— Дождь слишком сильный, а вы, маршал, недавно перенесли простуду. Давайте найдем тихое место и переждем, пока дождь не прекратится...
Гу Юнь в ответ крикнул:
— Посмотри на небо! Неизвестно когда он закончится. Не неси чушь!
Ливень начался слишком внезапно, а грозовые тучи возникли буквально из ниоткуда. Гу Юню это показалось зловещим предзнаменованием.
Иностранцы называли Черный Железный Лагерь черным воронами. И как глава черных воронов, Гу Юнь славился своим умением накаркать беду. Еще ни разу дурные предчувствия его не обманывали.
Согласно расчетам Тань Хунфэя иностранцам требовалось примерно два-три дня, чтобы выступить на север. Как оказалось, прогноз его был чересчур оптимистичным.
Той же ночью, в дозорной башне порта Дагу.
Старому смотрителю дозорной башни во время несения службы приходилось высовывать руку в окно и дергать за расположенную поблизости ржавую рукоятку. Спусковой механизм давным-давно вышел из строя, но никто не спешил его чинить, поэтому оставалось только запускать все вручную. Он отряхнул мокрые ладони и, бранясь в полголоса, с силой сжал рукоятку, пока с треском и скрежетом заржавевшие шестеренки наконец не провернулись. В результате медленно начал подниматься и плавно раскрылся металлический зонтик, который должен был прикрывать линзы цяньлиянь [4] от ужасающего ветра и потоков воды с неба.
Старый солдат протер мокрую гладкую зеркальную линзу цяньлиянь и пожаловался своему товарищу:
— Все мы люди служивые, но одним судьба позволила подняться до Небес, покоряя ветра и облака [5], и достигнуть небывалого могущества. В то время как нам с тобой достались одни свистки и плевки, и мы прозябаем в этой башне. Если не подметаем пол, то режемся в кости. Здесь спокойнее, чем у этих, мать их, буддийских монахов. Нам даже навариться не на чем, потому что мы круглый год целыми днями ни хрена не делаем. Скоро даже жены забудут, как мы выглядим... Хм, а чего это дождь сегодня так зарядил? Откуда вдруг подобная напасть?
Его подметавший пол сослуживец даже головы не поднял:
— А чего ты ждал? Ты разве не слыхал? Командир говорил, что видел сигнальные огни, и на нас вот-вот нападет флот Запада, вот тогда-то ты точно не будешь маяться со скуки.
— Да брехня это все. Командира послушать, так на нас каждый день «вот-вот нападет флот Запада», — сказал стражник. — Там разве Аньдинхоу не присматривает за порядком в столице?
— Аньдинхоу посадили в тюрьму.
— Да ну. Его разве уже не выпустили? — после этих слов старый солдат кое-что припомнил и поэтому добавил: — Да, и правда странно. Разве не ходили слухи, что Аньдинхоу устроил бунт, чтобы заставить Императора отречься от престола? Как тогда его могли так быстро отпустить, неужели...
— Т-с-с, — его сослуживец резко поднял голову. — Хватит нести чушь, прислушайся!
Ветер издавал похожий на гром рокот, от которого задрожала дозорная башня.
Гром?
Нет, удары грома обычно следуют один за другим, а тут звук был протяжным.
Старый солдат неуверенно подбежал к цяньлиянь и медленно направил линзы вверх.
Наконец сквозь плотную темную завесу дождя ему удалось разглядеть в морском районе обороны огромную тень.
Подобное чудище не могло привидеться ему даже в кошмарах: множество когтей его пронзали небеса, а сам монстр громко и злобно рычал.
Солдат подумал, что глаза его подвели, поэтому, прежде чем взглянуть еще раз, яростно протер их и затем увидел, как «морское чудище» подобно тени скользит по воде. Хотя он не мог точно сказать, какое расстояние оно преодолело, вскоре его стало прекрасно видно при помощи цяньлиянь.
Несметное множество грозных морских драконов яростно набросились на них в ночи. Вражеские знамена подобно траурной хоругви в похоронной процессии развевались на ветру. Зловеще лил дождь, и тени от кораблей противника затмевали собой безбрежный океан.
— Вражеская атака... — у старого солдата аж язык к нёбу присох.
— Что?
Старый солдат наконец обернулся и завопил:
— Вражеская атака! Флот Запада наступает, звони в колокола и бей в барабаны! Чего встал, поторопись!..
Барабанная дробь перебила шум проливного дождя. Если до этого свет на самом верху дозорной башни горел тускло, то сейчас наконец ярко вспыхнул и часто замигал, подавая световой сигнал. Огни на берегу загорались один за другим, и спустя пару вздохов уже во всех дозорных башнях в порте Дагу били в барабаны.
Лянь Вэй, главнокомандующий Северным флотом, не смыкал глаз с тех пор, как получил вести о разгроме цзяннаньского флота в Южном море. Сейчас же сердце его стучало как бешеное. Он выхватил цяньлиянь у своего подчиненного.
Ему хватило взглянуть одним глазом, чтобы воскликнуть:
— О владыка неба!
Тело его свело от ужаса.
— Командир, что нам делать?
— Все... — у Лянь Вэя дернулся кадык. — Большие драконы выступят в авангарде. Не церемоньтесь и сразу бейте по врагу из тяжелой артиллерии... Погодите! Воспользуйтесь железным тросом и образуйте блокирующую формацию! Всем драконам идти борт о борт! На выходе из порта сразу же постройтесь в цепь!
— Установить байхун...
— Прикажите рыбацким и купеческим судам немедленно покинуть порт!
Лянь Вэй взглянул на лежавший у него на столе «Фэнхо Лин» — этот указ считался последним предупреждением о начале войны в Великой Лян. Как только «Фэнхо Лин» был получен, это означало, что по всей стране объявлено военное положение.
«Фэнхо Лин» был подписан иероглифом «Гу», рукой самого Аньдинхоу.
В тот год, когда на северной границе произошло нападение на Черный Железный Лагерь, более десятка солдат из младшего командного состава, не вынеся несправедливости, сбросили черную броню и гэфэнжэни. Их раскидало по всей стране: кто-то ушел в отставку, кто-то ушёл из мира [6], кто-то присматривал за своими стариками. Лянь Вэй полагал, что всю жизнь так и проведет в этом маленьком порту, где единственным развлечением служили ежедневные патрули. Иногда приходилось опускаться до рутины вроде разнимания драки разгоряченных азартной игрой бедных рыбаков... Хотя вести о Тань Хунфэе, восставшем из-за давних событий на северной границе, потрясли Лянь Вэя, ему не хватало смелости, чтобы подобно генералу добиваться справедливости.
— Сообщите в северный гарнизон, — Лянь Вэй потуже застегнул броню, сделал глубокий вдох и постарался унять тревогу, скрутившую живот. — Скорее сообщите Аньдинхоу, что порт Дагу атаковал флот Запада! Пошел!
Когда Лянь Вэй шагнул к выходу, то кое-что вспомнил. Он подошел к стене и взял в руки долгие годы стоявший в углу и уже запылившийся гэфэнжэнь, легонько погладил его и закинул на спину.
Из-за того, что его гэфэнжэню в прошлом приходилось рассекать золотые пески, механизм настолько проржавел, что невозможно стало открыть нужный желобок и заправить его цзылюцзинем. Так грозное оружие превратилось в тяжелую черную железную палицу, с которой оставалось разве что среди ночи грабить на дороге путников — вряд ли для него можно было найти лучшее применение.
Но когда Лянь Вэй закинул его на спину, то вспомнил прекрасное чувство тяжести железной брони и почувствовал себя гораздо лучше.
Много лет он гнил и толстел тут, в порту, но железная броня и белоснежный клинок настолько вошли в его плоть и кровь, что память о тех днях до сих пор жила в его сердце.
Огромная блокирующая формация драконов и невиданное чудище схлестнулись в море борт к борту. Военные корабли Запада напоминали демонов и призраков, что воют посреди неистовой бури. Даже яростный шторм не остановил противника. Ветер сбивал с ног, а волны с шумом разбивались о берег, словно пытаясь поглотить сушу. Ни на секунду не замолкал артиллерийский огонь. Многочисленные военные корабли в мгновение ока погибали в захлестывающих небо волнах.
— Командир, боюсь наша блокада их не остановит!
— Командир, слишком много кораблей по левому флангу потонули, блокада...
— Дозорная башня, поберегитесь!
