– Ох, а я думал, вы меня узнали. Так мило улыбнулись. Мы же с вами позавчера по телефону разговаривали? Не помните?
– По телефону?
Ещё чего! Что я, экстрасенс, чтобы узнавать человека по голосу? Хватит под дурачка косить.
– Я вам звонил… Меня зовут Рустам Назимович Насыров. Я помощник Эйдуса.
– Ой, так это вы? А я Вероника Шагина. Так это вы меня встречаете?
Он кивнул и как-то сразу поскучнел. И хорошо, что поскучнел, злорадно подумала Ника. А то, ишь, собрался Мату Хари ловить. Нет её, никакой Хари. Я девчонка-простушка, мечтающая заработать как можно больше денег. Так что, веди меня к своей Кларе.
– Я готова. Идёмте в дом? – Она нагнулась, чтобы взять сумку.
– Идём. Кстати, можете сделать Кларе Агзамовне ручкой.
Ника подняла голову. С полуоткрытой террасы второго этажа на них смотрела женщина. Заметив, что Ника повернула голову в её сторону, она вперевалку ушла куда-то внутрь дома. Даже издалека Нике бросилась в глаза сильная хромота её новой… Новой кого? Хозяйки? Клиентки?
Задумавшись, Ника едва не споткнулась о ступеньку каменной лестницы, ведущей на высокое и широкое крыльцо. Да, не дом, а целый дворец, настоящий особняк. И его хозяйка – загадочная Клара. Главное, войти к ней в доверие, влезть под кожу, как выразилась Леди. А вот дальше – по обстоятельствам. Принеси то, не знаю что… Н-да…
Сначала Насыров провёл Нику в её комнату. Она располагалась на втором этаже, в самом конце коридора, рядом со спальней Клары. Нике сразу бросилась в глаза стеклянная дверь, выходившая на открытый балкон с козырьком. Обстановка, почти как в гостинице средней категории: полуторная кровать с изголовьем, тумбочка с ЖК-телевизором, небольшой стол с двумя стульями, встроенный гардеробный шкаф. Дополнял стандартный набор угловой компьютерный столик с установленным на нём монитором.
– Подключено к Интернету, можете развлекаться в свободное время, – пояснил Насыров, заметив взгляд Ники.
– А это что? – Она показала рукой на странную штуковину, висевшую на стене. Вроде как лампа, но из красного пластика, и внизу маленькое зарешечённое отверстие. – Ночник, что ли?
– Нет, это сигнализация. Клара Агзамовна может вас вызвать из своей спальни. Раз замигало и запикало, значит, надо тут же идти. Вы сумку пока поставьте, потом без меня уже освоитесь. А то мне уезжать надо.
Клару они нашли на крыше, в зимнем саду. Она сидела в шезлонге и слушала негромкую инструментальную музыку, доносившуюся из больших угловых динамиков. Глаза закрыты, руки неподвижно лежат на подлокотниках.
– Клара, это мы, – кашлянув, произнёс Насыров.
Женщина в шезлонге пошевелила головой и открыла глаза.
Ника неоднократно пыталась представить себе Клару, отталкиваясь от старых фотографий в Интернете, и всё-таки с трудом сдержала болезненное удивление. Даже в сердце кольнуло. Всего тридцать с хвостиком, но вот…
Клара производила впечатление молодой актрисы, которой начали накладывать грим пожилой женщины, да по какой-то причине бросили на полдороге. Действительно, рыжая. Медно-рыжая, в отличие от светло-рыжей, почти русой, Ники. Волосы пышные, блестящие. И кожа, вполне себе ничего, гладкая и загорелая.
Только вот лицо уже чуть одутловатое, и под глазами припухлые кружочки, предвестники мешков. А на левой щеке, от угла скулы к носу, по диагонали, три тонких, но заметных, шрама. Следы от знаменитого падения на стеклянный столик. Как же она умудрилась – с лестницы и на столик?
Но больше всего поразили Нику глаза – большие, но запавшие, и какие-то безжизненные, со старушечьей тоской. Такие глаза были у матери, когда она уже сильно и безнадёжно болела.
– Здравствуйте, Клара Агзамовна. – Ника изобразила самую наивную и открытую улыбку, которую смогла.
Клара моргнула, и в глазах появился блеск. Лицо сразу помолодело. Ника с любопытством наблюдала за преображением. Нет, не так уж и плохо она выглядит. Спала, наверное, или дремала, вот спросонья и… Хотя, какое спала, если всего десять минут назад стояла на террасе?
– Можешь идти, Рустам. Сами разберёмся, – лениво произнесла Клара, игнорируя Никино приветствие.
Насыров тут же исчез, словно испарился, оставив Нику у входа.
– Никогда не ходите здесь в джинсах. У вас в шкафу висит униформа. Ходить только в ней.
Ника кивнула. Похоже, подумала она, я ей сразу не понравилась.
– Что так уставились на меня? Слишком уродливая?
– Нет, – сказала Ника, отрицательно покачав головой. – Наоборот. Вы… вы очень яркая женщина.
– Что???
Клара подалась вперёд. Даже сквозь загар на щеках проступил румянец. Оп-ля! Мы, значит, тоже краснеем? Или я уже успела довести её до бешенства?
– У вас удивительно красивое лицо. Извините, если я…
Клара громко втянула воздух через нос.
– Если ещё раз скажешь подобную чушь, то вылетишь отсюда, как пробка. Не выношу, когда мне врут и грубо льстят.
Ага, перешла на «ты». Быстро же она ставит меня на место.
– Тогда не заставляйте меня лгать.
– Что-о? – в голосе Клары просквозило недоумение.
– Меня предупредили, что я должна вас во всём слушаться. И не возражать. Если вы не хотите, чтобы я говорила то, что думаю, то в следующий раз я солгу.
Клара молчала, откинувшись на спинку кресла. Моментально успокоилась? Или просто офонарела от наглости новой сиделки и готовится послать её куда подальше?
Ника лихорадочно соображала, как вывернуться из скользкой ситуации. Надо же, пройти собеседование у Эйдуса и так нелепо проколоться перед Кларой в первую минут знакомства. Леди мне этого не простит.
– Когда я вас увидела, я подумала… я подумала, что вы походите на леди Годиву. Честно.
Сравнение всплыло в мозгу интуитивно, откуда-то из подсознания. Ника ещё не успела толком понять, что сказала, но заметила, как в лице Клары что-то дрогнуло.
– Ты знаешь о леди Годиве?
– Читала в Интернете. И картинки видела. Она очень… эффектная.
На губах Клары появилась еле заметная улыбка. Или усмешка?
– Считаешь, что я на неё похожа?
– Да, – подтвердила Ника. Отступать было поздно. Что там эта Годива делала? Рыжая, это точно.
– Ну, голой на лошади ты меня вряд ли увидишь. А вот без лошади…
Всё с той же полуусмешкой-полуулыбкой она смотрела прямо в лицо Нике, и та, смутившись, отвела взгляд. И почувствовала знакомый прилив крови к лицу. А ещё говорят, что рыжие – бесстыжие. Хотя, кто сказал, что краснеют лишь от стыда?
– Напомни, как тебя зовут?
– Вероника. Но я привыкла к Нике. Называйте, как вам будет удобней.
Клара сморщила аккуратный, с едва заметной горбинкой, нос и шевельнула губами, будто собираясь что-то сказать. Вздохнула. Придирчиво оглядела Нику снизу вверх.
– Иди, переоденься. Потом помассируешь меня. Посмотрим, что ты умеешь делать руками. Язык-то у тебя точно подвешен.
Глава 5. Усмешка Годивы
Первые дни в усадьбе оказались на удивление скучными и пустыми на события. Даже Эйдус на выходные не появился. Экономка Раиса Маратовна «по секрету» шепнула, что «хозяин» на несколько дней уехал по делам. Клара Никой почти не интересовалась. Один раз спросила, после самого первого сеанса массажа, о том, где Ника работала раньше. Когда та ответила, вскользь заметила: «Вот как? Знаю этот салон. – И, вздохнув, добавила: – Когда-то сама туда ездила». Развивать тему Ника не осмелилась.
Встречались они с Кларой только во время массажа. Правда, заказывала его Клара часто, два-три раза в день. Видимо, очень нравилось. Едва Ника начинала разглаживать кожу, приступая к начальному этапу, как Клара тут же расслаблялась и, прикрыв глаза, задрёмывала, словно довольная рыжая кошка. Казалось, вот чуть-чуть – и замурлычет. Изредка, ленивым голосом, давала команды: «Ещё вот здесь… тут посильней, ага… хватит тут, дай перевернусь…»
Сеансы проходили, по настроению Клары, или в солярии на массажном столике, или непосредственно у неё в спальне, на кожаной кушетке. После очередного сеанса в спальне воскресным днём Ника осторожно спросила:
– Клара Агзамовна, а Ефим Борисович сегодня уже не приедет?
– А зачем он тебе? – отозвалась Клара после паузы.
Она лежала, ленивая и полусонная, на кушетке, в одних трусиках, подложив под голову подушечку. Небольшие, но округлые и выпуклые, словно дыньки, груди бесстыже топорщились темно-розовыми сосками. Ника давно привыкла к обнаженным женским телам, и тело Клары не вызывало у неё никакой особой реакции. Да, красивое и пропорциональное – если не считать изувеченной, в лодыжке, ноги. Но было в нем, одновременно, нечто ненатуральное – словно в искусно сделанной кукле. Клара действительно напоминала куклу: в основном – равнодушную, временами – злую.
– Он сказал, что должен со мной договор подписать.
– А что, не подписал ещё?.. Не переживай, когда-нибудь, да заедет.
