Вокруг стоял гул голосов.
Я улыбнулась всем.
– Суровая ночка у меня выдалась за карточным столом! – сказала я. – Не часто приходится играть в такой компании. Завтра вечером вернусь, если можно.
– Будем очень рады вас видеть, – любезно отозвался капитан Томас.
Его яркие глаза над закрученными усами смотрели холодно.
– Играть мы всегда садимся около полуночи.
– Великолепно, – сказала я.
Уилл поднялся, усталый, как выигравший боксер на открытом ринге.
– Мой плащ, – сказала я стоявшему позади лакею.
Уилл сунул драгоценные документы в карман сюртука и положил прочие бумаги и гинеи сверху.
– Завтра все уладим, – сказал капитан, следя за каждым его движением.
– Я не спешу, – солгал Уилл.
Он шагнул к двери, глядя на меня. Подошедший лакей накинул мне на плечи плащ. Я подобрала шляпу, которую отбросила во время игры, пригладила кудри и надела треуголку.
– Отличный вечер! – сказала я. – Благодарю вас обоих.
Я шагнула к двери.
Повернуться к этим двоим спиной было все равно что отвести глаза от змеи. Я была уверена, что как только я перестану на них смотреть, они на меня бросятся.
Я сделала два шага к дверям, Уилл уже был снаружи и начал спускаться по лестнице, я шагнула на порог и вышла. Спускалась я, останавливаясь на каждой ступеньке, нарочно замедляясь, заставляя себя ступать осторожно, как ходят пьяные.
– Спасибо, добрый человек, – сказал Уилл, пока привратник возился с засовом.
Он мешкал, словно нас хотели задержать. Задержать перед запертой дверью, пока нас догонят.
Я быстро оглянулась. Редферн и Томас стояли на верхней ступеньке лестницы, глядя на нас.
Я почувствовала, как горло мое сжимается от страха.
– Доброй ночи! – крикнул Уилл.
Голос у него был уверенный.
Я не решилась говорить, я просто помахала, всей душой надеясь, что лицо у меня не слишком бледное.
Последний засов был отодвинут, привратник распахнул дверь, и внутрь полился серый утренний свет и чистый холодный запах весеннего утра.
Мы вышли, держась за руки, на тихую улицу.
Солнце еще не встало, был тот бледный перламутровый утренний час, что наступает между тьмой и рассветом. Я взглянула на Уилла; лицо его бороздили морщины, словно он постарел на десять лет. Я знала, что мое собственное лицо тоже выцвело от напряжения, под глазами лежали тени.
– Мы выбрались? – очень тихо спросил меня он.
– Думаю, да, – сказала я.
Мы прошли пять шагов от двери клуба.
И тут нам в спину закричали:
– Эй! Эй! Майкл! Вы забыли трость! Вернитесь!
– Бежим! – сказал Уилл и схватил меня за руку.
Стоило нам пробежать несколько шагов, я услышала, как за нашими спинами кричат, сбивчиво велят нас отрезать от улицы. Мы помчались за угол на Керзон-стрит. Улица была совершенно пуста и тиха.
– Черт! – сказал Уилл.
– Туда! – быстро бросила я и потащила его по улице вдоль стены, надеясь, что нас скроет тень.
В переулке за нами слышался грохот сапог по брусчатке, потом они остановились, и громкий голос закричал:
– Туда! Они побежали туда!
Я поняла, что нас заметили.
Я потащила Уилла через дорогу и нырнула на Куин-стрит. Оглянулась. За нами бежали пятеро, немножко медленнее нас, и фора у нас была. Но капитан Томас понемногу нагонял, он был в хорошей форме. А я уже задыхалась и чувствовала, как слабеют колени.
Мы молча бежали по Куин-стрит, они отставали ярдов на сто.
Я не могла поверить, что на пути нет ни освещенных дверных проемов, ни экипажей, ни припозднившихся гуляк, даже простых свидетелей. Не было никого. Мы с Уиллом были вдвоем против пяти негодяев, и в кармане у Уилла лежали документы на Широкий Дол.
На углу я не замешкалась ни на миг. Я бежала, не думая, желая лишь одного – уйти от них. Теперь я пересекла дорогу и устремилась по Джон-стрит, надеясь скрыться в темноте, прежде чем они достигнут перекрестка и заметят нас.
У нас почти получилось, но тут мы услышали, как Томас крикнул:
– Стойте! Слушайте! – а потом с торжеством заорал: – Они бегут туда! За ними!
Дорога была узкой, и стук сапог по брусчатке у нас за спиной, казалось, становился все громче. Плащ закрутился вокруг моих ног, сдерживая меня, как стреноженную лошадь, я чувствовала, что замедляю шаг. Вперед меня теперь гнал только страх; и я бежала недостаточно быстро.
– Куда? – задыхаясь, спросил Уилл.
Мысли мои путались.
Я стремилась домой, повинуясь чутью, пробиралась по модным улицам и темным укромным переулкам за ними. Но я понимала, что не смогу бежать с той же скоростью. Они нас догонят, к тому же я все равно заблужусь в этом муравейнике новых изящных площадей и боковых улочек.
– В парк! – сказала я.
Я подумала о прохладных деревьях и темных лощинах, где можно спрятаться. О покрытой инеем траве, сверкающей в бледном свете раннего утра. Ничего более похожего на деревню в Лондоне было не найти, а мне так хотелось почувствовать под ногами землю. Мы с Уиллом оба были деревенскими, нам нужно было домой.
Мы метнулись влево по Фарм-стрит, и я увидела высокие деревья парка – казалось, он за много миль, в конце улицы.
– Туда, – сказала я.
Я бежала медленнее, горло у меня сжималось, грудь ходила ходуном.
– Беги, Уилл, у тебя документы. Спасай их. Спасайся с ними.
Он бросил на меня быстрый косой взгляд, в полумраке блеснули его зубы. Этот болван улыбался.
– У нас получится, – сказал он. – Беги.
Я так разозлилась на него за то, что он не понимал, что я не могу больше бежать, что дела мои плохи, что от злости ощутила прилив сил, который понес меня дальше.
К тому же мне было страшно.
И от этого я бежала быстрее наших преследователей!
За нами гнались злые люди, жадные до моей земли, но они не были напуганы, как я. Я слишком часто убегала в своей жизни, чтобы сердце мое не заколотилось, стоило мне услышать стук сапог по брусчатке у себя за спиной. Сердце мое бешено стучало в груди, дыхание было хриплым, как во время болезни, но все-таки я могла бежать, бежать и бежать.
Мы промчались через улицу.
Вдали виднелась пара экипажей, но достаточно близко никого не было, и потом – это за нами гнались с криками «держи их!». Позови мы на помощь, мы могли бы оказаться перед магистратским судом…
– Давай к тем деревьям… – задыхаясь, шепнул Уилл.
Его силы тоже были на исходе, он был весь в поту, его лицо блестело в бледном свете.
Он рванулся к рощице буков и берез. Они стояли, застыв среди мутных теней, их голые ветви тонкими темными нитями выделялись на светлом небе. Но они могли дать нам хоть какое-то укрытие.
Я оглянулась. Преследователи были близко, они уже пересекали дорогу. Они точно увидят, как мы вбегаем в рощицу, у нас не будет времени спрятаться. Они окружат нас и поймают.
