звездами.
— Что? — Зарычал я, схватившись за оконную раму и наслаждаясь кусочком разбитого стекла, раздавленного моей теневой рукой. Агония в этих пальцах все еще пульсировала и гудела, наполненная каким-то шепотом истины, который должен был совпадать с непрекращающимися криками Лавинии.
— Это Центры Туманной Инквизиции — сказала она, и ее голос дрожал, заставляя меня готовиться к истине, которую она хранила. — Они были уничтожены, меньшие Фейри внутри них были освобождены и приняты в ряды повстанческих сил…
— Какие? — спросил я, все еще не оборачиваясь, чтобы посмотреть на нее.
Мое внимание привлекло насилие, бушующее в моей собственной армии, и крики Лавинии прорезали воздух, как нож, и их невозможно было игнорировать.
— Все, — выдохнула Линда.
Мой пульс замер при ее словах, мой разум цеплялся за них, а затем отбрасывал их, их смысл был совершенно невозможен.
Моя хватка на разбитом стекле усилилась, зверь, заключенный в моей плоти, рычал так громко, что его звук сорвался с моих губ. Смена нахлынула на меня так внезапно, что я понял, что не смогу ее остановить, что полностью потеряю контроль над собой на глазах у каждого человека в этой комнате и…
Я упал вперед так внезапно, что казалось, будто сердце у меня подпрыгнуло прямо к горлу. Один из моих связанных драконов бросился на меня, схватил плащ, который был застегнут у меня на шее, и с такой силой выдернул меня из падения, что я задохнулся тканью и снова упал на пол.
Я рухнул на спину, плащ распахнулся, обнажая мою наготу. Руки потянулись ко мне, а плачущие извинения лились из уст этого чертового дурака, который одновременно спас меня от падения и швырнул на пол.
Я метался против них, отбрасывая их в сторону и выплевывая в них драконий огонь, чтобы я мог держать руку перед собой, боль в культе была настолько ослепляющей, что я мог только моргнуть в том месте, где была моя теневая рука, борясь с побуждением. кричать от агонии.
Мои губы открывались и закрывались, мой разум кружился и застревал.
— Лавиния, — выдавил я в конце концов, пытаясь встать, помогая себе только одной рукой.
Мои Связанные снова приближались, тянулись ко мне, гладили меня, оплакивали меня, но я отбросил их всех назад порывом ветра, который беспорядочно вырвался из моей руки.
— Где моя жена?
Я не стал ждать ответа, потому что ее крики все еще наполняли замок, направляя меня к ее местонахождению. Я побежал, задыхаясь от боли там, где была моя теневая рука, карабкаясь вверх по извилистым лестницам и по девственным коридорам, спеша к ее башне.
Я прошел через бальный зал, мои глаза встретились с глазами моего Наследника, хотя Тарикс никак не отреагировал на хаос, развернувшийся вокруг него, просто наблюдая, как я проходил мимо него со своей свитой Связанных, преследующих меня по следам.
Я распахнул дверь и обнаружил ее там: ее тело было покрыто тенями, которые колыхались, как бурное море, ее глаза были дикими от паники, ее красота была омрачена ужасом.
— Что такое? — потребовал я. — Что произошло?
— Тени вырвались из-под моего поводка, — прохрипела она, вцепившись в свои руки, ее ногти оставляли кровавые царапины на коже. — Я больше не слышу, как они шепчутся.
— ЧТО?! — взревел я.
— Души, пойманные в мою сеть, те, кто дарует мне власть над тенями за пределами моей собственной. — Ее взгляд обратился к тонкому окну, находившемуся справа от ее кровати, и я подошел к нему, широко распахнул его и снова выглянул наружу.
Мои губы приоткрылись, когда я наблюдал за продолжающимися боями. Теперь всех монстров загоняли обратно в свои камеры, оставляя за собой кровавое месиво из тел и экскрементов, но резня по-прежнему царила. Несколько Нимф дико метались, метаясь между моими рядами и сокрушая всех, кто вставал у них на пути. С помощью нескольких попыток мне удалось наложить заклинание усиления, чтобы лучше их видеть, и я обнаружил, что они визжат, хватаются за черепа и борются с сгустками теней, которые порхали вокруг них, прежде чем исчезнуть в никуда.
— Ты потеряла контроль над Нимфами, — обвинил я.
— Нет, — всхлипнула она, но меня не волновали ее эмоции, только правда этого откровения. — Они остаются верными мне. Но тени… очистились от моего прикосновения. Они шептали мне, а также моим верным солдатам. Потеря голоса подобна тому, как ногти процарапывают мой череп. Они тоже это чувствуют.
Мой взгляд пробежался по армии, и я заметил ряды Нимф, которые продолжали контролировать себя, видя правду ее слов в их растерянных и убитых горем выражениях, но им удавалось сохранять самообладание.
— Выслеживайте тех, кто впал в безумие. Убейте всех, кого невозможно вернуть на место, прежде чем они прорвутся сквозь мои ряды Фейри и нанесут еще больший ущерб моим силам, — прошипел я, зная, что мои Связанные все еще стояли в коридоре, и уверен, что мое слово будет выполнено.
— Кто это сделал? — требовательно спросила Лавиния, подходя ко мне, сжимая мою мантию и глядя на меня так, будто я мог хранить ответы.
— Можешь ли ты это исправить? — потребовал я, в свою очередь, подняв к ней обрубок руки, и в моих словах была угроза.
Ее губы приоткрылись, пальцы сжали мою мантию.
— Думаю, если я… привяжу к тебе свои тени. Тогда, возможно, я могла бы соткать тебе новую руку из ткани тех, кто живет здесь. внутри меня, — пробормотала она, неуверенность ее слов зажгла беспокойство глубоко внутри меня.
Ее брови нахмурились, а затем она болезненно сжала мою руку.
— Тарикс, — выдохнула она, кинувшись к двери, но я схватил ее за волосы и резко дернул назад.
— Он был в бальном зале, и выглядел совершенно равнодушным к разрушениям, происходящим между нашими стенами, — прорычал я, и она прижалась ко мне, снова переведя взгляд на мою руку.
— Мне нужно его увидеть.
— Нет, — рявкнул я, схватив ее за горло, когда она прошла мимо меня, и удерживая ее там, ее нос почти касался моего. — Сначала ты вылечишь мою руку.
Тени клубились вокруг нее, окутывали меня, пробирались сквозь мои пальцы, которые удерживали ее на месте, но теперь в них было что-то другое. Воздух не дрожал от их силы, тьма не уменьшала окружающий нас свет. Ее сила уже не была той, что была, и в тот момент, когда я смотрел на нее, мы оба почувствовали это, перемену, правду. Она больше не была сильнее меня.
Темные глаза Лавинии сверкали горем и яростью, прежде чем она задушила и то и другое и отвела прикосновение своих теней от моей плоти.
