Для выяснения связей Гарибальди с русскими общественными деятелями интересны его неопубликованные письма к князю П. В. Долгорукову и к русским женщинам Петербурга, обнаруженные нами в советских архивах. П. В. Долгоруков — опальный князь, эмигрировавший из России. Занимаясь генеалогией дворянских родов, он опубликовал компрометирующие высших сановников материалы. После отказа вернуться в Россию, он был заочно осужден к пожизненному изгнанию и лишению княжеского звания и прав. П. В. Долгоруков опубликовал за границей много статей, разоблачавших деспотизм царского правительства и произвол государственного аппарата России. Он выдвигал требование освобождения крестьян и сотрудничал одно время в «Колоколе» Герцена. Свои обличительные мемуары Долгоруков послал Гарибальди, который сообщил ему, что прочтет их с удовольствием[542].
А из ответного письма Гарибальди русским женщинам (1863 г.) видно, какие глубокие симпатии питало русское общество к гарибальдийскому движению, оно дает представление о широких связях Гарибальди с передовыми людьми России[543].
Факсимиле письма Гарибальди русским женщинам Отдел рукописей Гос. Публичной библиотеки им. М. Е. Салтыкова-Щедрина. Ленинград
Гарибальди очень интересовался революционной борьбой в России и польским освободительным движением. Через Герцена и других своих русских друзей он получал подробную информацию о положении дел в Польше и России и живо откликался на нее.
После манифеста об «освобождении» крестьян, в Польше усилилось движение за независимость. 9 апреля 1861 г. в Варшаве произошла грандиозная демонстрация, расстрелянная царскими войсками, хотя часть русского гарнизона отказалась стрелять в народ. По поводу этих событий Гарибальди уже 15 апреля 1861 г. опубликовал в «Je Diritto» («Право») открытое письмо к Герцену, в котором говорил о «негодовании европейских народов против виновника гнусной бойни» (Александра II — В. Н.) и призывал поднять «голос проклятия на совершивших отвратительное злодейство». Гарибальди приветствовал поддержку Герценом освободительного движения в Польше. Заканчивая письмо, Гарибальди просил передать «слово сочувствия от итальянского народа несчастной и героической Польше и слово благодарности храбрым воинам русским, которые сломали свою саблю, чтобы не обагрить ее в народной крови».
Этим Гарибальди выразил свои симпатии к братанию и дружбе польского и русского народов.
Письмо Гарибальди нашло широкий отклик в европейской печати.
Герцен ответил ему:
«Любезный Гарибальди, я передам Ваши симпатические слова полякам и русским офицерам. По счастью, мы поступили согласно с вашим советом, прежде чем получили его…
Пользуюсь сим случаем, любезный Гарибальди, чтоб вам повторить то, что вам говорит весь свет, — что мы удивляемся вам со всей полнотой симпатии и любви»[544].
Дружба между Герценом и Гарибальди способствовала сближению их взглядов по многим вопросам. Герцен оказал бесспорное влияние на формирование политических взглядов Гарибальди.
В 1864 г., во время пребывания Гарибальди в Лондоне, Герцен устроил банкет в честь народного героя у себя на квартире. На банкете присутствовало много русских и итальянских революционеров. Произнося тост в честь «великого русского революционера Герцена», Гарибальди заявил, что он поднимает бокал «за юную Россию, которая страдает и борется, за новую Россию, которая, раз одолев Россию царскую, будет, очевидно, в своем развитии иметь огромное значение в судьбах мира!»[545]
А. Н. Толиверова. Портрет работы В. П. Верещагина 1867 г. Институт русской литературы (Пушкинский дом) АН СССР. Ленинград
Глубокие симпатии к Гарибальди в нашей стране проявлялись не только во время его славной деятельности, но сохранились надолго и после его смерти. В 1907 г. в связи со 100-летием со дня рождения Гарибальди некоторые видные русские ученые и общественные деятели написали статьи для юбилейного итальянского сборника, изданного Римским университетом. Среди них был и А. М. Горький. В своей статье наш великий писатель рассказывает, что в первый раз он услышал имя Гарибальди на пароходе, когда ему было 13 лет. Простой крестьянин с большим пафосом говорил о геройских подвигах Гарибальди в борьбе за народное дело. Затаив дыхание, пассажиры слушали вдохновенный рассказ. Горький пишет, что этот рассказ человека из народа ему запомнился больше, чем все прочитанные им позже книги о Гарибальди[546].
Факсимиле письма Гарибальди к А. Н. Толиверовой 1872 г. Институт русской литературы (Пушкинский дом) АН СССР. Ленинград
Известный русский ученый М. М. Ковалевский в своей статье в упомянутом выше сборнике приводит такой интересный факт: один редактор провинциальной газеты в Полтаве рассказал ему, что на собраниях сторонников независимости Украины он много раз слышал упоминание о Гарибальди. «Все движение как в Польше, так и в Малороссии воодушевлялось примером Гарибальди», — писал Ковалевский[547].
Джузеппе Гарибальди. Фотография 1872 г. с его автографом, подаренная А. Н. Толиверовой. Институт русской литературы (Пушкинский дом) АН СССР. Ленинград
Образ народного героя Италии воодушевлял многих известных деятелей нашей Родины и после Октябрьской революции. Подвигами Гарибальди восхищались герои гражданской войны. Об этом свидетельствуют Д. А. Фурманов в своей книге «Чапаев» и Н. А. Островский в романе «Как закалялась сталь». Фурманов рассказывает, что наравне с книгами о Разине и Пугачеве, Чапаев увлекался брошюрами о Гарибальди, Павел Корчагин восхищался Гарибальди, говоря: «Эх, если бы он теперь был, я к нему пристал бы». К. Т. Свердлова в воспоминаниях о Якове Михайловиче Свердлове рассказывает, что выдающийся организатор Советского государства восхищался «мужеством и беззаветной храбростью Гарибальди».
О популярности Гарибальди в нашей стране появляются все новые и новые свидетельства. Автор воспоминаний Р. Б. Борисова пишет о восхищении чапаевцев подвигами Гарибальди: Чапаев рассказывал солдатам «истории про Гарибальди», вычитанные им в книгах, а слушателям казалось, что «итальянец Гарибальди был удальцом-богатырем, таким же, как наш Чапаев»[548].
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
