Но, несмотря на эти мелочи, по Рамбле, она шла уже совершенно очарованная. И чувствовала себя уже почти своей в этой многоголосой, многоликой толпе, что медленно текла двумя сплошными потоками навстречу друг другу.
Цветочные палатки, газетные ларьки и сувенирные лавки стояли здесь на каждом шагу. А между ними молодые стройные люди, одетые в вечерние платья и смокинги, танцевали танго под лежащий прямо на асфальте магнитофон-мыльницу. С обеих сторон широкого, мощенного плиткой тротуара, располагались небольшие возвышения, а на них стояли странные скульптуры. «В человеческий рост - не смотрится…» - отметила про себя Юлия. Хотя это и не скульптуры, кажется… больше похожи на манекенов. Она решила, что это какой-то муниципальный арт-проект, как с теми коровами, что в прошлом году расставили по всей Москве. Может, у них тут тоже мэрия развлекается?
Манекены были забавные, а некоторые - очень даже красивые. Около каждой композиции толпился народ, но Юлия, не задерживаясь, шла дальше. Ее гнало вперед любопытство и странный страх остановиться. Она залюбовалась роскошным кентавром, выкрашенным в серебряный цвет. Торс у него был дивный, а главное - лицо, просто как живое! Ну, надо же… а талантливые у них художники. Она улыбнулась, глядя на космонавта в смешном допотопном скафандре, удивилась золотому китайскому божку… и издалека заметила манекен в черном плаще с красным подбоем. Уж очень - даже слишком - он походил на ее сегодняшний сон.
Ну, да! Все именно так - шпага на боку, белая рубашка, высокие сапоги. Только лицо почему-то бледно-фиолетовое с черными глазами, неподвижно глядящими вдаль. Наверное, Дон Жуан - это же национальный герой как-никак. Темные локоны, шляпа с пером низко опущена на лоб… или все-таки, нечистый? Издалека не видно. Подойдя ближе, она остановилась на расстоянии полуметра от странного персонажа… и тут только поняла, что это никакой не Дон Жуан. И даже не дьявол, а… вампир. Вот это да. С юмором у них организаторы - вокруг яркого рта кровавые подтеки и даже на белоснежном жабо рубашки яркой красной краской нанесены живописные пятна.
Юлия приподнялась на цыпочки - рассмотреть, как натурально вылеплен из папье-маше или гипса подбородок. Ей понравился остроумный эффект - будто бы сквозь лиловую краску пробивается щетина… и вдруг она узнала, как случаются сердечные приступы. Рот гипсового вампира медленно открылся, и - она не поверила своим глазам! - оттуда показался живой, дрожащий, розовый человеческий язык!
У Юлии плавно помутнело в глазах, во рту образовался явственный металлический привкус, она стала терять сознание… когда вдруг услышала заливистый, веселый многоголосый смех, а несколько рук поддержали ее под локти. Она открыла глаза. Вокруг действительно смеялись, нет, просто хохотали до слез люди. И бросали монетки под ноги статуе-манекену. Юлия с ужасом обернулась. Как раз в это время вампир грациозно поменял позу и снова застыл в полной неподвижности. Кто-то из русских туристов проговорил, обращаясь к плачущей навзрыд пятилетней малышке:
- Доча, да не бойся, ну чего ты испугалась? Это же просто дядя, накрашенный красной краской! Он артист, у них работа такая… они только притворяются скульптурами… Ну, не плачь, пойдем мороженого купим…
Под ободряющий смех и иронические взгляды Юлия кое-как, спотыкаясь на ватных ногах, выбралась из толпы. Она не знала, плакать ей от испуга или смеяться над собой… Интересно вот, это она - дура, или они - идиоты? Во всяком случае, шутки у них точно идиотские.
Медленно приходя в себя, она добрела до небольшой симпатичной площади, подальше от того места, где так позорно облажалась. Там же, на площади, она купила себе еще банку пива. И вошла в высокие ворота городского парка. Там на пушистых газонах сидели, лежали и даже спали люди. «Мудро…» - похвалила идею Юлия.
Она опустилась на газон совершенно без сил от жары, долгого хождения, неожиданного испуга и довольно крепкого пива. И опять вместе с усталостью плечи придавили одиночество и обида, и боль… Странно, что от порыва заплакать и убежать в Москву к маме с папой спасло воспоминание о насмешливом и всезнающем взгляде серых глаз.
Привалившись спиной к гладкому основанию платана, она стала разглядывать карту и еще раз пролистала путеводитель, особенно то место, где рассказывалось о какой-то мутной истории, связанной с Гауди…
«…с 1914 года Гауди все силы отдавал только строительству своего храма. Церковь «бедняков» стала его навязчивой идеей. Углубляясь в себя, он становился все более эксцентричным, свято верил в свое мессианское предназначение, жил отшельником в своей мастерской, расположенной на строительной площадке, и выходил только время от времени «с шапкой в руке» для сбора средств на строительство церкви… Однажды, в 1926 году, недалеко от строительной площадки, Гауди был сбит трамваем. Никто не узнал в старике, одетом в поношенную одежду и похожем на бродягу, известного всей Барселоне архитектора…»
Спина болела, ноги гудели, глаза слипались. Она скинула вьетнамки, прилегла на мягкую щекочущую траву газона и представила еще раз серебряные глаза…
Она смотрелась там, как одна из них - одна из местных подростков-эльфов, самозабвенно целующихся в тени деревьев. Тоненькая, босая, в рваных джинсах, сползающих с узких бедер, и белой майке-алкоголичке. Из украшений - только кожаные феньки на запястьях, да татуировка в виде крыла на левой лопатке, сделанная когда-то по дурости. Тогда у них еще работал Миха-Тату. Ему нужно было потренироваться перед конкурсом, он и уговорил всех девчонок сделать бесплатно по картинке. Юлия почему-то выбрала крыло. Оно смотрелось очень демонически - черное, графичное, и как будто рваное у нижнего края - что-то там у Михи не получилось, не то краска растеклась, не то машинка сломалась.
Платан над ней шумел листьями, яростно споря о чем-то с теплым ветром. А ветер доносил с моря запахи рыбы, водорослей и сигар.
Она уже спала. И не заметила, что местный бомж, одетый с вызывающей роскошью - в шелковые пурпурные шаровары и вязаную сетчатую хламиду, - изящно стянул недопитую ею банку с пивом.
Как не видела и того, кто склонился над ней, на долю секунды заглянув в спящее лицо. А потом, осторожно сдвинув пальцами лямку майки, вгляделся с насмешливым любопытством в ее незаконченную татуировку.
Глава 7
АНТОНИОПрекрасное лицо склоняется над ней, медленно и неумолимо приближаясь.
Вот оно уже так близко, что его не видно. Видны только губы - странно бледные на загорелой коже, четко очерченные идеальной формы. Не влажные и не сухие, не улыбающиеся и не сжатые… она чувствует незнакомое дыхание на своей шее, оно пахнет свежестью, морем и сигарами. Сейчас, очень скоро этот рот поцелует ее и все изменится. А пока чьи-то прохладные пальцы щекочут кожу на левой лопатке…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
