поверхность, хватая ртом воздух, чувствуя, как скатываются по скулам от глаз слезы, и продолжая на какую-то долю секунды видеть перед собой — уже здесь, уже в реальности — призрачный, гаснущий постепенно в темном воздухе комнаты полупрофиль страшной женщины.
А однажды ей приснилось зеркало, и когда она в него заглянула, вместо ее собственного лица там было лицо мамы, очень спокойное и очень странное, как будто не лицо, а маска. Ира испугалась так же, как и во сне про женщину и мазь, и проснулась с криком.
Но такое бывало не часто — не чаще раза в месяц, и к тому же Ира постепенно приучилась вовремя выходить из нежелательных снов и поплотнее прикрывать за собой дверь. Хотя, по правде сказать, и запертые двери искушали, как и положено запертым дверям, и Ира иногда нарочно тянула с «отступлением», проверяя себя на прочность, а сон — на верность правилам игры. И в любом случае это было куда интересней, чем реальность дневная. Стоит ли удивляться тому, что Ира так трудно вставала по утрам, и с такой охотой заваливалась иногда спать раньше времени — если не зачитывалась до полуночи, а то и дольше.
Глава 2
26 июня 1999 года. Москва.
Без пятнадцати десять Ирина вышла из станции метро «Арбатская» возле кинотеатра «Художественный» и тут же, проталкиваясь сквозь густую арбатскую толпу, нырнула в подземный переход — на ту сторону, к «Праге», а от «Праги» еще в один переход — к телеграфу. Солнце уже разгулялось, и бензиновая гарь уже висела в воздухе, и обычный суматошный столичный ритм уже вступил в свои права. Пробравшись между мольбертами «холодных» художников, обойдя по контуру небольшую группу зевак, которая уже успела собраться вокруг троих уличных музыкантов, исполнявших под гитару и аккордеон что-то отвязанно-скабрезное, Ирина выбралась наружу, прошла несколько шагов по Новому Арбату и свернула в подворотню, в Мерзляковский переулок.
До места ее новой работы отсюда было уже рукой подать, только свернуть за угол. Ирина даже слегка расстроилось — ей хотелось прийти в первый день на работу не раньше и не позже положенного срока. А на часах все еще было без десяти. Поэтому когда ее прямо на тротуаре остановил невзрачного вида молодой человек с торчащими вперед резцами, в очочках с толстой чёрной роговой оправой, с красноватыми воспаленными веками на маленьких слегка подслеповатых глазах характерного, с опущенными уголками, разреза, но одетый притом в новенький, с иголочки, хотя и явно не самый дорогой костюм — песочный при темно-бордовом галстуке — и в белоснежную накрахмаленную сорочку; так вот, когда ее остановил на улице этот невзрачного вида молодой человек и завел обычную песню про представителя бельгийской фирмы, у которой как раз сегодня широчайшая распродажа по самым дешевым, сниженным буквально до нуля ценам, поскольку фирме исполняется ровно тридцать лет и три года, она не только не отмахнулась от него на ходу, как сделала бы в любой другой ситуации, но и позволила ему исполнить свой номер до конца, и даже взять себя по ходу исполнения номера под локоток.
Молодой человек рассыпался соловьем. Он улыбался — правда, не слишком широко, очевидно стесняясь своего не самого изящного прикуса. Он размахивал руками. Он расхваливал сначала фирму, лучше, честнее и благороднее которой нет и не было не только на отечественном, но и на мировом рынке. Потом он плавно перешел на достоинства самой Ирины, причем не грубо и не пошло — Ирина это для себя отметила, — а так, чтобы потенциальная клиентка была, с одной стороны, слегка озадачена и сбита с толку, а с другой, чтоб у нее приятно защекотало где-то под ложечкой. Растаять Ирина, конечно, не растаяла, но с удивлением отметила про себя, что под ложечкой-то защекотало.
Молодой человек предлагал ей — совершенно бесплатно — новую косметичку взамен ее нынешней. Причем все содержимое ее прежней косметички останется при ней, а кроме того, в новой косметичке будет новый, специально для нее разработанный честной-благородной бельгийской фирмой косметический набор, пробный флакончик настоящих французских духов от Живанши — духов, заметьте, а не туалетной воды, — и маленький маникюрный набор в прекрасном чехле из натуральной кожи с тисненым на нем гербом фирмы. И это все совершенно бесплатно, вне зависимости от того, купит потом Ирина хоть что-нибудь у молодого человека с торчащими зубами или нет.
«Ну, ладно, — подумала Ирина, глянув на часы. — У тебя есть еще три минуты. Покупать я у тебя все равно ничего не стану, но проучить — проучу». Она открыла сумочку, вынула оттуда дешевую, купленную на бегу с какого-то лотка возле метро косметичку и вопросительно подняла глаза на молодого человека. Тот, просияв, поставил на землю объемистый баул и мигом выхватил из него — действительно вполне приличную, что с удивлением отметила про себя Ирина, — кожаную, расшитую в одном уголке неброским темным бисером косметичку. Щелкнул замочек. В косметичке было все то, о чем с таким восторгом и пылом говорил коммивояжер. Он открыл косметичку как можно шире и протянул ее Ирине. Та, не долго думая, пересыпала содержимое собственной косметички в новую — вернее, попыталась пересыпать, потому что рука у нее при этом как-то сама собой неловко дернулась и помада, карандаш и еще какая-то мелочь просыпались мимо.
— Ой, какая незадача, — затараторил молодой человек, мигом подскочив вплотную к Ирине и, едва не стукнувшись с ней лбами, принялся подбирать с земли всю эту мелочовку. — Но мы это сейчас поправим, сейчас поправим.
Ирина, которая все ждала какого-то подвоха и была наготове, подвоха так и не дождалась. Молодой человек буквально в одно касание сгреб с асфальта не успевшие далеко раскатиться помады-карандашики, высыпал их в новую косметичку и даже помог Ирине затолкнуть ее, а она была чуть крупнее прежней, обратно в сумочку. Старую косметичку он забрал, объяснив, что для отчетности, рассыпался в поздравлениях и в изъявлениях благодарности и перешел, как и предполагала Ирина, к основному номеру программы. Всучить он ей попытался ни много ни мало кухонный комбайн, с двадцатью рабочими режимами и с полудюжиной разных насадок, произведенный швейцарским отделением фирмы по высшим европейским стандартам качества и с двумя годами гарантии начиная с даты продажи. К комбайну в виде еще одного бесплатного подношения от фирмы — такой сегодня день! — возведя очи горе и взмахнув еще раз руками возгласил молодой человек, — прилагалась пластиковая мисочка для готового продукта и почему-то пластиковая же щетка для волос, настолько дешевая
