— И это, по-вашему, называется хорошим тестированием?!
— …на это и было рассчитано!
— Вы должны все остановить! Это нужно было сделать еще когда…
— …нет! Поздно!
— …вы и в прошлый раз прокололись!
— …пошла реакция!.. куда вы смотрите?!.. мать вашу!..
Алина с испуганным возгласом вскинула голову, потом завертелась, оглядываясь по сторонам. Комната кружилась вокруг нее, лица, превратившиеся в безликие белые пятна, суматошно летели по кругу, и голоса то утончались до комариного писка, то скатывались в невозможный исковерканный бас.
…реакция… реакция… и в прошлый раз…
…глаза… разноцветные глаза…
…заполняйте тщательно…
Комната вдруг перестала кружиться — кто-то резко остановил ее, больно схватив за плечи, и все сразу исчезло, провалившись в небытие. На мгновение Алина ощутила острый приступ дурноты, потом открыла глаза, и на нее нахлынула реальность — мощным, направленным потоком, словно ее, сонную, вдруг внезапно сунули под водопад. Люди были реальными, пол под ногами был реальным, цвета были реальными… и стук дождя за окном, и звуки, и собственные рыжие волосы, щекочущие лоб, и легкие, наполняющиеся теплым воздухом, и чьи-то пальцы, сминающие плечи.
— Аля! — Виталий резко, даже как-то зло встряхнул ее. — Что?! Тебе плохо?! Ну же, что?!
— … пусти…
— Что случилось?!
— Виталя, да отпусти ты ее! — вмешался Олег. — Ты же ей хребет сломаешь!
Воробьев убрал одну руку, но вторую оставил на ее плече, только ослабил хватку. Алина вздохнула еще раз, глядя на него широко открытыми глазами и изумляясь тому, насколько реальным он кажется, словно до сих пор она видела его подслеповатым взглядом, а сейчас у нее на глазах вдруг появились отличные очки. Она видела и темно-русую щетину на щеках и подбородке, и короткие светлые бачки, и почти заживший короткий порез на левой скуле, и маленькое темное пятнышко на серо-синей радужке правого глаза, и морщинки над съехавшимися над переносицей бровями, и бисеринку слюны, блестевшую на нижней губе. Алина опустила глаза, глядя на четкий, как никогда, узор паркета, потом взглянула на Олега, чьи волосы, как обычно, стояли торчком, проследила, как он сглотнул, и на его шее, покрытой густым рабочим загаром, дернулся кадык. Справа от кадыка к коже прилипла чешуйка табачного пепла.
— Вы слышали?!
Олег и Виталий переглянулись, потом снова уставились на нее.
— Что?
— Голоса! Кто-то ругался! Сейчас! Только что! В этой комнате! Незнакомые голоса!
Виталий отрицательно покачал головой.
— Я ничего не слышал.
— Я тоже, — сказал Олег, оглядываясь и наблюдая кругом лишь недоуменно-испуганные взгляды.
— Но я же слышала! Правда… как сквозь туман… они говорили…
— Что они говорили?! — быстро спросил Виталий. Алина нахмурилась, потом прижала ладонь к губам.
— Я не помню! Господи, я не помню! Но я же слышала!..
— Тихо, тихо, успокойся, — сказал Виталий тоном заботливого врача. — Раз слышала, значит так оно и было. Я тебе верю. Вспомни.
— Что-то… что-то про какое-то тестирование. И сказали, что пошла реакция, — она обвела остальных почти умоляющим взглядом. — Я правда это слышала. Господи, что это значит?!
— Но мы ничего не слышали! — зло произнесла Марина. — У тебя уже галлюцинации начались! Не удивительно, что ты тут такой бред…
— Тихо, ты! — прикрикнул на нее Жора, потом мрачно посмотрел на Алину. — Возможно, это значит, что они поняли, что прокололись. А?
— Но почему это слышала только я?
— Потому что… — Жора вздохнул, потом встал и неторопливо подошел к ней, описал рядом восьмерку, разглядывая свои движущиеся ноги, после чего остановился и, наклонившись, чтобы их лица были на одном уровне. — Потому что только ты начала о чем-то догадываться. Кажется, их приборчики на тебя плохо подействовали. Кажется, тебе досталась бракованная иллюзия, Аля.
— Господи, да неужели вы это серьезно! — простонала Марина. — Да это же полный бред! Я такая, какая я есть! Я всегда такой была! И я всегда такой буду! По-вашему, человек не может быть красивым?! Это все зависть! Я себя не придумывала! Я себя не представляла! И салон мой на месте! Я — это я!
Эти глаза не показались тебе знакомыми?
Может, это были твои глаза?
Господи! Господи! Это мои волосы! Мое лицо! Мое настоящее лицо! Мои настоящие глаза! Моя «Геба», моя уютная размеренная жизнь… персидские кошки… протеже… волны комплиментов и восхищения… и никогда — никогда никаких проблем… как сон — как сладкий сон… ты проснулась в автобусе — состоятельная золотоволосая красавица с аметистовыми глазами… но кем ты заснула? Кем?!
Этого лучше было не знать!
Этого лучше было никогда не знать!
Марина обернулась и вонзила в ненавистное присыпанное мелкими веснушками лицо яростный взгляд, словно стилет с отравленным лезвием.
— Зачем ты все это рассказала?! Зачем?! Зачем он тебя спас?! Ты должна была подохнуть там, на ограде! Это тебя должны были задушить, а не Светку! Ты должна была попасть в ту ловушку, а не Лифман! Ты! Ты!..
Алексей медленно, бесшумно отступал к закрытой двери, и в его запавших карих глазах что-то извивалось в безумной хаотичной пляске, губы подергивались, пальцы безвольно повисшей левой руки шевелились в воздухе, словно вывязывали сложный узор.
— … отпусти ее!.. отпусти! Что ж ты делаешь, гад?! Отпустиотпусти-отпусти…
… очки на полу, маленькие очки в роговой оправе… брызги крови на правой линзе… и на стене пятно крови, прямо на обоях, дешевых старых обоях в мелкий розовый цветочек… теперь безнадежно, безнадежно испорченных… отпусти…
…провалы в памяти… провалы…
…раздробленный светлый затылок… не было такого… рыжие волосы… проклятые рыжие волосы… невозможно, невозможно…
…эй, Гамара!
— Кое-кому и в самом деле лучше было пребывать в счастливом неведении, — заметил Жора, мгновенным и удивительно грациозным для своего сложения движением оказавшись возле Марины и ловко зажав ей рот, так что ее дальнейшие выкрики превратились в громкое бессмысленное мычание. — Да, — его голос дрогнул, — у меня была славная тихая жизнь. Жаль, если ее не существует.
— Может быть, все это на самом деле не так? — с робкой надеждой осведомился Петр.
— Возможно, — Жора отрицательно покачал головой. — Но неужели ты сам не чувствуешь?
— Да, — глухо сказал Олег. — Да. А знаете, Светке, Ольке и Боре в чем-то даже повезло. Они ничего этого не узнали. Не мучались, как мы сейчас.
— По-твоему, это везение? — саркастически произнес Виталий, поеживаясь, — он вдруг начал замерзать.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
