— Мне нужно как можно быстрее добраться до Северного побережья Французской Эспаньолы, — обратился он к суровому шкиперу. — Я хорошо заплачу вам, если вы доставите меня туда.
Голландец окинул его не слишком приветливым взглядом.
— Если вы так спешите, поищите себе другой корабль. Я иду в Кюрасао.
— Я ведь сказал, что хорошо вам заплачу. Сорок тысяч реалов должны компенсировать вам эту задержку.
— Сорок тысяч? — Голландец поглядел на него с удивлением. Эта сумма превышала всё, что он надеялся заработать за целый рейс. — Кто вы такой, сэр?
— Какое это имеет значение? Я тот, кто готов заплатить сорок тысяч.
Шкипер бригантины покосился на него, прищурив свои маленькие голубые глазки.
— Платить будете вперёд?
— Половину вперёд. Остальное я должен получить там, куда направляюсь. Но вы можете задержать меня на борту до тех пор, пока я не выплачу вам всех денег.
Боясь, как бы голландец его не надул, Блад решил не говорить ему, что у него все деньги при себе.
— Ну что ж, сегодня ночью можно и отвалить, — с расстановкой произнёс шкипер.
Блад тотчас вручил ему один из своих мешочков. Второй он спрятал на дне бочки с водой в ларе пинассы, и там он и пролежал до тех пор, пока четырьмя днями позже бригантина не вошла в пролив между Эспаньолой и Тортугой.
Тут капитан Блад заявил, что теперь он намерен сойти на берег, уплатил шкиперу бригантины остальные деньги и спустился в свою пинассу. Когда шкипер увидел, что пинасса взяла курс не на Эспаньолу, а на север, в сторону Тортуги, этого оплота пиратства, подозрения, шевельнувшиеся в его душе, полностью подтвердились. Впрочем, с виду он остался всё так же невозмутим. Он был единственным, кто, кроме самого Блада, оказался не внакладе в результате сделки, заключённой на острове Мари-Галант.
Так капитан Блад возвратился наконец на Тортугу, к своему пиратскому воинству, которое уже оплакивало его гибель.
А месяцем позже вместе со всей флотилией, состоявшей из пяти больших кораблей, он снова направился в Бассетерре, чтобы повидаться с полковником де Кулевэном, с которым, как он полагал, у него были кое-какие счёты.
Его появление в гавани во главе такой мощной флотилии взволновало не только население, но и гарнизон. Однако он явился слишком поздно. Полковника де Кулевэна его визит уже не мог взволновать, ибо полковник был посажен под арест и отправлен во Францию.
Эти сведения капитан Блад получил от нового военного коменданта острова Мари-Галант, полковника Сансэра, который принял капитана Блада со всеми почестями, подобающими флибустьеру, поставившему на рейде пять хорошо вооружённых кораблей.
Капитан Блад разочарованно вздохнул, услыхав эту новость.
— Как жаль! А мне надо было сказать ему несколько слов. Уплатить небольшой должок.
— Небольшой должок в сорок тысяч реалов, как я догадываюсь, — сказал француз.
— О, вы неплохо осведомлены, чёрт побери!
— Когда главнокомандующий французскими вооружёнными силами в Америке прибыл сюда, чтобы выяснить обстоятельства нападения испанцев на Мари-Галант, он обнаружил, что полковник де Кулевэн ограбил французскую колониальную казну на эту сумму. Доказательством послужила расписка, найденная в делах мосье де Кулевэна.
— Так вот где он взял эти деньги!
— Да, как видите. — Лицо коменданта было серьёзно. — Грабёж — тяжкое преступление и позорное деяние, капитан Блад.
— Мне это известно. Я немало занимался этим и сам.
— И, конечно, нет никакого сомнения, что его вздёрнут на виселицу, этого беднягу мосье де Кулевэна.
Капитан Блад кивнул.
— Ни малейшего сомнения, разумеется. Но мы побережём наши слёзы, дорогой полковник, чтобы пролить их над чьим-либо более достойным прахом.
РИФ ГАЛЛОУЭЯ
Теперь уже не представляется возможным установить, получил ли Риф Галлоуэя своё наименование после тех событий, о которых я сейчас поведу своё повествование, или оно бытовало и раньше среди мореплавателей. Джереми Питт в своём судовом журнале не обмолвился об этом ни словом, и местонахождение столь миниатюрного островка трудно теперь определить с абсолютной точностью. Однако нам достоверно известно — сведения эти мы почерпнули всё из того же судового журнала, который Питт вёл на борту «Арабеллы», — что остров этот принадлежит к архипелагу Альбукерке и расположен между двенадцатью градусами северной широты и восьмьюдесятью пятью западной долготы, примерно в шестидесяти милях к северо-востоку от Порто-Белло.
Это всего-навсего скалистый риф, посещаемый только морскими птицами да черепахами, которые откладывают свои яйца в золотистом песке окаймлённой скалами лагуны на восточной стороне островка. Песчаный берег здесь, круто обрываясь, уходит под воду на глубину шестидесяти сажен, и проникнуть в лагуну, окружённую амфитеатром отвесных скал, можно лишь через узкий, похожий на ущелье пролив шириной не более двадцати ярдов.
В эту безлюдную, уединённую гавань и зашёл капитан Истерлинг одним апрельским днём в году 1688 на своём тридцатипушечном фрегате «Авенджер» в сопровождении ещё двух кораблей, составлявших его флотилию: двадцатишестипушечного фрегата «Гермес» под командованием Роджера Галлоуэя и двадцатипушечной бригантины «Велиэнт» под командованием Кросби Пайка, плававшего прежде под началом капитана Блада и начинавшего уже понимать, какую он совершил ошибку, уйдя от него к другому капитану.
Читатель, разумеется, не забыл мошенника Истерлинга, который пытался однажды померяться силами с Питером Бладом, когда тот ещё не вступил на путь пиратства, не забыл и то, к каким плачевным для мистера Истерлинга последствиям это привело: корабль его был пущен ко дну, а сам он высажен на берег.
Однако с терпением и упорством, столь же присущим дурным людям, сколь и порядочным, Истерлинг мало-помалу завоевал себе прежнее положение и снова появился на просторах Карибского моря, и даже во главе более мощной, чем прежде, флотилии.
По словам Питера Блада, это был обыкновенный морской разбойник, кровожадный и беспощадный, лишённый даже той крупицы элементарной честности, какой не обделены и воры. Его приспешники-матросы являли собой разнузданную толпу головорезов различных национальностей, не признающих никакой дисциплины и никаких законов, кроме одного-единственного — закона справедливого дележа добычи. Грабили они без разбора всех. Они нападали на английские и голландские торговые суда совершенно так же, как на испанские галионы, действуя во всех случаях с одинаковой жестокостью.
