Охранники Форстера перестали шептаться. Послышался скрип и грохот передвигаемого по полу тяжелого стола; я быстро выглянул из-за дивана.
— Они приближаются к нам под прикрытием мебели, — сообщил я.
Кариновский понимающе кивнул.
— Ага! — сказал он. — Старая военная уловка. С передвижными щитами воевали еще древние греки, если не их предшественники.
— А нам что предпринять?
— Очень просто: нам следует поливать нападающих с крепостной стены горящим маслом и расплавленным свинцом.
— Не годится, придумайте что-нибудь другое, — сказал я. — А вы, Гуэски, займите позицию на том конце дивана и будьте наготове.
«Передвижные щиты» были уже футах в десяти от нас. Выглянув из-за дивана, я выстрелил по ближайшему столу. С такого расстояния 9-миллиметровая пуля пробила его насквозь, и стол двигаться перестал. Противник сделал несколько выстрелов по дивану; я отпрянул назад и перебросил пистолет Гуэски.
— Только один выстрел, — прошептал я.
Он высунулся и выстрелил. Второй «щит» тоже остановился. Я взял у Гуэски пистолет, и вдруг мне в голову пришла блестящая идея.
— Стреляйте еще, Гуэски, — крикнул я, не возвращая пистолет ему. — Стреляйте же, стреляйте! — И, вскочив на ноги, я увидел их всех сразу. Они лежали плашмя за своими столами. Я выстрелил три раза подряд, услышав, как кто-то завопил от боли, потом снова спрятался за диван.
«Передвижные щиты» замерли на месте. Люди Форстера опять принялись совещаться шепотом. Кариновский тихо сказал:
— Теперь они пойдут в атаку.
— Вряд ли, — откликнулся Гуэски. — Слишком опасно.
— А что им еще остается? — продолжал размышлять вслух Кариновский. — Если все это будет продолжаться достаточно долго, они рискуют попасть в руки полиции. Сознавая это, они все-таки вынуждены будут наступать.
— Думаю, вы правы, — поддержал я Кариновского. — А потому нам следует напасть первыми.
Я передал Кариновскому пистолет, сказал Гуэски:
— Пошли, — и пополз назад, по направлению к камину. Гуэски последовал за мной. На лице его легко читалось сомнение. Я снял пиджак, обернул им руку и дождался, пока Гуэски проделает то же самое. Потом мы дружно принялись вытаскивать горящие головни из камина, обжигая руки и страшно ругаясь. Кариновский время от времени обменивался выстрелами с людьми Форстера, по-прежнему прятавшимися за столами.
Скоро перед нами оказалась уже добрая дюжина горящих головней.
— Отлично, — сказал я. — Теперь попробуем поджечь гардины. — И мы стали метать в них свои зажигательные снаряды. Кариновский был начеку.
Гардины начинали дымиться. Люди Форстера поспешно двинули свои «щиты» назад. Потом сорвали гардины с окон и принялись их затаптывать.
Именно этого я и ждал. Схватив горящее полено, я стремительно вскочил — так воины с дротиками выскакивают из засады — и метнул горящее полено в панорамное окно. Стекло разлетелось вдребезги, и в гостиную ворвался холодный ветер с гор. Огонь, будто почувствовав прилив сил, принялся за ковер на полу, который начал шипеть и потрескивать, а гардины охватило уже яркое пламя.
Мы продолжали швырять поленья, а Кариновский успешно подстрелил еще одного охранника, чем сильно отвлек внимание остальных. Покрытая лаком мебель тоже начинала гореть; огонь явно выходил из-под контроля. Люди Форстера оказались в весьма плачевном положении: под нашими выстрелами пожар им было не потушить, а стрелять самим, будучи окруженными пламенем, было как-то неразумно.
Двое из них бросились к двери. Кариновский ранил первого и уложил второго. Последний оставшийся в живых попытался выскочить в окно. Однако бедняга недостаточно высоко подпрыгнул. Завопив от боли, он застрял в центральной части окна, напоровшись на кучу острых осколков. Волосы его уже начинали дымиться. Кариновский прикончил его последней пулей.
Пора было и нам выбираться из горящего дома. По правде сказать, мы и так слишком задержались. Кариновский едва стоял на ногах. На полпути к двери он рухнул на пол. Я попытался его поднять, но сил уже не было и у меня. Левая рука почему-то совсем не повиновалась, и лишь теперь я обнаружил, что в ходе боя мне кто-то прострелил кисть.
Гуэски вскинул Кариновского на плечо, и мы стали продвигаться к двери, ничего не различая в дыму. В итоге мы наткнулись на стену и пошли дальше ощупью. У меня даже возникла абсурдная уверенность, что сейчас мы ввалимся в какую-нибудь кладовку. Я все убеждал Гуэски, что надо проверить, правильно ли мы идем. Мы почему-то все шли и шли; ощущение было такое, будто мы бродим кругами.
Потом моя левая нога окончательно отказала, и я упал, зная, что мне никогда больше не подняться. Гуэски остановился, и я заорал, чтобы не останавливался, а продолжал идти. Но он почему-то не двинулся с места, а опустился на колени и уложил Кариновского со мною рядом.
Странно: огонь оказался очень холодным. И почему-то мокрым!
Я немного поразмышлял на сей предмет и открыл глаза. Оглядевшись, я увидел, что лежу на мокрой траве, а охотничий домик весело пылает футах в пятидесяти от нас. Мне хотелось спросить Гуэски, как нам удалось выбраться наружу и жив ли Кариновский, но сил у меня совсем не осталось.
Через некоторое время мне показалось, что нас окружила толпа местных крестьян, среди которых был и один полицейский, крайне смущенный, а также — несколько американцев. Я узнал среди них своего старого приятеля Джорджа. И своего нового приятеля — полковника Бейкера.
— Най, — почему-то все спрашивал полковник, — с вами все в порядке? Мы, честное слово, спешили изо всех сил! Получив записку Гуэски, мы подумали…
— Меня не интересует, что вы подумали, полковник, — внятно произнес я, перебивая его. — Меня интересуют ваши конкретные действия, и я нахожу их абсолютно неэффективными, а ваше поведение — достойным всяческого сожаления.
Приятно было видеть, что Бейкер смутился. У меня имелось наготове еще несколько изысканных оценок его деятельности, однако высказать их я уже не успел: в этот самый миг меня покинули последние силы.
Глава 26
Придя в себя, я обнаружил, что лежу в удобной постели, а за окном просторной и светлой комнаты виднеются Альпы. Веселая и довольно моложавая медсестра сообщила мне, что это Карнийские Альпы, а я нахожусь в Австрии, в городке Котшах. Тело мое по большей части было обмотано бинтами.
Потом сестра вышла, и появился полковник Бейкер, который рассказал мне обо всех последних событиях.
Пока крестьяне возились с пожаром, он со своими людьми успел сунуть нас троих в машину и, мчась на бешеной скорости, переправил через границу. Надо сказать, вовремя: итальянские власти и пресса уже подняли весьма неприятную шумиху. Ответы на свои вопросы они, конечно, получили бы; необязательно правдивые, но вполне приемлемые.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
