- Я тоже ручаюсь, - сказал герр Шульце, - но я бы хотел знать, сколько это будет стоить.
Однако на этот раз ему не удалось выведать у мистера Шарпа, в какую сумму английский поверенный расценивает немецкую благодарность, и он вынужден был предоставить юристу в этом деле полную свободу действий.
Когда на другой день доктор Саразен, вызванный мистером Шарпом, вошел к нему в кабинет, мистер Шарп, несколько встревоженный тем невозмутимым спокойствием, с которым доктор осведомился о своих делах, заявил ему, что после тщательного рассмотрения, взвесив все за и против, он пришел к выводу, что зло надо уничтожить в самом корне и лучшее, что можно сейчас сделать, - это предложить новому претенденту пойти на соглашение. Мистер Шарп тут же подчеркнул, что немногие на его месте способны бы проявить такое исключительное бескорыстие и дать своему клиенту подобный совет. Но он, мистер Шарп, печется об этом деле с истинно отеческой заботливостью и ставит себе целью привести его к скорейшему разрешению.
Доктор Саразен, выслушав этот совет мистера Шарпа, признал его более или менее разумным. Он так свыкся за эти дни с мечтой осуществить как можно скорее свой прекрасный проект, что готов был всем поступиться для этой цели. Отложить его на десять лет или хотя бы даже на год было бы для него жестоким разочарованием. Слабо разбираясь в финансовых и юридических вопросах, он хоть и не вполне доверял пышным разглагольствованиям мистера Шарпа, тем не менее охотно готов был уступить свои права за солидную сумму наличными деньгами, которые позволили бы ему немедленно приступить к делу. Поэтому он предоставил мистеру Шарпу полную свободу действий.
Таким образом, английский поверенный добился того, чего хотел. Возможно, что другой на его месте поддался бы соблазну затянуть дело, затеять ряд бесконечных судебных процессов, которые обеспечили бы ого фирму солидной пожизненной рентой. Но мистер Шарп был не из тех людей, которые занимаются длительными спекуляциями. Он видел перед собой возможность снять одним махом обильный урожай и решил не упускать случая. На другой день он написал доктору, что герр Шульце, повидимому, не возражает против того, чтобы вступить в переговоры о соглашении.
В следующие визиты к доктору и затем к герру Шульце он по очереди сообщил своим клиентам, что противная сторона категорически отказывается от каких бы то ни было переговоров о соглашении и что, кроме того, ходят слухи о где-то объявившемся третьем претенденте на наследство.
Эта игра тянулась примерно неделю. С утра все как будто складывалось как нельзя лучше, а вечером вдруг возникало какое-нибудь неожиданное препятствие, и все шло насмарку. Бедному доктору то и дело расставлялись какие-то капканы, внезапно возникали какие-то недоразумения, колебания, задержки... Мистер Шарп никак не мог решиться дернуть удочку - он очень боялся, что в самый последний момент рыба начнет биться и сорвется с крючка. Но по отношению к доктору Саразену все эти меры предосторожности были совершенно излишни. С самого первого дня доктор, во что бы то ни стало желавший избежать всяких проволочек, связанных с процессом, готов был пойти на соглашение. Наконец, когда, по мнению мистера Шарпа, «психологический момент» наступил, или, выражаясь более развязным языком, клиент был «готов», он сразу дернул лесу и предложил немедленно подписать соглашение.
Тут же нашелся и готовый к услугам благожелательный банкир Стилбинг, который предложил разделить капитал поровну между обеими сторонами, отсчитать каждому из них по двести пятьдесят миллионов и удержать за услугу в качестве комиссионных всего лишь скромный излишек полумиллиарда - двадцать семь миллионов.
Доктор Саразен чуть было не бросился на шею мистеру Шарпу, когда тот явился к нему с этим предложением. Он готов был подписать эти условия тут же, он жаждал подписать их, он находил их великолепными и с радостью воздвиг бы золотые памятники банкиру Стилбингу, поверенному Шарпу и всей банкирской и сутяжнической братии Соединенного королевства.
Итак, составили акты, созвали свидетелей. В Сомерсетхауз все подготовили для скрепления актов. Герр Шульце сдался.
Прижатый к стене мистером Шарпом, он, скрежеща зубами, должен был признать, что, имей он своим противником не столь покладистого человека, как доктор Саразен, он только прогорел бы на своих хлопотах и остался бы ни с чем.
Все совершилось очень быстро. После того как оба наследника представили свои полномочия и официально заявили о своем согласии на раздел наследства, каждый из них получил чек на предъявителя на сто тысяч фунтов стерлингов и гарантийное обязательство на выплату всего капитала тотчас же по завершении некоторых необходимых формальностей.
Так, к величайшей славе и торжеству англосаксонской расы, закончилось это поистине удивительное дело.
Рассказывают, что в тот же вечер мистер Шарп, обедая со своим приятелем Стилбингом в Кобсден-клубе, выпил бокал шампанского за здоровье доктора Саразена и другой за здоровье профессора Шульце, а потом, увлекшись, воскликнул, приканчивая бутылку:
- Урра! Правь, Британия!.. Ну, разве может кто тягаться с нами!
Но, сказать правду, банкир Стилбинг считал, что его приятель опростоволосился, ибо, польстившись на двадцать семь миллионов, он выпустил из рук дело, которое могло бы принести по меньшей мере пятьдесят, и то же самое думал профессор Шульце, поскольку он-то, разумеется, был вынужден пойти на любое соглашение! А подумать только, что можно было сделать с таким человеком, как доктор Саразен! Легкомысленный, неустойчивый кельт да фантазер к тому же.
Герр Шульце слышал о проекте своего соперника построить французский город и создать в нем такие условия, которые способствовали бы развитию лучших человеческих качеств на здоровых моральных и физических основах и счастливому росту мужественных и сильных поколений. Эта затея доктора Саразена казалась профессору нелепой. Он заранее предсказывал ее полный провал, ибо она, по его мнению, противоречила закону эволюции, который обрекал латинскую расу на вырождение, на полное подчинение саксонской расе, а в дальнейшем на полное исчезновение с липа земли. Однако, если проект доктора будет в какой-то мере осуществлен и тем паче если представить себе, что он будет иметь успех, этот процесс может нежелательным образом затянуться. Поэтому долг каждого истинного саксонца, признающего этот незыблемый закон и приверженного идее мирового порядка, - стараться всеми силами помешать безумной затее. И тут становилось ясно, что именно он, профессор Шульце, доктор химических наук, приват-доцент Иенского университета, известный своими многочисленными трудами о различии рас - трудами, в которых он доказывал, что германская раса избрана поглотить все другие, - именно он призван великой неизменной созидательной и разрушительной силой природы уничтожить этих пигмеев, осмелившихся взбунтоваться против нее. От века было предрешено, что Тереза Ланжеволь соединится браком с Мартином Шульце и что обе эти расы - германская в лице профессора Шульце и латинская в лице доктора Саразена - столкнутся друг с другом и первая уничтожит вторую. И вот он, Шульце, уже держит в своих руках половину состояния доктора Саразена - оружие, которым он будет бороться.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
