Он перевернулся и, приподнявшись на локтях, посмотрел на собеседника.
— Ты ведь тоже дерзаешь мечтать о леди, которая тебе недоступна. Я имею в виду Милдрэд Гронвудскую, благородную девицу, на которую слишком многие вельможи поглядывают с интересом.
— Да. Она мой далекий свет, вы правы. Но я стараюсь сделать все, чтобы стать достойным ее. И для этого мне нужно получить рыцарский пояс.
Генрих молча поднялся и перебрался на свое ложе. А чуть погодя, когда Артур думал, что он уже уснул, юный Плантагенет сказал:
— Если возьмем Бридпорт, я посвящу тебя в рыцари.
Артур улыбнулся в темноте. Он верил — ждать осталось недолго.
Штурм Бридпорта начался, когда совсем рассвело, и окончился еще засветло. Была пробита брешь в стене, снесены ворота, воины Плантагенета ворвались в город, сминая защитников и поспешно хватая все, что попадалось под руку. Обычное дело: во взятом городе сначала грабеж, потом перемирие.
Об этом Генрих и говорил представителю аббатства Стерн в Бридпорте, который явился потребовать прекратить бесчинства. Церковь всегда берет на себя роль миротворца, но не менее часто она претендует на право высшей власти. А так как в Бридпорте аббатство Стерн являлось доминирующим даже над старым городским замком Симондсбури, то именно аббат Соломон и явился обсудить с Плантагенетом условия сдачи.
Вернее, условий как таковых не было. Город взят, люди должны получить свое, и Генрих так и сказал, что не сможет сразу же собрать людей и прекратить грабежи. И пока его командиры пытались унять бесчинства, пока еще ошеломленные боем наемники носились по городу, выбивая двери домов, Генрих уже обсуждал с преподобным Соломоном оказание помощи раненым и погребение мертвецов, дабы защитить уцелевших от эпидемии. А тут еще притащили графа Солсбери, ревевшего, будто бык. Оказалось, уже после того, как его отряд ворвался в город, тот умудрился упасть с коня, вывихнул руку, и ему ее поспешно вправляли прямо тут, пока сустав не распух. За всеми этими заботами Генрих не заметил, что нигде рядом нет Артура. К тому же тут ему сообщили, что на море показались корабли, и принц поспешил на стену.
Это был флот из Кента, ради которого и явились сюда люди Плантагенета. Но корабли пришли слишком поздно. На башне Бридпорта уже развевался алый стяг Плантагенета, с тремя важно шествующими леопардами. Корабли же выглядели потрепанными недавним штормом и не осмелились пристать к опасному берегу, где так часто бывают крушения, к тому же люди королевы Мод понимали, что в Бридпорте их ждет не ласковый прием.
Флотилия прошла мимо, а Генрих и его люди ликовали. Постепенно в городе навели порядок, жители потянулись к аббатству: расспрашивать о новостях, просить выкупить попавших в плен родичей. А к вечеру аббат Соломон, довольный, что город не был разрушен и никого не казнили, пригласил принца и лордов на пир в аббатстве. Причем угощал их отменно, а городские главы, видя, что принц Плантагенет еще по сути неопытный ребенок, стали выяснять, что новый победитель сможет дать Бридпорту: какие хартии, как возместит ущерб, если желает, чтобы они и впредь оставались ему верны. Радостный Генрих, подвыпивший и обласканный, готов был пообещать все, что угодно. Хорошо, что вмешался Глочестер и под руки увел буянившего и вырывавшегося кузена.
Пир длился целую ночь, и к утру все так перепились, что вздумай кентские суда вернуться, им без труда удалось бы захватить Бридпорт. Об этом и подумал Плантагенет, едва поднял тяжелые после угарного сна веки. И тут же, велев принести карту, принялся рассматривать линию побережья, определяя, какие из ближайших крепостей верны анжуйцам, а какие — королю. Но обстановка не внушала тревоги. Все соседние местечки либо поддерживали его партию, либо сохраняли нейтралитет, так что скорее всего кентцы предпочтут вернуться в Саутгемптон, где сильна королевская власть.
Генрих довольно потянулся, почесал голову и подумал, что Артур не похвалит его за слипшуюся шевелюру. Ох уж этот чистюля Артур. Кстати, где он?
Но когда Генрих велел позвать своего любимца, никто не смог его найти. Глочестер только пожимал плечами, Патрик Солсбери вообще отмахнулся, лишь Сомерсет, сам недавно поднявшийся из простых рыцарей и еще не зараженный сословным высокомерием и находивший Артура весьма забавным, сообщил, что того не было и на вчерашнем пиру.
Генрих поменялся в лице.
— Немедленно разыскать его! Он должен явиться… если сможет, — добавил он совсем тихо, и наблюдавший за ним Глочестер заметил, что принц явственно побледнел.
Мало того: Плантагенет вообще отказывался заниматься какими бы то ни было делами, пока не найдут его любимца — «куртизана», как пренебрежительно называл Артура Глочестер. Пожилой граф Солсбери даже возмутился: величая так Артура, Глочестер бросает тень на самого Генриха. Но Глочестер только пожал плечами. Он уже сказал, что думает, а чем меньше слов, тем они весомее. К тому же никто не мог объяснить странную привязанность анжуйского принца к какому-то смазливому красавчику неизвестного рода и положения.
Артура нашли только ближе к полудню, когда местные монахи-цистерцианцы зашивали саваны на мертвецах, каких свезли за город и собирались похоронить. Кто-то услышал, что один из «мертвецов» застонал; когда разрезали саван, обнаружилось, что тот еще жив. Было решено отправить его в аббатский лазарет, и именно там Артура опознали.
Генрих лично расспросил лекаря, как обстоят дела с раненым. Артур был в беспамятстве, в лице его не осталось ни кровинки, но вместе с тем он пылал. Лекарь пояснил:
— Он был ранен сзади. Удар пикой снизу вверх, острие вошло под «чешую» пластин доспеха и пробило стеганую куртку. Этого юношу спасло лишь то, что пика скользнула по кости лопатки и засела в ней. Попади острие немного ниже — и конец. Пока же я промыл и прижег рану, так что теперь все зависит от его сил.
— Да, он сильный малый, — словно убеждая себя, отметил Генрих, но взгляд его оставался тревожным.
Он знал, что после таких ранений нередко умирают, но многие выживали — сильные люди сами боролись за жизнь и побеждали, даже когда, казалось, нет надежды. Но в Артуре сердце едва билось.
— Он пролежал слишком долго среди трупов на холоде, потерял много крови, и у него начался жар, — заметил лекарь. — Но я сделаю все, что в моих силах.
— Сделаешь! — с нажимом произнес Генрих. Его серые глаза сверкнули гранитом, а в лице появилось жесткое львиное выражение.
После чего он отправился в аббатскую церковь и долго молился за выздоровление своего друга.
Друга… Что могло быть общего между человеком без рода-племени и возможным наследником английского престола? И тем не менее голос в глубине души шептал Плантагенету, что он может доверять этому парню. В свои юные годы Генрих не был наивным и понимал, что Артуру выгодно служить ему, но одновременно чувствовал, что тот верен ему не только из корысти. Его забота о принце, желание помочь, тепло в глазах, без подобострастия и страха… хоть и без особого почтения — все импонировало юному принцу.
