— Охотник, — позвал Оборотень, — похоже, у нас неприятности. Она слишком задерживается.
— Что-нибудь придумаем. Подведет нас она — найдем другой выход.
— Если появится полиция, — сказал Оборотень, — превращаемся в тебя. Мне от них ни за что не убежать. В темноте я плохо вижу, ноги сбиты, а…
— В любой момент, — согласился Охотник. — Я готов. Только дай знать.
Внизу, в поросшей лесом долине, захныкал енот. Волна дрожи прокатилась по телу Блейка. Еще десять минут, решил он. Дай ей еще десять минут. Если за это время она не появится, мы отсюда уходим.
Жалкий и растерянный, Блейк сидел в кустах, физически ощущая свое одиночество. Чужак, подумал он. Чужак в мире существ, форму которых имеет. А есть ли вообще для него место, спросил Блейк себя, не только на этой планете, но во Вселенной? «Я человек, — сказал он тогда Мыслителю. — Я настаиваю на том, что я человек». А по какому, собственно, праву настаивает?
Время тянулось медленно. Енот молчал. Где-то в лесу обеспокоенно чирикнула птица — какая опасность, реальная или почудившаяся, разбудила ее?
На мостовой показалась машина. Остановилась у тротуара напротив телефонной будки. Мягко просигналил гудок.
Блейк поднялся из-за кустов и помахал рукой.
— Я здесь, — крикнул он.
Дверца открылась, и из машины вышла Элин. В тусклом свете телефонной будки он узнал ее — этот овал лица, эти прекрасные темные волосы. В руке она несла сверток.
Элин прошла мимо телефонной будки и направилась к кустам. Не доходя трех метров, остановилась.
— Эй, лови, — сказала она и бросила сверток.
Негнущимися от холода пальцами Блейк развернул его. Внутри были сандалии на твердой подошве и черная шерстяная туника с капюшоном.
Одевшись, Блейк вышел из кустов к Элин.
— Спасибо, — сказал он. — Я почти заледенел.
— Извините, что так долго, — произнесла она. — Я так переживала, что вы здесь прячетесь. Но надо было все собрать.
— Все?
— То, что вам понадобится.
— Не понимаю…
— Вы ведь сказали, что убегаете от преследователей. Значит, вам нужна не только одежда. Пойдемте в машину. У меня включен обогреватель. Там тепло.
— Нет, — отпрянул Блейк. — Неужели вам не ясно? Я не могу допустить, чтобы вы впутались в это еще больше. Я вам и так очень обязан…
— Ерунда, — сказала она. — Каждый день положено делать доброе дело. Мое сегодняшнее — это вы.
Блейк плотнее завернулся в тунику.
— Послушайте, — сказала она, — вы же совсем замерзли. Ну-ка, забирайтесь в машину.
Он заколебался. Согреться в теплом салоне было заманчиво.
— Пойдемте, — позвала она.
Блейк подошел с ней к автомобилю, подождал, пока она усядется на водительское сиденье, затем сел сам и закрыл дверцу. Струя теплого воздуха ударила его по лодыжкам.
Она включила передачу, и машина покатилась вперед.
— На одном месте нельзя стоять, — объяснила она. — Кто-нибудь может заинтересоваться или донести. А пока мы на ходу, никаких вопросов. У вас есть место, куда я могла бы вас отвезти?
Блейк покачал головой. Он даже не задумывался, куда деваться дальше.
— Может быть, выехать из Вашингтона?
— Да-да, — согласился он. — Выбраться из Вашингтона — для начала уже неплохо.
— Можете рассказать мне, в чем дело, Эндрю?
— Вряд ли, — сказал он. — Если я вам расскажу, вы скорее всего остановитесь и вышвырнете меня из машины.
— В любом случае не стоит так драматизировать, — рассмеялась она. — Сейчас я развернусь и поеду на запад. Не возражаете?
— Не возражаю. Там есть где спрятаться.
— А как долго, по-вашему, вам придется прятаться?
— Если б я знал, — ответил он.
— Знаете, что я думаю? Я не верю, что вы вообще сможете спрятаться. Ваш единственный шанс — все время двигаться, нигде не задерживаясь подолгу.
— Вы все продумали?.
— Просто здравый смысл подсказывает. Туника, которую я вам принесла,
— одна из папиных шерстяных, он ими очень гордится, — такую одежду носят студенты-бродяги.
— Студенты-бродяги?
— Ой, я все забываю. Вы же еще не успели освоиться. Они не настоящие студенты. Бродячие артисты. Бродят повсюду, одни из них рисуют, другие пишут книги, третьи сочиняют стихи. Их не много, но и не так уж мало, и их принимают такими, какие они есть. Внимания на них, конечно, никто не обращает. Так что можете опустить капюшон, и ваше лицо никто не разглядит. Да и вряд ли станет разглядывать.
— Вы советуете мне сделаться студентом-бродягой?
— Я приготовила вам старый рюкзак, — продолжала она, не обращая внимания на его слова. — Именно с такими они и ходят. Несколько блокнотов, карандашей, пару книг вам почитать. Лучше взгляните на них, чтобы представлять, о чем они. Нравится вам или нет, но придется стать писателем. При первой возможности нацарапайте страницу-другую. Чтобы, если кто заинтересуется, не к чему было придраться.
Блейк расслабленно шевелился в кресле, впитывая тепло. Элин повернула на другую улицу и теперь ехала на запад. На фоне неба громоздились силуэты многоквартирных башен.
— Откройте вон то отделение справа, — сказала она. — Вы наверняка проголодались. Я приготовила несколько сэндвичей и кофе — там полный термос.
Он сунул руку в отделение, достал пакет, разорвал его и извлек сэндвич.
— Я в самом деле проголодался, — признался он.
— Надо думать, — сказала она.
Автомобиль неторопливо катился вперед. Многоквартирных домов встречалось все меньше. Тут и там вдоль дороги возникали поселки, составленные из летающих коттеджей.
— Я могла бы увести для вас леталку, — сообщила она. — Или даже автомобиль. Но их легко обнаружить по регистрационной лицензии. Зато на человека, который бредет пешком, никто не обращает внимания. Так вам будет безопаснее.
— Элин, — спросил он, — почему вы все это для меня делаете?
— Не знаю, — она пожала плечами. — Наверное, потому, что вам столько досталось. Притащили из космоса, засунули в больницу, где начались все эти проверки и анализы. Ненадолго выпустили попастись в деревушке, затем снова заперли.
— Они старались помочь мне, как могли.
— Я понимаю. Но вряд ли это было вам приятно. Поэтому я не осуждаю вас за то, что вы сбежали, как только подвернулась возможность.
Некоторое время они ехали молча. Блейк съел сэндвичи, запил кофе.
— Кстати, о волке, — вдруг спросила она. — Вы ничего не знаете об этом? Говорят, там был волк.
— Насколько мне известно, никакого волка там не было, — ответил он. А про себя, оправдываясь, подумал, что формально он не солгал: Охотник действительно не волк.
— В клинике все в шоке, — сказала она. — Они позвонили сенатору и попросили приехать.
— Из-за меня или из-за волка? — поинтересовался он.
— Не знаю. Сенатор еще не вернулся, когда я уезжала.
Они подъехали к перекрестку, и Элин сбросила скорость, свернула на обочину и остановилась.
— Все, дальше везти вас я не могу, — сказала она. — Мне надо успеть вернуться домой.
Блейк открыл дверцу, но, прежде чем выйти, повернулся.
— Спасибо, — произнес он. — Вы мне так помогли. Надеюсь, когда-нибудь…
— Еще минутку, — остановила его она. — Вот ваш рюкзак. Там вы найдете немного денег…
— Но подождите…
— Нет, это вы подождите. Деньги вам понадобятся. Сумма небольшая, но на какое-то время вам хватит. Это из моих карманных. Когда-нибудь вернете.
Он нагнулся, взял рюкзак за лямку, перебросил через плечо.
— Элин… — произнес Блейк неожиданно севшим голосом, — я не знаю, что сказать.
Полумрак салона скрывал расстояние, приближая ее к нему. Не сознавая, что делает, он притянул Элин к себе одной рукой. Затем склонился и поцеловал ее. Ее ладонь легла ему на затылок.
Когда они оторвались друг от друга, Элин посмотрела на него уверенным взглядом.
— Я не стала бы тебе помогать, — сказала она, — если бы ты мне не понравился. Я верю тебе. Мне кажется, ты не делаешь ничего такого, чего надо было бы стыдиться.
Блейк промолчал.
— Ну, ладно, — сказала она. — Тебе пора, путник в ночи. Позже, когда сможешь, дай мне знать о себе.
Глава 21
Закусочная стояла на острие V-образной развилки, от которой дорога шла в двух разных направлениях. В призрачной предрассветной мгле красная вывеска над крышей казалась розовой. Прихрамывая, Блейк ускорил шаг. Здесь можно было отдохнуть, обогреться и перекусить. Бутерброды, которыми снабдила его Элин, помогли ему прошагать без остановки всю ночь, но теперь он снова проголодался. Когда наступит утро, он должен будет найти какое-нибудь местечко, где можно и укрыться, и отоспаться. Может быть, стог сена. Интересно, думал он, остались ли еще стога сена, или даже такие простые вещи, как стога, уже исчезли с лица Земли с тех пор, когда он ее знал?
