Он пошёл в другой зал позвонить, но официанта у стойки не было.
— Э! — крикнул Фрол. — Слышь? Телефон мне принеси!
Тишина, а через несколько секунд оба его телохранителя пошли к выходу, причём очень быстро. Будто услышали какую-то новость.
— Вы куда? — рявкнул Фрол.
— По домам, — сказал один, которого звали то ли Глеб, то ли Олег.
— Вы чё, совсем уже, я…
Да они действительно охренели, даже не остановились. А в кафе вошли новые гости, Фрол знал их хорошо.
— Череп? — удивился он. — Чё такое?
— Да тут с твоим кентом побазарил, — пробасил Череп и бросил на стол телефон Фрола. — С тем самым, с Каримовым из прокуратуры. Много чего о тебе рассказывал.
Фрол понял, что у него было всего два варианта — достать модный глок, который он носил в наплечной кобуре под курткой, и стрелять, или бежать. Он выбрал второй и ошибся, его уже ждали у чёрного хода. Едва выскочил в ночной холод, как получил по зубам прикладом автомата.
— Ты чё, Череп? — лежащий Фрол смотрел снизу. Его несколько раз пнули. — Знаешь, что Гоша с тобой сделает?
— Закопает тебя, стукача, — Череп плюнул. — Ну а я раньше успею, чего его отвлекать, не до тебя ему. Выносите эту падлу отсюда. И в пасть что-нибудь засуньте, чтоб не орал.
Упирающегося Фрола тащили в машину за руки и за ноги. А официанты спрятались и тщательно делали вид, что ничего не видели и не слышали, иначе был риск отправиться следом. Выдохнули они только когда машины уехали.
* * *
Я настойчиво постучал в окно костяшками пальцев. Только через минуту тюль дёрнулся и показалось опухшее лицо Жени с покрасневшими глазами. Он показал на вход в дом, и через несколько секунд он открыл замок и распахнул дверь настежь.
— Тяжко мне, Волк — простонал Женя. — Вроде и протрезвел вчера, а всё равно тяжко. Бросать пить надо.
— На, — я протянул ему бутылку минералки, которую взял ещё с вечера. — Отпивайся и завтракать пошли, легче станет.
— Да чего я у вас-то всё время ем, как бедный родственник?
— Не спорь, пошли. У тебя всё равно ничего нету, кроме пива и сырой картошки.
— Ща, штаны найду.
Но вместо этого он протопал голыми пятками до табуретки, сел и парой глотков осушил бутылку минералки. На столе у него стояла полная пепельница, почти пустая банка с чайным грибом, и ещё одна банка, тоже пустая. Судя по едкому жёлтому оттенку внутри, Женя разводил в ней то ли Юпи, то ли Зуко. Надеюсь, водой, а не водкой.
— Ты не спал? — спросил я.
— Слава заходил ночью, — Женя осторожно положил бутылку в ведро с мусором. — Рассказал, что там случилось. Как он тебя заманил… и как ты его уболтал.
— Ну да, была такая история.
— Не ожидал я от него такого, — он вздохнул и потёр лицо. — Он Фролу долг отрабатывал, чтобы батю лечить, а батя же у него умер недавно. А вот деньги остался должен. Блин, будто оправдываю его. Но… ох блин, ну и история.
— Зато, похоже, сможем хоть какое-то время ходить и не оглядываться, — сказал я. — А то они хвостом за нами ходили.
— Думаешь, конец Фролу?
— Наверняка. В город сегодня пойду, послушаю, что говорить будут. А ты на работу вали, тебе за сегодня в себя прийти надо.
— Угу.
Он нашёл старые спортивные шорты и подтянулся ко мне. На завтрак Кирилл отварил домашних яиц, притащил зелёный лук и свежую редиску с грядки, а ещё достал пирожки с капустой, который вчера купил в деповской столовой. Ещё вытащил масла и свежего сыра, причём не плавленного, а самого настоящего.
— Когда ты-то уже на работу устроишься, Максим? — спросил деда Боря, поглядывая на меня поверх газеты.
На главной странице большими буквами написано про избрание Слободана Милошевича президентом Союзной Республики Югославия.
— Да уже почти всё готово, — я разбил скорлупу яйца об стол, очистил и посыпал солью. — Сегодня ещё подписать пачку бумаг, и узнать, что завтра будет. Ещё к Лёне сходить надо по одному делу.
Парни ушли на работу, я отправился в город в милицию. Сегодня с самого утра здесь особенно людно, а кабинет, который совсем недавно пустовал, был забит народом. Все говорили одновременно, опера опрашивали свидетелей, много писали, стучали на машинках и курили так, что в помещении невозможно было дышать. Даже открытые настежь окна не помогали.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Лёня сидел в углу за своим столом, а перед ним стоял пожилой мужик в зелёном китайском жилете с кучей кармашков, которые любят носить рыбаки.
— Да, — Лёня вздохнул и потёр лоб. — Пиши, что утром поехал на рыбалку, увидел тачку, в ней два жмура…
— Так и писать? — удивился свидетель
— Нет. Пиши: я такой-то такой, ранним утром… укажи ещё время… отправился на личном автотранспорте… И на улице такой-то обнаружил на обочине автомобиль марки Тойота Рав… Здорово, Макс! — Лёня посмотрел на меня, как на спасителя.
— Покурить есть время? — спросил я.
— Да найду! Пиши пока, — Лёня посмотрел на мужика. — Всё как есть, так и пиши. Только без матов.
Пожилой мужик уселся на деревянный стул и начал старательно писать на белом листе, прилежно как школьник, аккуратными буквами. Лёня протиснулся между двумя операми, о чём-то спорившими друг с другом, и мы вышли в коридор.
— Скорее бы уже открыли нашу фирму, — сказал Лёня, подходя к нашему старому месту у окна, где вместо мёртвого цветка уже стоял новенький кактус. Мы его отодвинули, чтобы не уколоться. — А то работы с этими разборками — вал, я уже на выходные хочу, а сейчас только вторник. Или среда?
— Вторник.
— Ох, ещё долго. Знаешь, кого ночью грохнули?
— Кого?
— Фрола, — Лёня сказал это слишком громко и пристально посмотрел в коридор, но никто вроде не услышал. — В лесопосадках, яму заставили рыть, но закапывать не стали, так бросили. Показушно хотели.
— Ну он же в другую банду ушёл, вот и не простили. Или что-то ещё?
— Ага, — опер хитро посмотрел на меня. — А знаешь, это же он был тем свидетелем. У нас тут шляется следак с прокуратуры, который с области приехал, он сейчас рвёт и мечет. Фрол же главный свидетель против Крюкова был.
— Ну, неудивительно, — сказал я. — Вычислили и грохнули. И что, раз свидетеля нет, то и Крюкова теперь выпустят?
— Ну тут не скажу, — Лёня взял окурок и внимательно посмотрел на кактус, но выбросил бычок в окно. — Это смотря, успел ли Фрол официальные показания под протокол дать или нет. Каримов же его ещё под псевдонимом пытался протащить.
— Ты говорил, что закона такого официально нет.
— Да-да, не вышло. Если Фрол не успел поставить настоящие имя-фамилию в протокол… посмотрим, короче. С остальным-то не так много чего есть, Крюков чисто работает. Ну и него знакомые есть влиятельные много где, — Лёня откашлялся.
— Если ещё Крюков выйдет, в городе вообще будет такое твориться.
— Не то слово. И ещё сегодня ночью двоих грохнули. Помнишь тех придурков, которые тогда наезжали на нас, чтобы мы за крышу платили? Вот их и расстреляли тоже. В упор, в башку каждого.
Говорит «мы». Опер больше всех переживает за фирму. Но оно и понятно, это его шанс хоть что-то заработать, за который он держится всеми руками и ногами.
— Может, они и там замешаны были? — спросил я. — Грохнули их, Фрола вытащили и увезли.
— Может и так. Но не стал бы Череп своих убивать, кто-то другой их завалил. Сейчас каждый день такое.
— Ага, бандитский Новозаводск.
— Но в девяносто третьем хуже было, там такое творилось. Тут, кстати, — Лёня снова осмотрелся и стал говорить тише: — Костя говорит, коммерсант один охрану ищет среди наших для одного дела, интересуется, что и как. Мы за ним посматриваем, чтобы никто не увёл. Выслушаем завтра? Он в городе будет. Я только сначала пробью, что за дело, главное, чтобы без криминала.
— Да, без проблем. Встречу назначай и поехали.
— Ага. Ну и что по нашей теме, надо же тебе и Женьке ещё медкомиссию пройти для лицензии. Есть врачи знакомые? Это чтобы на оружие.
— Познакомлюсь. Я тут в последнее время со всеми общий язык нахожу. Даже не знал, что так умею.
