12. Новые обстоятельства
Звонок заведующего отделением для душевнобольных Хлудовской больницы привел станового пристава Унтилова в замешательство. Не медля ни минуты, он послал городового отыскать капитана Круше и известить судебного следователя. Через час в кабинете собралась вся троица.
Унтилов пересказал коллегам телефонный разговор с врачом и, закурив папиросу, пододвинул стул к открытому окну.
– Что скажете, Азарий Саввич? – прервал молчание Круше.
– Странно все это. Я попервоначалу думал, что это совпадение. Ну, мало ли чего безумец не изобразит! А уж если три рисунка и все разные, а два из них и вовсе с картами совпали, то, как ни крути, а в этом что-то есть.
– Видимо, мне придется сегодня же выехать в Кисловодск и опросить персонал больницы. Надеюсь, удастся отыскать ту самую ниточку, которая поможет размотать весь клубок. Но сейчас меня больше всего беспокоит новый рисунок. Что могут означать эти два пистолета: дуэль или способ убийства?
– Трудно сказать. Одно ясно – злодей с нами играет в некую игру и показывает, насколько он изощрен в своих методах. Сначала – стилет, затем стрихнин, подмешанный в кокаин, а вот теперь, вероятно, пистолет. И выбор потерпевших весьма странен – оба шулера и оба из Варшавы. И как бы этот проныра Матушкин ни клялся, что он никакого касательства к преступлениям не имеет, а все свидетельствует о том, что это местные ухари решили чужих «мастаков» «почистить», – заключил Боголепов.
– Ну, решили и решили. Дело босяцкое. А при чем тогда этот умалишенный? – возразил пристав. – Что ж, получается, со дня на день нового душегубства ждать? А ведь по логике вещей выходит, что следующая жертва – картежный шулер.
– Жаль, что об этом только нам известно, а курортники – ни сном ни духом. И случись новое убийство – на водах начнется паника, – следователь почесал подбородок и добавил: – Людей надобно успокоить и объяснить им, что все это – воровская междоусобица, и честным гражданам беспокоиться нечего. Я предлагаю вам, Вениамин Янович, ненароком разоткровенничаться с этим вездесущим пронырой Эйдельманом. Пусть бы выпустил нужную статейку и народ успокоил.
– Мысль отличная, Азарий Саввич. Опять же после этого и желающих перекинуться в штос или «железку» поубавится.
– Ох и сомневаюсь я! – Унтилов прошелся по комнате. – Да как играли, так и будут играть. Это же страсть! Она смерти не подвластна.
– А я вот что думаю: вам бы, Вениамин Янович, надобно срочно пообщаться с Матушкиным. Он, старая бестия, всеми жуликами заправляет, а «залетных» наперечет знает. Пусть бы дал он вам списочек этих «мастаков», а мы бы филеров за ними пустили. А там, чем черт не шутит, глядишь – и возьмем злодея на живца. А не успеем – невелика потеря! – подытожил Азарий Саввич.
– Вот-вот, а начнет Матушкин отнекиваться, вы уж вразумите! А то и его укокошат!
– Список шулеров! – довольно потянулся Круше. – Да об этом только мечтать можно. А почему, собственно, и не попробовать? А если выгорит, то чуете, господа, кто у нас в агентах ходить будет? Так что не стоит тянуть кота за хвост – немедленно выезжаю в Кисловодск. Надеюсь, я еще успею сегодня встретиться с доктором.
Покинув участок, офицер поспешил в гостиницу. Не прошло и получаса, как он уже прохаживался по перрону, ожидая пригородный поезд. Впереди раздался паровозный свист, и струя белого пара, вылетев из приближающейся трубы, словно кусок разорванной парусины, повисла над полотном. В ту же минуту на дебаркадере воцарилась суета. Носильщики, едва выглядывающие из-под уложенного пирамидами багажа, вокзальные торговцы с лотками всевозможной снеди и суетливые няньки с детьми, едва поспевающие за своими господами, устремились к поезду.
Круше, погруженный в собственные мысли, смотрел в вагонное окно, но ничего не видел. «Не дело, а ребус какой-то. Одно ясно: оба убитых – члены воровской шайки, учинивших покражу в «Метрополе». Об этом свидетельствует и часть драгоценностей, принадлежащих американской паре, кои удалось обнаружить в двойном дне чемодана незадачливого любителя «белого порошка». Покойные Полонский и Шарок – подельники. И если первый чаще всего выступал в роли наводчика, то второй с подручными обчищал номера и меблированные комнаты. Встретившиеся на их пути преграды в виде сейфов только подогревали интерес. Между кражами они не брезговали и карточным мошенничеством, что позволяло выслеживать состоятельных игроков. Следы «чудодейств» этой банды остались не только в Воронеже, Самаре и Нижнем Новгороде, но и в столичной конторе «Товарищества Архангельского Мурманского срочного Пароходства по Белому морю и Северному Ледовитому океану». Брюшину наисовременнейшего английского сейфа из марганцевой стали жулики ухитрились вспороть с помощью новомодного изобретения – ацетиленовой горелки. Наверняка эта группа состояла из нескольких человек, по крайней мере, троих. Тогда есть резон предположить, что уцелевший преступник, опасаясь за свою жизнь, должен просто-напросто сбежать… или, наоборот, остаться, чтобы отыскать убийцу своих товарищей. И все-таки понять не могу, кому же понадобилось сводить с ними счеты?» Погруженный в тяжкие раздумья помощник начальника пятигорской полиции не заметил, как локомотив тронулся в путь.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Через несколько верст за окнами вагона столпились исполины-утесы и серые скалы, нагроможденные по обеим сторонам железной дороги, которая то поднималась по склонам, то извивалась змеей, а то стремительно падала вниз к Подкумку. Миновав мост и проследовав мимо казачьей станицы, поезд вошел в Кисловодское ущелье. В отдалении высилась гора Кольцо, а за ней – Седло. Лежащий впереди горизонт замкнулся частоколом разновеликих возвышенностей, напоминавших застывшие в отдалении волны. Казалось, что какой-то неведомый колдун превратил голубые морские буруны в серую каменную гряду. Сбегая с горы, состав все больше набирал скорость, и вдали уже мелькали дома в окружении зеленых деревьев.
Сумерки тихо спустились над станцией, и впереди засветился бело-лунным светом керосиновый семафор; сквозь косые дырочки его металлических дефлекторов потекли чадящие, дымные струйки-усы. Уставший паровоз прокашлялся и остановился у небольшого здания, походившего на боярский терем.
Пройдя по перрону, капитан вышел на небольшую мощеную площадку. Прямо перед ним возникло роскошное здание Курсового зала Владикавказской железной дороги, выстроенное из местного доломита и обложенного желтым кирпичом. Прямоугольные трехъярусные башни с выступающим карнизом, увенчанные высокими четырехгранными французскими куполами с зеленым чешуйчатым покрытием придавали строению неповторимую величавость. Широкая каменная лестница вела к главному входу. Поднявшись, полицейский оглянулся вокруг и невольно залюбовался идиллией беззаботной курортной жизни. Из открытых экипажей виднелись аккуратные женские головки в модных шляпках и котелки их спутников. Нарядные мамы с детишками прохаживались по асфальтовым тротуарам. В воздухе кружил тополиный пух, витрины магазинов светились белым электрическим светом, а у дверей ресторанов то и дело останавливались фиакры. Пахло летом и любовью.
Наняв извозчика, Круше отправился на встречу с доктором Стильванским. «Спасибо Ардашеву, что порекомендовал врачу протелефонировать в участок и сообщить мне об этом странном сумасшедшем, – подумал про себя доктор. – Надобно не мешкая опросить персонал больницы… М-да, неужели безумец и есть организатор убийств? В это трудно поверить. Но кем бы преступник ни был, меня не покидает ощущение, что он над всеми издевается! Знать бы, где злодей собирается нанести следующий удар».
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
От предчувствия новой беды у капитана путались мысли и противно сосало под ложечкой. Вскоре коляска остановилась у ворот Хлудовской больницы. Привратник, от которого несло перегаром, еле ворочая языком, сообщил полицейскому, что «господин доктор изволили убыть на концерт». Потоптавшись на месте и успокоив себя банальной пословицей о мудром утре и недальновидном вечере, Круше решил отправиться в недорогую гостиницу.
