За одним из столов, тоже новых, дерево столешниц еще даже не начало темнеть, нас было четверо. Мы втроем были одеты в выгоревшие и потертые «горки», четвертый, наш гость, в новенький, с иголочки, черный комбинезон югороссийской СБ с подполковничьими звездами на погонах-хлястиках.
– Значит, Олег, говоришь, есть для нас работенка по профилю? – спросил у подполковника Костя Убивец, наголо бритый крепкий мужик средних лет с ухоженной короткой бородой, сидевший между мною и Курсантом.
– Да, Костя. Хорошая и неплохо оплачиваемая работа. На длительный срок. Единственное «но» – далековато, на Северных Границах.
– Понятно! – кивнул бородач Костя. – А заказчик кто?
– Ну, скажем так – правительственный подряд.
– Вот оно как… – удивленно и задумчиво тянет наш явно озадаченный старший. – Что ж, нужно обдумать, у нас тут тоже кое-что наклевывается.
– Послушай, Убивец, хватит цену набивать. Я же тебе сказал, работа эта очень хорошо оплачивается. А баки мне забивать не нужно! Наклевывается у них! Не забывай, с кем разговариваешь, я хоть и всего неделю как из госпиталя, но все же контрразведкой в здешних краях командую. Нет у вас никаких контрактов, и даже не предвидится. По всему Терскому фронту режим прифронтовой полосы со всеми вытекающими в виде армейских патрулей, временных КПП на дорогах и всего остального. Чуть не через каждые полсотни метров по часовому. Никому сейчас ваши услуги не требуются. А там, где работа есть, – там свои вольные стрелки имеются.
– Слушай, Исмагилов, ну это с твоей стороны просто невежливо, вот так вот об колено-то ломать, – явно обиделся Убивец. – Прояви уважение к ритуалу найма.
– Костя, пока ты тут со своими ритуалами резину тянешь, за Волгоградом люди погибают. Обычные, ни в чем не повинные люди.
С лица Убивца словно тряпкой стерли обиженное выражение.
– Давай подробнее.
– Ситуация следующая: на Северных Границах неспокойно, сами знаете. И если раньше все более-менее держали под контролем пограничники, то сейчас их в полном составе перебросили на фронт. Выгребли, считай, всех подчистую. Некоторые участки границы прикрыты отрядами местных, тамошних вольных стрелков, но их на всю протяженность границы не хватает. Вот и принято решение привлечь к этому делу крупные и наиболее подготовленные отряды наемников с юга республики. У тебя сейчас сколько бойцов?
– Сто четырнадцать, – с гордостью ответил Убивец.
Косте было чем гордиться. До вторжения турок наш отряд насчитывал всего два десятка бойцов. Правда, бойцов хорошо обученных и сработанных, что и позволило отряду избежать серьезных потерь во время боя за станицу. Нет, ранены или контужены были все поголовно, но убитыми потеряли только троих. А вот у остальных вольных стрелков Терского фронта дела обстояли куда хуже. Где-то потеряли половину людей, где-то – чуть ли не две трети. Отряд из Горагорского вообще полег в полном составе. Терской фронт никогда не был спокойным местом, и потери у наемников были и раньше. Но вот чтобы в течение пары суток, да в таких количествах… Бойцам разбитых отрядов нужна была какая-то точка опоры, флаг, под который можно было бы встать. И сохранившая и командира, и большую часть личного состава «Псарня» стала для них своего рода «точкой кристаллизации». Местом, где можно было собраться и почувствовать себя частью сильного коллектива, а не побитым и израненным одиночкой. Отряд увеличился почти в шесть раз буквально за пару недель. И вот уже почти весь февраль я, сменив на посту командира отряда Костю Убивца, который в свою очередь стал координатором, проводил боевое слаживание, превращая сотню бойцов в единое подразделение.
– Отлично! Значит, рота, – довольно потер руки Исмагилов.
– Да нет пока еще роты, Олег, – подключился к беседе я. – Есть сотня вооруженных и кое-что умеющих мужиков. А до роты им еще – как до Пекина кверху задом. Их бы, по-хорошему, еще месяц-полтора погонять нужно.
– А что тебе помешает на месте их гонять? – поинтересовался контрразведчик. – Поймите, мужики, я ведь про погибших гражданских – совершенно серьезно. Там, на зараженных территориях за Северными Границами, какого отребья только нет. «Погранцов» они побаивались и не лезли особенно. Нет, бывало что и нападали, но только когда совсем в большую толпу сбивались. А сейчас граница, можно сказать, и не прикрыта толком, вот они и распоясались.
Мы с Костей переглянулись. Похоже, дела на севере и впрямь идут далеко не лучшим образом. Да и по поводу работы для отряда Исмагилов прав. Нет сейчас для наемников работы на Терском фронте. А в действующую армию нас в нынешнем виде и статусе никто не возьмет. Хочешь служить и воевать – милости просим: военкомат, распределительный пункт, «покупатели» и, куда попадешь, туда и попадешь. Подобный подход мало кого из наемников устраивал. Тут же – долгосрочный контракт, да еще и на правительство. Словом, есть над чем подумать.
– Кстати, – прервал вдруг уже немного затянувшееся молчание Олег, – вы б отряду своему хоть название какое-нибудь выдумали… А то не солидно как-то – такая толпа народу, и безымянная.
– Да предлагал я им уже, – ответил Исмагилову наш младшенький, Толя Курсант, молодой парень, крепкие мускулы которого ощутимо проступали даже под плотным брезентом «горки».
– И что, Толь?
– Ай, ну их, – отмахнулся тот, наморщив «распаханный» некрасивым шрамом лоб. – На смех подняли…
– А то, – согласно кивнул я. – Название им подавай… И как обзовемся? Может – «Терские волкодавы»?
На секунду над столом повисла тишина, а потом все четверо синхронно хрюкнули и разразились громким хохотом. Фильм с одноименным названием в Червленную привозили пару недель назад. Вся станица ходила посмеяться, словно на комедию.
– Ну тебя, Тюкалов, – отсмеявшись, сказал контрразведчик. – Все бы тебе глумиться. Не хочешь «Волкодавов» – обзовитесь тогда… я не знаю… ОМОН, что ли.
– Как? – вытаращил глаза на Исмагилова я.
Подполковник контрразведки Олег Исмагилов был одним из немногих людей не только на Терском фронте, но и во всем мире, кто знал, кем на самом деле является отчаянный и матерый наемник с позывным Чужой.
– А что? – с невинным видом захлопал тот глазами. – Отдельный мобильный отряд наемников… И по делу, и аббревиатура красивая. С историей, опять же.
– Уж что есть, то есть, – Убивец одобрительно чмокнул губами. – Неплохая идея, мы подумаем. Ладно, теперь давай поговорим о финансовом вопросе…
Два дня спустя я сидел в кабинете Исмагилова в Ханкале.
– Запомни главное, Миша, – Олег был серьезен и деловит. – Северные Границы – это не Терской фронт. Там, с одной стороны – легче, с другой – намного сложнее. Во-первых – радиация. Нет, южнее границы с этим полный порядок: дезактивация была проведена еще сразу после Большой Тьмы, как только республика более-менее твердо на ноги встала. Чуть не надорвались тогда, последние резервы на это дело бросали, но сделали. На въезде во все города и поселки – пункты обязательного дозиметрического контроля, за умышленную попытку продать «фонящие» товары или продукты – вешают без долгих разговоров. Все по-взрослому. Но вот севернее… Наши пограничники по факту контролировали и патрулировали саму линию границы и тридцатикилометровую «буферную зону». Дальше – территория анархии.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
