Вел заседание А. Иден. Кроме него англичан представляли первый лорд адмиралтейства (морской министр) Александер и уже известный нам Паунд. С советской стороны присутствовали посол И. М. Майский, контрадмирал Н. М. Харламов и его помощник.
Когда выслушали Д. Паунда, который не сумел привести убедительных обоснований правильности своих действий, повлекших за собой безнаказанный разгром конвоя противником, возникла напряженная атмосфера. К удивлению присутствующих, при докладе Паунд пользовался обычной ученической географической картой, по которой нельзя было отразить многих элементов обстановки гибели конвоя.
Советский адмирал пришел на заседание с подробной морской картой. Она многое прояснила. Н. М. Харламов показал, что по условиям глубин "Тирпиц" не мог создать угрозу ни транспортам, ни прикрытию. Отсюда следовало, что отвод крейсеров охранения и рассредоточение судов конвоя было грубейшей ошибкой руководителя британского морского штаба. Контр-адмирал разбил доводы Паунда один за другим.
Прижатый в угол убийственной логикой начальника советской военной миссии, Паунд не мог вести обоснованного диалога и пошел на резкости. Александер пытался поправить дело, вмешался в разговор, извиняясь за Паунда и ошибку адмиралтейства. Дипломатичный И. М. Майский со свойственной ему глубиной и едкостью заметил, что "даже английские адмиралы делают ошибки". Услышав это, Паунд впал в совер-шенно непростительное бешенство. А Харламов внешне спокойно, но беспощадно раскритиковал далее все его поведение в момент гибели PQ-17.
Ход заседания оборачивался для английской стороны крайне неблагоприятно. Стало совершенно очевидно, что не военные обстоятельства, а политика и неприязнь английских правящих кругов к СССР явились основной причиной трагедии в Баренцевом море.
Поскольку политический скандал не входил в расчеты У. Черчилля и английского правительства, А. Иден поспешил прекратить заседание "ввиду обострившихся отношений сторон".
Таковы были наши люди за рубежом. Они тоже вели сражения. Но, как это ни странно, с нашими союзниками, чтобы добиться от них честного выполнения обязательств.
Не хочу преувеличивать заслуг Николая Михайловича, но его лепта, вложенная в общее дело, оказалась тогда весомой. Английские руководители после его выступления стали считаться с нашей военной миссией, а конвои с оружием и снаряжением в Советский Союз продолжали идти по назначению.
Работать Н. М. Харламову было нелегко. Соединенное Королевство являлось сложным союзником, государственные и военные деятели которого по-разному относились к Советскому государству. Одни из них были прямо враждебны, как, например, Паунд или военный министр Маркинсон. Последний тайно тормозил военные поставки, и под давлением общественного мнения У. Черчиллю пришлось снять его с поста. Другие, если и не выражали особых симпатий к СССР, то относились к нам без злобы. Это облегчало работу миссии и позволяло удовлетворительно решать многие практические вопросы. К таким деятелям Н. М. Харламов причислял, например, лорда Бивербрука, упомянутого выше Александера морского министра, начальника штаба авиации Дила и некоторых других. Третьи симпатизировали нам и откровенно помогали миссии. Контр-адмирал Филипс, ведавший военными поставками, понимал подлинный смысл союзнических отношений и всячески им содействовал. Много друзей было в аппарате военного и морского ведомства среди рядовых его работников, без помощи которых не вершится ни одно большое дело.
Много работы было у миссии в связи с открытием второго фронта в Европе. Большое внимание проявило тогда к ней американское командование. Н. М. Харламову и его подчиненным не хватало суток, поскольку приходилось присутствовать на учениях подготовленных к высадке во Франции войск, проверять готовность и отправку морских конвоев и т. д. К моменту открытия второго фронта глава советской военной миссии прибыл на крейсере "Мавришес" в район операции и высадился в Нормандии. Отсюда он вскоре был отозван в СССР. Начальником советской военной миссии в Англии с ноября 1944 г. и до конца войны был генерал А. Ф. Васильев, прибывший с итальянского участка фронта союзников.
При штабах вооруженных сил сражающейся Франции и главнокомандующего экспедиционными войсками союзников генерала Д. Эйзенхауэра советским военным представителем являлся генерал-майор И. А. Суслопаров. Бывший крестьянин, участник первой мировой войны и Октябрьского вооруженного восстания, Иван Суслопаров в 1939 г. стал нашим военным атташе в Париже. Свои обязанности он выполнял достойно и умело. На глазах советского военного атташе проходила трагедия разгрома и капитуляции Франции, преданной жалкими правителями. С началом Великой Отечественной войны Иван Алексеевич вернулся на Родину. Служил в штабе артиллерии Красной Армии, а с 1942 до середины 1944 г. успешно командовал артиллерией 10-й армии Западного фронта.
Однако летом 1944 г. И. А. Суслопарова вновь послали на военно-дипломатпческую работу и вскоре назначили начальником советской военной миссии во Франции. На плечи И. А. Суслопарова легла нелегкая обязанность осуществлять связь с союзниками, открывшими второй фронт в Европе. Особенно трудно стало тогда, когда главари гитлеровского государства, оказавшись перед катастрофой на советско-германском фронте, стали тайно от нас искать пути спасения за счет капитуляции перед англоамериканским командованием на Западе. Положение осложнялось тем, что начальник советской военной миссии находился в Париже, а штаб войск Эйзенхауэра, с которым заигрывали гитлеровцы, располагался в Реймсе, в 125 км к востоку от столицы Франции.
Ставка и Генеральный штаб предвидели возможность попыток противника договориться с союзниками за спиной СССР. И. А. Суслопаров был наделен правом представлять нашу страну на случай капитуляции, о чем было сообщено союзникам. Полученное право скоро пришлось использовать и проявить при этом не только готовность взять на свои плечи немалую ответственность, но и умение обеспечить интересы Родины. Речь идет о подписании капитуляции гитлеровской Германии в Реймсе 7 мая 1945 г., о чем будет рассказано в главе "На последних рубежах в Европе". Здесь же мы скажем только, что обстановка тогда сложилась весьма остро. И Суслопаров с честью вышел из весьма щекотливого положения.
Очень заметное место в работе Генерального штаба по специальным вопросам занимала советская военная миссия в Югославии. Как известно, коммунисты и народы этой страны подняли оружие против гитлеровских оккупантов. С началом Великой Отечественной войны между коммунистами и народами СССР и Югославии отношения братской дружбы еще более упрочились.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
