говоря, я оказался к этому делу слишком уж близко. Мне недостает «необходимой объективности». — Джексон словно выплюнул два этих заключительных слова.
— А как ты будешь себя чувствовать, если вдруг узнаешь, что еще какую-нибудь бедняжку выставили в центре города в качестве новогоднего украшения?
— Не лучшим образом.
Да никак он не будет себя чувствовать, потому что его при этом уже не будет!
— Ты же знаешь, что он не остановится. Он только начал.
Джексон стрельнул в Мика угрюмым взглядом. Вот тут-то он ошибается. Убийство Полли — о господи, опять во все углубляться! — указывает на того, кто достиг настоящих вершин в своем темном искусстве. Неон уже добился того, чего хотел. По крайней мере, оставалось надеяться, что добился.
— Но попробовать-то стоит? Хотя бы для очистки совести. Ты знаешь дело Неона лучше кого-либо другого. То, что тебя после Полли отстранили, так это не более чем формальность. — Мик бросил взгляд на столик, на котором по-прежнему, словно молчаливый укор, притаилась флэшка. — Я понимаю, это нелегко, братан.
Нелегко?! Да это просто нереально! Да у него такое чувство, будто он разваливается на части! Нет, он уже развалился на части, теперь не соберешь!
Мик встал.
— Оставляю ее тебе. Если посмотришь — отлично. Если нет, я тебя ни в чем не виню. Помни только об одном.
— И о чем же?
— У Маркуса Броуна примерно столько же шансов закрыть это долбаное дело, как у меня — переночевать в Белом доме.
— Ты хочешь, чтобы я сделал это ради нашего коллектива? — фыркнул Мэтт.
— Я хочу, чтобы ты сделал это ради Полли.
«Вот гад», — обреченно подумал Джексон.
4
Игнор столь же губителен, как чувство вины. Он грызет душу, не дает насладиться даже самыми простейшими вещами. Когда произойдет следующее убийство, в том будет только их вина — что не оценили по достоинству изысканнейшее из его творений, не выказали ему уважения, которого он заслуживал!
Вот уже несколько недель он безуспешно ждал отклика. Едва проснувшись, ожидал увидеть аршинные заголовки в газетах, услышать сбивающийся от волнения голос диктора по радио. Ждал не просто коротких новостных сообщений, но и обсуждений своего творчества — может, даже дебатов в парламенте. И что получил? Шиш с маслом! Суки и сволочи, вот кто они все такие! Примерно такие мысли крутились в голове Гэри Фейрвезера, когда он входил в свою святая святых, свой Собор Света.
Каждая из простых беленых стен здесь наглядно иллюстрировала его неуклонное продвижение от талантливого любителя к истинному мастеру своего дела (самые первые, еще по-ученически беспомощные работы остались в Вегасе, равно как и украшенные ими тела). Прототипы для целого ряда куда более экзотических творений купались перед ним в калейдоскопе ослепительного цвета, перемежающиеся хлесткими подписями вроде «Смерть ей к лицу» или «Смотри в оба!», мерцающими всеми оттенками криптонового зеленого и желтого.
При виде всего этого буйства света и красок Гэри даже не верилось, насколько далеко он продвинулся с тех далеких времен, когда ему буквально неделями приходилось осваивать даже самые элементарные приемы своего ремесла. Да, на его пути были не только розы, пришлось и пострадать — порезы, ожоги, волдыри на коже… Но при всем этом каждое из его творений начиналось с одного и того же — скромного карандашного наброска, и заканчивалось в точности тем же самым, что и всегда, — мертвой женщиной и ее именем, выведенными ярко мерцающими неоновыми трубками. Ну что может быть эффектней такого финального аккорда?
Сама собой вдруг припомнилась глупенькая бедняжка Вики. То есть, наверное, на самом-то деле ума ей было не занимать, учитывая направление ее деятельности, но все-таки насколько она оказалась наивной, насколько, блин, бесхитростной!
Полная сладостных ожиданий, поначалу Вики очень удивилась и растерялась, а потом пришла в полнейший восторг. Он более чем сойдет в качестве альтернативы, говорили ее глаза. «Еще бы», — подумал Гэри, припоминая ее густо накрашенную мордашку, обрамленную соломенными локонами, и здоровенные кольца, более уместные в ушах ярмарочной гадалки. Потом стаканчик-другой-третий — «Для храбрости», — прощебетала она. Рискованность ситуации ее явно заводила, только вот риск заключался вовсе не в том, о чем она думала. Судя по тому, как она беспомощно заметалась, когда слишком поздно осознала, в какой действительно опасности находится, выпила Вики явно недостаточно.
Примерно такая же история вышла со спортивной крепышкой Ванессой, накачанной тренажерами во всех нужных местах. Ну разве никто ей не говорил, что коктейли с водкой — не самый лучший способ заканчивать вечер? А еще спец по лекарствам, должна бы вроде знать, какие вещества по рогам бьют… (Тогда про ее фармацевтическую специализацию он не знал, прочитал позже в газетах.) Сама Ванесса явно предпочитала в качестве лекарства этанол в высокой концентрации — а что, на фига всякие транквилизаторы, когда от алкоголя ничуть не хуже башку сносит?
Настроена она была весьма игриво, припомнил Гэри, хоть и пришлось, как истинному джентльмену, помочь даме выбраться из канавы, в которую ее только что стошнило. Повезло еще, что можно было хвататься прямо за голое мокрое тело, поскольку, как и Вик, в одежде Ванесса исповедовала стиль «плевать я хотела на гипотермию». Она была дико благодарна и даже пыталась его соблазнить — вплоть до того самого момента, как он перешел к решительным действиям и наступила мрачная действительность. Прикрыв глаза, Гэри представил себе ее симпатичное округлое личико, копну светлых волос и эти влажные доверчивые глаза.
Так называемые эксперты уверяют, что на пороге насильственной смерти организм реагирует по принципу «бей или беги». Черта с два! «Бойся» и еще раз «бойся» — вот как он реагирует, по личному опыту Гэри. Еще раз представив себе тот упоительный момент, когда огонь Ванессы угас и душа ее отлетела прочь, он опять испытал небывалый кайф.
Ну-с, пора набросать следующую композицию. Создание очередного шедевра с нуля — всегда очень волнующий момент, приятное замирание сердца. Вытащив из обширного набора карандаш
