— При дожде такое случается?
— Не так, все, кажется, меняет свой облик. Плывет. Словно мир тает — или…
Я содрогнулся. Я думал, что достаточно далеко опередил темные волны, чтобы немного отдохнуть. И все же он мог быть неправ и это могло быть просто необычной грозой. Но я не хотел рисковать и повернулся к глубине пещеры, свистнул. Ни ответа, ни привета. Я вошел туда и пошарил наощупь.
— Что нибудь случилось?
— Пропал мой конь.
— Он не мог уйти?
— Должно быть, ушел. Я, однако, думал, что у Звезды больше здравого смысла.
Я подошел ко входу в пещеру, но ничего не смог увидеть. За миг, что я пробыл там, я наполовину вымок. Я вернулся на свое место у левой стены.
— Мне это кажется достаточно заурядной грозой, — сказал я. — В горах они иногда бывают очень сильными.
— Наверное, вы знаете эту местность лучше меня?
— Нет, я просто путешествую — дело, которое мне лучше продолжить.
Я коснулся Камня, мысленно втянулся в него, почувствовал грозу вокруг себя и приказал ей убраться, красными пульсациями энергии, соответствующими ударам моего сердца.
Затем я привалился спиной к стенке пещеры, нашел еще одну спичку и снова раскурил трубку. Силам, которыми я манипулировал, потребуется еще некоторое время, чтобы выполнить свою работу против грозового фронта таких размеров.
— Она будет длиться не слишком долго, — сказал я…
— Откуда вы знаете?
— Привилегированная информация.
Он тихо рассмеялся.
— По некоторым версиям именно так наступает конец света — начавшись со страшной грозы, пришедшей с севера.
— Это верно, — сказал я. — И тут все так. Беспокоиться, однако, не о чем. В самом скором времени все так или иначе кончится.
— Это камень, что у вас на шее… Он испускает свет?
— Да.
— Вы, однако, шутили, что это — конец. Не правда ли?
— Нет.
— Вы заставляете меня думать о той строке Священной Книги: «Архангел Корвин проследует перед грозой, с молнией на груди…» Вас ведь звать не Корвин, не так ли?
— А как там звучит остальное?
— «… Когда спросят, куда он путь держит, скажет он: „К концам Земли“, куда идет он, не зная, какой враг поможет ему против другого врага, ни кого коснется Рог».
— Это все?
— Все, что есть об архангеле Корвине.
— В прошлом я сталкивался с такой же трудностью при чтении Писания. Оно рассказывает достаточно тебе, чтобы заинтересовать, но никогда не достаточно, чтобы была реальная польза. Впечатление такое, словно автор получает острое наслаждение, поддразнивая. Один враг против другого? Рог? Мне это не по зубам.
— А куда вы все-таки путь держите?
— Не слишком далеко, если не смогу найти своего коня.
Я вернулся ко входу в пещеру. Теперь наступило некоторое прояснение, со свечением словно от луны, за какими-то тучами на западе, и другими на востоке.
Я посмотрел в обе стороны вдоль тропы и вниз по склону на долину. Нигде не было видно никаких лошадей. Я повернулся обратно к пещере. Но как раз когда я это сделал, я услышал далеко внизу тонкое ржание Звезды.
Я крикнул в пещеру незнакомцу:
— Я должен ехать. Можете взять себе одеяло.
Не знаю, ответил ли он, потому что тогда я вышел под морось, выбирая себе дорогу вниз по склону. Снова я оказал влияние через Камень, о морось прекратилась, смягчившись туманом.
Камни были скользкими, но я спустился вниз до половины склона не споткнувшись. Тут я остановился: и чтоб перевести дух, и чтоб уточнить свои координаты. С этой точки я не был уверен, с какого именно направления донеслось ржание Звезды. Лунный свет стал немного сильнее, видимость лучше, но я ничего не увидел, изучая перспективу перед собой. Несколько минут я прислушивался.
Затем я снова услышал тонкое ржание — снизу, слева от меня, неподалеку от валуна или темного скального выхода. У его основания, кажется, была какая-то сумятица теней. Двигаясь с максимальной быстротой, на какую я осмеливался, я проложил свой курс в том направлении.
Достигнув наземного уровня, я поспешил к месту действия, прошел очаги наземного тумана, слегка расшевеленные ветерком, дующим с запада. Я услышал скрежещущий, хрустящий звук, как будто что-то тяжелое катили или толкали по каменной поверхности. Затем я уловил отблеск света на темной массе, к которой я приближался.
Подобравшись поближе, я увидел в треугольнике света силуэты маленьких, человекообразных фигур, пытавшихся сдвинуть огромную каменную плиту. С их направления доносилось слабое эхо клацания и новое ржание. Затем камень начал двигаться, поворачиваясь, словно дверь, каковой он в действительности и являлся. Освещенный участок уменьшился, сузился до лучины и исчез с гулким звуком, но не раньше, чем прошли сперва трудившиеся фигурки.
Когда я, наконец, добрался до каменной массы, все снова стало безмолвным. Я приложился ухом к камню, но ничего не услышал. Но кем бы они ни были, они забрали моего коня. Я никогда не любил конокрадов и убил в прошлом немало их. А прямо сейчас я нуждался в Звезде, как редко нуждался в коне. Так что я принялся шарить наугад, ища края этих каменных ворот. Было не слишком трудно выявить кончиком пальцев их контуры. Я, вероятно, нашел их скорее, чем отыскал бы при дневном свете, когда все сливалось и смешивалось. Узнав их местонахождение, я затем поискал дальше, нащупывая какую-нибудь ручку, за которую я мог бы потянуть. Они, казалось, были ребята маленькие, так что я посмотрел пониже. Наконец, я обнаружил то, что могло быть подлежащим местом и ухватился за него. Затем я потянул на себя, но они оказались упрямыми. Либо они были непропорционально прочными, либо в них имелась какая-то упущенная мной хитрость.
Не имеет значения. Тут не время для тонкостей, а время для грубой силы. Я и разозлился, и спешил, так что решение было принято. Я снова принялся тянуть плиту на себя, напрягая мышцы рук, плеч, спины, желая, чтобы поблизости оказался Жерар. Дверь затрещала. Я продолжал тянуть. Она слегка продвинулась, на дюйм, наверное, и застряла. Я не ослабил стараний и увеличил свои усилия. Она снова затрещала.
Я откинулся назад, переместил свой вес и уперся левой ногой в каменную стенку сбоку от портала. Потянув на себя, я одновременно оттолкнулся ногой. Опять раздался треск и некоторый скрежет, когда она снова продвинулась — еще на дюйм с чем-то. Затем она остановилась и я мог стронуть ее.
Я выпустил ручку и постоял, размышляя и отдыхая. Затем я привалился к ней плечом и толкнул дверь обратно в полностью закрытое положение. Сделал глубокий вдох и снова схватился за нее.
Я снова поставил левую ногу туда, где она побывала. На этот раз никакого постепенного нажима. Я рванул и оттолкнулся одновременно. Изнутри раздался треск лопающегося засова и лязг, и дверь прошла вперед примерно на полфута, скрежеща на ходу. Но она, кажется, ходила теперь посвободней, так что я поднялся на ноги и сменил свою позицию на противоположную — спиной к стене — и нашел вполне достаточную точку приложения силы, чтобы толкнуть ее наружу.
На этот раз она продвинулась легче, но я не мог удержаться от того, чтобы упереться в нее ногой, когда она начала открываться, и толкнул ее что было сил. Она пронеслась полные 180 градусов, врезалась в скалу по другую сторону с сильным гулким звуком, разбилась в нескольких местах на куски, закачалась, упала и ударилась о землю с грохотом, заставившим ее содрогнуться, разбиваясь на новые осколки, когда она столкнулась с ней.
Грейсвандир снова был у меня в руке, прежде чем она упала, и, резко пригнувшись, я прокрался быстро посмотреть за угол.
Свет… за углом было освещение… от маленьких ламп, висевших на крючьях вдоль стены… Рядом с лестницей… Спускается вниз… К месту, где больше света и есть какие-то звуки… Вроде музыка…
Но в поле зрения никого нет. Я б подумал, что поднятый мной адский грохот привлечет чье-нибудь внимание, но музыка продолжалась. Либо шум каким-то образом не донесся, либо они плевать на него хотели, как бы там ни было.
Я поднялся и перешагнул через порог. Моя нога наткнулась на металлический предмет. Я поднял и изучил его. Вывороченный засов. Они заперли за собой дверь. Я бросил его через плечо обратно и принялся спускаться по лестнице.
Музыка — скрипки и волынки — стала громче, когда я приблизился. По ослаблению света я увидел, что справа от меня у подножья лестницы был какой-то зал. Ступеньки были маленькие и их было много. Я не трудясь подкрадываться спешил вниз в залу.
Когда я повернул и заглянул в зал, то увидел сцену из сна какого-то пьяного ирландца. В задымленной, освещенном факелами зале орды краснолицых людей, одетых в зеленое, в метр ростом, плясали под музыку или поглощали то, что походило на кружки эля, топая ногами, хлопая по столам и друг другу, ухмыляясь, смеясь и крича. Вдоль одной стены выстроились огромные бочонки и перед початым выстроилась очередь из множества пирующих. В яме, на противоположном конце помещения, горел огромный костер, его дым, всасывался через трещину в скальной стене, над парой тянувшихся куда-то пещерных проходов. Звезда была привязана к кольцу в стене, рядом с этой ямой, и коренастый маленький человечек в кожаном фартуке точил какие-то подозрительные на вид инструменты.
