Процедурная ошибка, совершенная намеренно, послужила Думе предлогом, чтобы сделать генерала Курлова посмешищем в глазах публики. Внезапно возник вопрос, имеет ли Курлов право выступать от имени министра внутренних дел в представляемых на рассмотрение Сенату докладах, так как Сенат не имеет официального уведомления о назначении Курлова товарищем министра. В точном соответствии с буквой закона эта претензия была удовлетворена, но трудно понять, почему никто не набрался смелости просто исправить ошибку в процедуре. Вместо этого сенаторы и сенатские чиновники уступили Думе и вернули в Департамент полиции все бумаги, подписанные генералом Курловым. Вследствие этого Протопопов попросил разрешения у Императора передать функции товарища министра мне{135}. Его Величество милостиво согласился на это предложение, поэтому я взял все документы с подписью Курлова, приказал переписать их и поставил свою подпись.
Одной из первых мер, принятых мной в новой должности, была попытка провести уже давно задуманную реформу. Как полагалось, это предложение было внесено в Думу в форме запроса, а после этого заседание за заседанием я ждал возможности лично защищать перед депутатами предлагаемые меры. Но рассмотрение этого вопроса каждый раз исключалось из повестки дня. Мне хотелось узнать причины этого, и вскоре я выяснил, что затягивание обсуждения этого вопроса вызвано деятельностью левого крыла Думы. Дело в том, что либералы были совершенно неспособны привести серьезные возражения против предлагаемых реформ полиции, но в то же время отнюдь не стремились санкционировать какой бы то ни было шаг правительства. Поэтому, чтобы избежать исполнения этой неприятной обязанности, они стремились вообще предотвратить скучное обсуждение полицейских тем. Как-то мне тайком передали, что Керенский заявил: «Министерство решило полицейский вопрос лучше, чем того желала Дума. Они выбили почву у нас из-под ног, и на этот раз мы не можем выдвинуть никаких возражений»{136}.
Одним из самых важных вопросов в то время было назначение градоначальника Петербурга. Этот пост оставался вакантным после отставки князя Оболенского. Когда Протопопов в разговоре со мной поднял этот вопрос, я ответил ему совершенно искренно, что на эту ответственную должность годится только человек, который способен эффективно работать; тот, кто детально знаком с рутинной полицейской работой и кто энергичен, трудолюбив и абсолютно честен. В этой связи я упомянул генерал-майора А.П. Балка, помощника варшавского обер-полицмейстера, и рекомендовал назначить его. Протопопов принял мое предложение, навел необходимые справки, поговорил лично с генерал-майором Балком и, наконец, решил предложить его кандидатуру Императору.
Я очень хорошо помню, как долго Балк колебался; он не был уверен, что у него есть нравственные основания принять назначение на такой высокий пост, которого он ни в малейшей степени не ожидал. Он позвонил мне и изложил все свои сомнения. В заключение долгой беседы он прямо спросил, действительно ли я думаю, что он достаточно компетентен для столь ответственной должности, чтобы удовлетворить ожидания Императора, и не слишком ли безрассудно соглашаться на предложение министра, не проверив свою пригодность к этой работе.
Так относились к службе выдающиеся личности при прежнем режиме, когда им предлагали перспективу блестящей карьеры! Надо заметить, что впоследствии, после революции, вместе с новыми людьми пришли и новые порядки: людям, имеющим власть, стало совершенно безразлично, куда идти, в один департамент или другой, в Морское министерство или в Министерство сельского хозяйства; им стало все равно, лишь бы на этом посту платили деньги — и в большом количестве.
Генерал-майор Балк сразу же после назначения взял в ежовые рукавицы полицию в столице. Он за всем следил сам и не ждал слишком долго, если надо было вмешаться. Он также взял на себя полную ответственность за снабжение города продовольствием. Все дела, которые входили в его компетенцию, он решал с примерной быстротой и умением, хотя они и могли причинять ему массу беспокойства.
Его деятельность заслужила всеобщие похвалы. Я часто слышал мнение, что новый начальник строгий, прямой человек, знакомый со всеми деталями полицейской службы. Только подчиненные, ранее замеченные в получении взяток от населения, были недовольны его строгими распоряжениями и поэтому враждебно относились к своему начальнику.
Поведение Балка после революции тоже характерно. Довольно долго Временное правительство держало его под арестом, затем решило освободить, но он заявил, что не покинет тюрьму, пока не удостоверится, что со всеми чиновниками, которые были его подчиненными, поступили строго в рамках закона.
Примерно через месяц после моего назначения директором Департамента полиции я имел честь получить аудиенцию у Императрицы. В назначенное время я приехал в Царское Село и был проведен в довольно большую комнату, где Ее Величество ожидала меня в форме медицинской сестры. После того как я почтительно поцеловал ей руку, она пригласила меня сесть и осведомилась, освоился ли я уже с новой сферой деятельности. Она заметила с улыбкой, что, с ее точки зрения, большинство чиновников слишком заняты бумагами и документами, а потому теряют связь с действительностью, живой интерес к происходящему. Она считала, что каждый должен быть в курсе событий, особенно в наше сложное время. «Помимо всего прочего, — сказала она, — надо учитывать, что может начаться революция, и каждый должен представлять, что следует делать в таком случае».
Я отвечал, что революция совершенно невозможна в России. Конечно, есть среди населения определенное нервное напряжение из-за продолжающейся войны и тяжелого бремени, которое она вызвала, но народ доверяет Царю и не думает о восстании.
«Я тоже так думаю, — очень тихо сказала Императрица, — и хочу надеяться, что так и будет».
Я продолжал утверждать, что правительство не должно упускать из виду тех внутренних врагов, которые изо всех сил работают для развала империи, и поэтому требуются активные действия полиции, так как перед ней стоит задача найти агитаторов и прекратить их предательскую деятельность. Я также намекнул, что, к моему сожалению, среди министров нет полного единодушия, которое так необходимо, и что правительство иногда принимает решения, которые представляются эхом решений, уже принятых оппозиционными партиями в Думе.
В заключение я уверил Императрицу, что Министерство внутренних дел предпримет все необходимые шаги, чтобы иметь уверенность, что возможные беспорядки будут быстро подавлены. Я сообщил ей, что уже составлены планы по демобилизации из армии после окончания войны: сначала нужно распустить пехоту, кавалерия, необходимая для поддержания внутреннего порядка, пока останется на службе.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
