Современные технологии флотской невидимости, широко используя радиопоглощающие и радиопрозрачные материалы, всё же скорее базируются на компьютерном синтезе таких форм корпуса и надстроек корабля, которые способны отразить сигнал в сторону от приёмной антенны радара. (Соседний завод на свои средства, скажем, отработал новую форму установки спаренной автоматической корабельной пушки, резко снижающую её вклад в ЭПР корабля…)
Но есть на свете флот (в смысле – оперативно-стратегическое объединение), ни один корабль которого невозможно обнаружить радиолокатором любого диапазона, с любой формой сигналов, даже бистатическим – где приёмные антенны разнесены с передающими. Скажем больше: как в старинной книге Шпанова, их невозможно увидеть и в оптических дальномерах. И акустик их не услышит.
И даже агент-разведчик не пощупает. По очень простой причине – кораблей этого флота не существует. Флот есть, а кораблей нет. И не потому, что лихие подрядчики-корабелы сговорились с морскими приёмщиками одурачить родимую казну, введя в строй корабли-невидимки. Просто флот этот оперирует в тех пространствах, куда линкоры и авианосцы не ходят…
Впервые Tenth Fleet, Десятый флот США, был создан в мае 1943 года, в ходе вышеупомянутой Битвы за Атлантику. Это была крохотная, чуть больше полусотни офицеров, организация, которой был по правилам бюрократических игр придан статус флота. Командовал им шеф морских операций США адмирал Эмест Кинг. Десятый флот осуществлял задачи координации сил союзников в борьбе с германскими субмаринами (надводные рейдеры в это время в Атлантику уже не совались, создавая угрозу лишь полярным коммуникациям).
Десятый флот собирал разведывательную информацию о действиях субмарин. Тактическую (перископ, замеченный с мостика, из кокпита поискового самолёта или из рубки обретшего вторую жизнь дирижабля), сигнальную (пеленгаторы отметили работу передатчика в координатах…), криптоаналитическую (расшифрованный сигнал от субмарины или из штаба к субмаринам), агентурную (официантка в казино Лориана или Сен-Назара сообщает, что флотские особенно безобразно пили, справляя отвальную, – подробности см. в «Лодке» Бухмана).
Но самое интересное – как эта информация анализировалась. А делалось это методами, которые потом породили полузабытую ныне кибернетику и легли археем под современную theoretical computer science. Исследование операций родилось именно тогда и там. И – теория игр. Из необходимости составить расписание выхода конвоев так, чтобы под максимальной защитой провести максимум транспортов. Из необходимости выстроить ордер конвоя так, чтобы прикрыть суда ограниченными силами эскорта. Из необходимости распорядится силами поисково-ударных групп так, чтобы прочесать район предполагаемого нахождения «волчьей стаи» как можно более частым гребнем…
Сегодня методы оптимизации изучают студенты на средних курсах. Тогда же это было фронтиром науки. Науки, оформленной для придания авторитета, статусом флота (иначе было бы затруднительно отдавать приказы оперативным соединениям…).
Распущен Десятый флот был в июне 1945-го, когда последняя нацистская субмарина сдалась (благополучно добралась до секретной базы в Антарктиде – как учат нас ныне историки с телеэкранов…). А 29 января 2010 года флот этот был извлечён из канцелярской пыли и реактивирован.
Базируется он в Форт-Миде в штате Мериленд. Кораблей – ни одного. Но есть командующий – сейчас вице-адмирал Майкл С. Роджерс. Три его звёздочки мы видим на живописной эмблемке этого объединения – любимый янки пернатый прихватизировал когтистыми лапками атрибуты сразу парочки богов-олимпийцев, не только трезубец Посейдона, но даже перуны верховного Зевеса…
Оперировать Десятый флот должен не в Средиземноморье, как Шестой, ни в Персидском заливе, как Пятый. Нет, его задача – проекция интересов обитателя Овального кабинета Белого дома и его спонсоров (тому читателю, кто считает, что вооружённые силы защищают простых избирателей, необходимо срочно выключить утащенный у папы коммуникатор и вернуться в группу – воспитательница его уже ищет…) на морские цели через киберпространство. Это – флотский компонент военного Киберкомандования США. (Кибернетика хоть и ушла на второй план, но префикс новому виду войны дала…)
Воздействовать на морские цели через киберпространство, а проще говоря – через интернет? Да как это возможно? Ведь компьютерные системы боевых кораблей должны быть изолированы от сети?
Ага… Должны. Держателя долгов не уточните?
Да, любой знает, что армейские сети надо «развязывать» с военными, лучше на уровне гальваники. (Это ещё и требования защиты от такого спецвоздействия, как ЭМИ.) Но вот почему так совершенны и дёшевы микропроцессоры и матрицы? Да потому, что производятся для гигантского глобального рынка. И даже янки, которые на вершине планетарной пищевой пирамиды не в состоянии придумать для себя некие иные архитектуры и коды. Нет, мозгов-то им хватит, но денег – нет!
И ничего не значит, что микросхемы были первоначально отработаны для военных нужд, и Сеть – тоже… Вспомним, кто придумал топить линкоры с аэропланов? Правильно, генерал Билли Митчелл. И даже потренировался на старом броненосце USS Indiana. А кто применил это на практике? Тоже правильно, японцы в Перл-Харборе…
Вон эмблемка Десятого флота – что, думаете, флотский писарь рисовал её гуашью на ватмане? Вряд ли… Скорее, изобразил на мониторе. И распечатал на цветном принтере, размножил на копире… Копир-то штука безвредная, картинка на входе, картинка на выходе. Да?
Да нет! Современный копир очень любит искать сети и влезать в них. Удалённая диагностика, знаете ли. Всё для удобства пользователя. Которому не надо забивать голову такими мелочами. (Вот редко используемый домашний лазерник обожает подсказывать ближайшего поставщика «родных» картриджей…)
А теперь представьте: могут ли такие многотысячные коллективы, как экипаж авианосца и базирующееся на нём крыло, обойтись без копира? А помните, как закрепляется порошок на бумаге? Точно, нагревом. А уверены, что нельзя заложить в схему копира «цифровую мину», которая вдруг включит нагреватель на максимум? Вот Ричард Э. Кларк, в 2001 году ставший первым советником президента США по кибербезопасности, так не считает…
То есть – чем умнее становится бытовая техника, тем больше в ней «мозгов». Которые могут быть превращены в изменников-коллаборантов кибератакой. А военный быт ныне насыщен техникой… Самой обычной, разработать некую специальную не по карману самой богатой державе. Так что киберфлот без дела не останется!
К оглавлению
Дмитрий Вибе: Без права на вольность
Дмитрий Вибе
Опубликовано 23 декабря 2011 года
Первое наблюдательное указание на повсеместное межзвёздное поглощение света увидел ещё в середине XIX века В.Я. Струве. Он заметил, что чем дальше мы смотрим, тем меньше видим звёзд в единице объёма. Принцип Коперника гласит, что наше положение во Вселенной ничем не выделено, поэтому реальная плотность звёзд от расстояния до Земли зависеть не должна. Струве предположил, что на самом деле мы видим меньше звёзд, потому что пространство заполнено поглощающим веществом — пылью.
Принято считать, что окончательно существование межзвёздной пыли было доказано в тридцатые годы благодаря работам Роберта Трюмплера, который придумал способ независимой оценки яркости звёздных скоплений и обнаружил, что чем дальше от нас находится скопление, тем ниже его яркость в сравнении с ожидаемой. Он также приписал эту «аномальную» зависимость поглощению света, связанному с наличием в межзвёздной среде мелких пылевых частиц.
Природа этих частиц начала раскрываться только во второй половине XX века. Непосредственно «потрогать» межзвёздную пыль, конечно, нельзя, поэтому ключом к расшифровке стала косвенная информация — довольно специфическая зависимость межзвёздного поглощения от длины волны. Подход идеологически прост: нужно подобрать такую смесь частиц разных размеров, разной структуры, разного химического состава и пр., которая воспроизводила бы эту зависимость.
Разумеется, простота только кажущаяся. Идеального согласия не добиться никогда, потому что, во-первых, есть несовершенства в любой модели, во-вторых, есть несовершенства в любых наблюдениях, с которыми сравниваются модельные предсказания. И потому всегда приходится решать вопрос о том, какую именно степень несогласия следует считать критической. Кроме того, нельзя забывать и о проблеме единственности решения: даже если вы подобрали смесь пылинок, которая хорошо воспроизводит известные свойства межзвёздного поглощения, всегда есть шанс, что найдётся другая смесь, которая воспроизведёт их ещё лучше.
