– Нет, – быстрым говорком возражал первый, – раз на карнизе остался, вниз не сиганул, значит, в разуме, значит, ловики на охоту не выходили. – И затем снова обращался ко мне: – Давай же, просыпайся… Ну что, мне тебя на своем горбу к настоятелю тащить?! Давай!…
От второго последовало деловое предложение:
– Слушай, брат Гарт, давай я за угольками сбегаю. Сейчас на кухне как раз печь заканчивают топить. Бросим ему пару угольков за шиворот: проснется – все в порядке, а не очнется – значит, ловики до него добрались…
Первый на это садистское предложение задумчиво промычал:
– Да… Хм… Нет, угольки не подойдут. Придется истопнику объяснять, зачем угли нужны… Еще до настоятеля дойдет… Ты лучше гвоздик принеси и стеклышко. Солнце уже высоко, мы гвоздик раскалим и вон ему к щеке приложим… Если жив-здоров, сразу очнется…
Честно говоря, это изуверское предложение меня здорово разозлило. Мало того, что местная братия оставила меня ночью на свежем воздухе разбираться с какими-то ловиками, так теперь они еще собираются подвергнуть меня пыткам. Поэтому, не открывая глаз, я хрипловатым голосом пообещал местному рационализатору:
– Щас я к твоей мордуленции кулачок свой приложу… Если на карнизе удержишься, значит, жив-здоров будешь…
По легкому движению воздуха я понял, что мои побудчики шустренько от меня отпрянули.
Я открыл глаза. Было позднее солнечное утро. Небо ярко-синее и абсолютно чистое почему-то очень меня обрадовало, и я ему улыбнулся. Потом я осмотрел окрестности и обнаружил шагах в четырех справа и слева от себя двоих невысоких монахов в уже привычных темных балахонах. Они напряженно рассматривали меня, словно опасаясь, что я вот-вот превращусь в некое чудище. Но у меня было «хорошее» настроение, поэтому я им для начала мило улыбнулся. Они тут же облегченно заулыбались в ответ.
– Ну вот, – подал голос правый, – я же говорил, что не было ночью ловиков.
По голосу я признал брата Гарта и, еще раз улыбнувшись, успокоил его:
– Почему же не было? Были… И когда я узнаю, какая зараза вчера вечером не пустила меня в монастырь, я его без всяких ловиков сознания лишу…
Оба монаха сделали еще по шагу прочь от меня, причем тот, которому я преграждал дорогу к открытой входной двери, явно занервничал, видимо, именно он служил в этом миленьком месте привратником.
– Ну что, голуби, трясетесь, – снова улыбнулся я. – Смотрите, не вспорхните. – И я кивнул на край обрыва, в опасной близости от которого оказались оба монаха. Они тут же непроизвольно сделали по шагу прочь от пропасти и оказались в непосредственной близости от меня. Сообразив, что теперь я могу до них дотянуться, оба снова отступили на пару шагов, прижимаясь уже к стене монастыря.
– И долго вы собираетесь здесь сиртаки отплясывать? – поинтересовался я, продолжая сидеть, привалившись к стене и поглядывая на монахов.
Те, определив место, равноудаленное от обеих грозящих им опасностей, прекратили свои перемещения по скальному карнизу и удовлетворенно вздохнули. Вообще они действовали на удивление синхронно, словно по подсказке.
Затем тот, которого звали Гарт, отвесил мне неуклюжий поклон и, слегка запинаясь, произнес:
– Странник, настоятель Соро послал нас для того, чтобы пригласить тебя в монастырь…
– Да?! – изобразил я удивление. – Надо же! То не пускают, то сами приглашают… Какие же вы, познающие Суть, внезапные и непредсказуемые!…
Монахи выслушали мою отповедь, вытаращив глаза, и, видимо, ничего не поняли. С минуту на площадке перед монастырской дверью царило молчание, а затем Гарт попытался повторить свое приглашение.
– Э-э-э… Ты… это… меня и… вот его, – он ткнул пальцем в направлении своего товарища, – послал настоятель Соро…
– Далеко послал?… – ласково поинтересовался я.
– Нет… – снова оторопел монах. – В смысле… сюда послал…
– И ты пришел… – подпустил я в свой голос сарказма.
– Ага… – кивнул Гарт, довольный тем, что его наконец-то поняли.
Его молчаливый партнер тоже неожиданно кивнул и эхом повторил:
– Ага…
– А тебя не спрашивают!… – мгновенно окрысился я, повернувшись в его сторону. Тот, побледнев, сделал еще шаг подальше от меня, и я понял, что стоит мне сказать еще одну подобную фразу, и он сиганет, спасаясь от меня, в пропасть. Я снова повернулся к Гарту и вполне доброжелательно поинтересовался: – Ну и зачем ты сюда пришел?…
Бедняга, похоже, совершенно потерял нить беседы и поэтому, нервно сглотнув, просто повторил:
– Странник… э-э-э… настоятель Соро… э-э-э… послал меня… нас… чтобы… это… ну… тебя привести… к нему… Вот… – И он, добравшись до конца своего выступления, с облегчением вздохнул.
Мне надоело изгаляться над несчастными монахами, поэтому я оторвался от стены и, поднявшись, предложил:
– Тогда пошли… Где там ваш настоятель?…
Гарт мгновенно метнулся к открытой двери и скрылся за ней, а его дружок заметался по каменной площадке, страстно желая последовать за своим собратом, но не смея прошмыгнуть мимо меня. А я нарочито медленно двинулся к двери, специально придерживаясь середины карниза. Сзади, уже не делая попыток меня обогнать, опасливо пыхтел отставший монах. Наконец я вошел в двери самого негостеприимного из монастырей Тань-Шао.
Впереди, шагах в пяти, в сгущающемся полумраке пещеры виднелась фигура Гарта, видимо, притормозившего свой резвый бег в ожидании гостя. Как только я показался в проеме, он развернулся и потопал вперед по слегка покатому, но достаточно гладкому полу в глубь скалы. Я направился за ним, а вскорости и следовавший за мной монах также вошел в дверь. Послышался легкий скрип, и в то же мгновение в пещере стало абсолютно темно – привратник закрыл дверь.
От неожиданности я остановился, не различая, в какую сторону мне надо двигаться, а сзади послышался смешок:
– Что, магистр, ослеп?… Ничего, привыкай без глаз обходиться… У нас не зря говорят: «Пусть под твоей ладонью будет спинка ласковой кошки»… на ощупь, на ощупь двигай… – И монах снова довольно хмыкнул.
– Нет, мой дорогой, – бросил я в темноту за спиной. – Ты, видимо, так и не понял мою Суть, да и не поймешь никогда… Я тебе не крот, в темноте по стенам шарить, я Серый Магистр… Так что… – И я привычно щелкнул пальцами, посылая вперед маленький, но ярко светящийся язычок пламени. И тут же спереди донесся голос Гарта:
– Не трать зря Силу, все равно твой огонек долго гореть не будет.
– Посмотрим, – упрямо ответил я.
– И смотреть нечего. – Гарт старался говорить спокойно, хотя чувствовалось, что он занервничал. – В нашем монастыре не бывает света.
– Это почему? – Разговаривая, я продолжал не спеша шагать вперед и скоро разглядел во мраке, раздвигаемом моим светом, темную фигуру сопровождавшего меня монаха. Тот тоже двигался вперед, но делал это как-то нервно, то и дело оглядываясь, словно мой небольшой светильничек сильно ему досаждал.
– У нас в монастыре не бывает света… По крайней мере в переходах. Только в кельях мы иногда зажигаем светильники…
– Интересно… и как же вы здесь без света обходитесь?
– Привыкли!…
По краткости ответа и тону, которым он был произнесен, я понял, что бедняга находится на грани истерики.
– Так-так… – медленно протянул я, догоняя своего остановившегося проводника. – Давай рассказывай в чем дело. Может, я тогда и погашу свой огонек…
И тут совершенно неожиданно Гарт прижался спиной к каменной стене тоннеля и хрипло проговорил:
– Я все равно дальше не пойду, пока ты не погасишь свой свет…
Я уже почувствовал, что он несколько раз попытался уничтожить или хотя бы блокировать мое заклятие, питающее огонек. Ощутил я и панику, которая охватила его, когда он понял, что бессилен против моей магии. Но меня удивляло, почему он не желает рассказать о причинах запрета на освещение тоннелей монастыря.
Приблизившись вплотную к вжавшейся в камень фигуре, я негромко, но достаточно угрожающе произнес:
– А ну-ка выкладывай, что там скрывается в потемках вашего монастыря? Или же я запалю свет по всем его самым темным закоулкам!
