Айз Седай хранили молчание. Они смотрели на Брина долго-долго, пока у него между лопатками не зачесалось и он не принялся гадать, не вытащил ли Нугел кинжал, собираясь пронзить ему сердце. Потом Шириам встала, и остальные следом за ней отошли к окнам. Брин видел, как у них шевелились губы, но ничего не слышал. Если им угодно скрыть свою дискуссию покровом Единой Силы — пожалуйста. Брин сомневался, что сумеет много выжать из них. Если эти шесть женщин достаточно разумны, то уступят ему во всем, но Айз Седай могут счесть разумными и весьма странные вещи. Что бы они ни решили, он согласится с их вердиктом со всей любезностью, какую сумеет наскрести. Хорошенькую же западню он сам себе расставил!
Лиане одарила Брина взглядом и улыбкой, которые красноречивей всяких слов сказали ему: он так никогда и не узнает, от чего отказался. Брин подумал, что это была бы веселенькая погоня и его бы вовсю водили за нос. Доманийки никогда не обещают и того, на что надеешься, дают лишь столько, сколько желают сами, а в своих намерениях переменчивы, как ветер, — ни за что не угадаешь, куда он повернет в следующий миг. А приманка в капкане пристально поглядела на Брина, широким шагом подошла к нему вплотную, вытянув шею, в упор посмотрела ему в глаза и промолвила приглушенным, разъяренным голосом:
— Зачем ты это сделал? Зачем погнался за нами? Из-за сарая?
— Из-за клятвы. — Из-за пары голубых глаз. Суан Санчей была моложе его не больше чем на десять лет, но, глядя на лицо лет на тридцать моложе, легко забыть, что эту женщину зовут Суан Санчей. Правда, глаза остались прежними — глубокой голубизны и непреклонной суровости. — Из-за клятвы, которую ты дала мне и нарушила. За это мне стоило бы удвоить срок твоей службы.
Опустив взор, она сложила руки на груди и пробурчала:
— Об этом уже позаботились.
— Ты хочешь сказать, они уже наказали тебя за клятвопреступление? Если они тебя отстегали и ты сидеть не можешь, это не считается, пока я сам этого не сделал.
Раздался смешок Дроманда, лишь отчасти шокированный — тот до сих пор боролся с воспоминаниями, кем была Суан. Впрочем, Брин не был убежден, что и сам благополучно забыл об этом. Лицо Суан побагровело — Брин даже испугался, не хватит ли ее удар.
— Мой срок уже удвоен, если не больше! Понял, ты, вонючий рыбий потрох? Ты и твои урочные часы!.. Сначала доставь всех нас троих обратно в свой манор, а потом часы отсчитывай! Раньше — ни за что, коли я должна стать твоей… твоей… сторожевой собакой! Даже если за это скостят… двадцать лет!
Значит, у них и насчет Суан есть планы — у Шириам и остальных. Брин глянул на стоящую у окна шестерку. Похоже, они разделились на две группы: Шириам, Анайя и Мирелле — с одной стороны, Морврин и Карлиния — с другой, а Беонин стоит между ними. Еще до того, как Брин переступил порог гостиницы, они готовы были выдать ему Суан с Лиане — и… Мин? — в качестве посула или в счет будущей платы. Они в отчаянном положении, а это значит, что он очутился на слабейшей стороне. Но, быть может, они отчаялись настолько, что в надежде на шанс победить дадут Брину все, что ему нужно.
— Злорадствуешь, да? — яростно промолвила Суан, едва Брин отвел взор в сторону. — А, старый хрен? Чтоб тебе сгореть, болван с рыбьими мозгами! Теперь, когда ты знаешь, кто я, тебя небось забавляет, что я стану перед тобой расшаркиваться да в ножки кланяться! — Как-то не похоже, что она решила этим заняться. По крайней мере сейчас до расшаркиваний ой как далеко. — И все почему? Потому что я вынудила тебя уступить тогда? Из-за случая с Муранди? Неужели ты настолько мелочен и низок, Гарет Брин?
Она пытается его разозлить. Суан понимала, что наговорила лишнего, и не хотела дать ему время, чтобы он успел обдумать ее слова. Может, она больше и не Айз Седай, но манипулирование людьми у нее уже в крови.
— Ты была Амерлин, — спокойно сказал Брин, — а даже короли целуют кольцо Амерлин. Не скажу, чтоб мне понравилось, как ты со мной обошлась. Можно было поговорить как-нибудь тихонько, ан нет, тебе понадобилось именно так со мной поступить. Чтоб этой сценой чуть ли не все придворные любовались. Но не забывай, гнался я за Марой Томанес, и здесь мне нужна Мара Томанес. Вовсе не Суан Санчей. Раз уж ты начала спрашивать, позволь и я спрошу — почему. Почему было так важно, чтоб я спускал мурандийцам постоянные набеги через границу?
— Потому что твое вмешательство могло тогда разрушить важные планы, — сказала Суан, выговаривая каждое слово отчетливо, напряженным голосом. — Как и сейчас — в отношении меня. Башня установила, что юный пограничный лорд по имени Дулайн в один день способен по-настоящему объединить и сплотить Муранди. С нашей, разумеется, помощью. Я не могла допустить и малейшей возможности, чтобы твои солдаты убили его. А здесь у меня по горло работы, лорд Брин. Позволь мне спокойно делать ее, и, может, ты еще увидишь победу. А вмешаешься из вредности или по злобе — и все погубишь.
— Какова бы ни была твоя работа, уверен, Шириам с прочими уж проследят, чтоб она была сделана. Дулайн? Никогда о нем не слыхал. Может, он еще не добился своей цели. — Сам-то Брин считал, что, пока не провернется Колесо и не наступит новая Эпоха, Муранди останется лоскутным одеялом, где на каждом пятачке властвует свой почти независимый лорд или леди. Мурандийцы даже называют себя то лугардцами, то миндийцами, то еще как-то и в лучшем случае лишь потом упомянут о своем государстве. Если вообще удосужатся вспомнить о такой стране, как Муранди. Лорд, который способен объединить их и на которого Суан надела ошейник, мог бы привести с собой немало солдат.
— Он… умер. — Алые пятна расцветили щеки Суан, она, кажется, боролась с собой. — Через месяц после того, как я отбыла из Кэймлина, — пробормотала она. — Убит. Во время набега за овцами какой-то андорский фермер сразил его наповал из лука.
Брин не сумел сдержаться и рассмеялся:
— Тебе следовало не меня на колени ставить, а фермеров! Ладно, тебе больше незачем утруждать себя подобными заботами. — А вот это была сущая правда. Для какой бы задачи ни приберегли Айз Седай Суан, впредь они ее и близко не подпустят к власти, никаких решений принимать не позволят. Брин почувствовал жалость к Суан. Он представить не мог, чтобы эта женщина сдалась и безвольно умерла, но она потеряла все, чего можно лишиться, разве что жизнь у нее осталась. Но с другой стороны, ему очень не по вкусу, когда его обзывают старым хреном или вонючим рыбьим потрохом. Что там еще было? Ах да, болван с рыбьими мозгами! — Отныне ты должна заботиться о том, чтобы у меня были всегда начищены сапоги и вовремя приготовлена постель.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
