Профессор на миг прервался от своего занятия.
– Наконец-то, – пробормотал он. – Подожди минуту. Я сейчас доделаю сочленение камеры центральной.
Он полагает, что я понял?
– Гарнер, твоя схема готова?
– Нет еще, профессор. Я как раз доделываю блок сопряжения энерговода от реактора и энергетической камеры корабля.
– Давай быстрее. Если через час не успеешь, придется отложить работы над реакторным отсеком. Как мы можем проектировать соединения реактора с энерговодами, если не знаем, какого размера получится твой блок?
– Двенадцать метров на шесть, профессор. В высоту четыре метра.
– Гм… Точно?
– Да. Я брал с запасом. Там будет и дублирующая система. Профессор, вы не думаете, что таких блоков надо сделать два? На всякий случай.
– Как минимум три в каждом реакторном зале. Всего залов четыре. Расположения ты их знаешь.
– Да. На противоположных расстоянии друг относительно друга и на одинаковом от центра. Это поможет с большей точностью провести синхронизацию. А еще если замкнуть энерговооды в кольцо через p-n-кристаллы, то мы получим прирост энергии почти в три раза за счет разгонного эффекта.
– Разумно, – профессор задумчиво возвел глаза к потолку, что-то высчитывая. – Правда, уменьшится свободная площадь, но за счет увеличения общего диаметра корабля, это можно компенсировать. Да и не нужно тут столько свободного места… Решено, я сейчас свяжусь с институтом высоких энергий и скину им техзадание. Корви, внеси необходимые изменения в проект.
Они что, издеваются? Нет, вроде все серьезны как никогда. Вот вроде все слова понимаю, но общий смысл от меня ускользает. Наконец поняв, что я здесь просто-напросто лишний, я скромно отошел в сторонку и уселся на краешек кресла, с интересом наблюдая за суетой. Профессор сыпал каким-то терминами и определениями. Причем самое интересное, что Гарнер, похоже, его прекрасно понимал. Правда, как я заметил, Стэнфорд постоянно контролировал работу ученика и на всякий случай перепроверял его расчеты. Но вроде бы еще ни разу его нигде не поправил. Тут же успевал связаться сразу с несколькими людьми и передать распоряжения. Корви уже заканчивал новую модель и тоже отправлял ее по нескольким адресам.
В общем, работа кипела. Мне даже казалось, что у профессора волосы шевелятся на голове от статики, настолько воздух в кабинете оказался пропитан энергией.
Наконец профессор облегченно вздохнул и откинулся на спинку стула.
– Так, пока мое вмешательство больше не требуется и значит есть свободная минута. Гарнер, а ты работай. У тебе еще блок не закончен.
Мальчишка без споров забрался на место профессора и уткнулся в сенсорную панель. Корви начал что-то ему подсказывать, а тот с интересом чертил. Профессор сумрачно оглядел обоих, кивнул и тут же оказался рядом со мной, усевшись напротив. Достал инфокристалл и вставил его в проектор.
– В первоначальный проект мы внесли кое-какие изменения, – с ходу начал он. – От первоначальной величины мы решили увеличить диаметр корабля до трехсот метров. Это уже окончательная величина. Центральный отсек останется прежнего размера, а вот техническое отделение увеличится за счет энергокольца. Так же мы планируем разместить там шесть реакторных залов и шесть энергозалов. Расположены они будут на центральных осях перпендикулярно друг другу. Первым на оси идет энергозал, чуть дальше реакторных. В каждом энергозале расположатся по двенадцать энергокристаллов.
Ого! А не скупились. Шесть залов с двенадцатью кристаллами каждый… Семьдесят два кристалла. Мда. Нехило, однако. С такой энергией можно планеты с орбиты сталкивать.
– В каждом реакторном зале разместятся по три гравигенных реактора суммарной мощностью пятьсот террават.
Шесть реакторных зала по пятьсот террават. Три тысячи террават, привычно подсчитал я. Интересно, зачем столько энергии на корабле, где вся задача этих реакторов в обеспечении гиперпереходов? Хотя… кто его знает. Наверное, все-таки не только.
Тут профессор включил проектор. Над столом тут же образовалось две линии, пересекающиеся в центре. Из точки пересечения под прямым углом выросли еще две прямые – вверх и вниз. На некотором расстоянии от центра на всех шести линиях загорелась зеленая точка. Чуть дальше красная.
– Зеленым обозначен энергозал. Красным реакторный, – пояснил в общем-то без нужды профессор. – Центральный отсек имеет свои энергозал и реакторный зал. Но они будут работать в режиме холостого хода как запасные. В случае необходимости их энергия может быть направлена в общую сеть корабля, но мне трудно представить для чего это может понадобиться. Реальная задача этих залов только одна – в случае эвакуации центрального отсека взять на себя его энергоснабжение. Все же вычислительные центры расположатся в помещениях рядом с рубкой. Так удобнее и для управления.
– Угу, – с умным видом согласился я, делая вид, что все понял.
– Естественно с увеличением радиуса технического отсека увеличивается площадь зоны отдыха. Правда, ненамного. Теперь самое главное. Внешнюю оболочку решено сделать тройной. То есть идет сфера из м-молекулярного сплава, на которой крепится аппаратура для обслуживания искусственного климата зоны отдыха. На расстоянии пяти метров еще одна сфера. Между ними будет вакуум и технические отделы – нанореакторы, склады для хранения материалов, минизаводы, где требуется вакуум. Про нанореакторы мы поговорим позднее. Дальше на расстоянии двух метров еще одна сфера. Самая прочная. Собственно, это внешняя сфера. Между ними пространство заполнено псевдожидкой массой на основе м-молекулярного порошка. Суть этого вот в чем – в случае повреждения внешней оболочки эта масса немедленно заполняет разрыв и в дело вступают нанороботы, впрыскивая в массу реагент. После этого начинается реакция образования м-молекулы, управляемая из единого центра отслеживания повреждений, который образовывают нанороботы вычислители.
– Профессор, но наноробот…
– Очень мелкий и разум в него вбить нельзя, – перебил меня он. – Мы решили в целях безопасности не создавать единый центр, который может быть поврежденным в случае какого-нибудь особо неудачного стечения обстоятельств. Разум, точнее псевдоразум, образуют миллиарды нанороботов, разбросанных по всему слою. Каждый из них ничтожная величина, но они постоянно обмениваются сигналами, образуя мыслительные цепочки и аналитические центры. В этом случае даже потеря восьмидесяти процентов таких роботов только замедлит реакцию на угрозу, не более. Вообще типов нанороботов тут несколько. Вычислители, это я только что объяснил. Работники – те, кто выполняют все требуемые операции. Их там несколько видов, но тут все понятно. Роботы-энергетики. Они преобразуют вещество в энергию и снабжают ей всех своих собратьев. Кстати, вычислители еще занимаются распределением энергии среди других роботов в зависимости от важности решаемой ими задачи. Дальше строители. Эти роботы производят других нанороботов. Вот тут мы вплотную подошли к нанореакторам и нанофабрикам. Всего таких реакторов и фабрик порядка трех миллионов. Корабль расфокусированным гиперлучом захватывает какой-нибудь объект вовне и в виде молекул отправляет его в специальные хранилище.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
