Либби пожала плечами:
— Да.
— У тебя нет выбора. Ты больше не сможешь выступать.
Либби вспыхнула:
— А вдруг когда-нибудь смогу?
— Не обманывай себя. Ты больше не будешь профессиональным музыкантом, так что лучше займись чем-нибудь другим. Я поговорю со Стивеном.
— Нет, я сама с ним поговорю!
Джонатан разложил еду на две тарелки.
— Хорошо.
Либби с жадностью набросилась на еду. Джонатан ничего не смыслил в музыке, и она не собиралась выслушивать от него лекции.
Он критически наблюдал затем, как Либби седлает лошадь, и она была рада, что с успехом справилась с этой задачей.
— На этот раз путь не покажется таким длинным, — успокоил ее Джонатан.
— И все же его стоило совершить! Иначе я не увидела бы эту долину.
На полпути Джонатан спешился и повел обеих лошадей под уздцы. Либби следовала за ним, незаметно разминая левую руку, которая сильно затекла и начала болеть. Либби понимала, что Джонатан прав — она больше никогда не будет играть, как бы ни пыталась. Ее рука уже утратила ту подвижность, которая была необходима для исполнения длинных и сложных пассажей. Лучше ей действительно попробовать сочинять музыку. Звуки пустыни, кактусы и странные индейские песни, когда-то звучавшие в этой долине, давно ждут часа, чтобы вылиться в мелодию. Как только они вернутся на ранчо, Либби поговорит со Стивеном. Он выслушает ее и позволит попробовать.
Внезапно Джонатан обернулся:
— Все в порядке? Сейчас начнется равнина, так что приободрись!
Либби улыбнулась:
— Тебе не стоит обо мне беспокоиться.
— Правда? Не знаю, кто тебе внушил, что ты такая независимая и можешь сама о себе позаботиться.
Либби понимала, что он ее поддразнивает.
— Это легко объяснить. Невозможно провести всю жизнь на сцене и не закалиться. Кроме того, игра на пианино — это тяжелый физический труд, поэтому я никогда не болею.
— Я имел в виду совсем другое. — Джонатан помог ей сесть в седло.
Либби молча следовала за ним, думая о том, что сможет прийти в себя после этой поездки только через несколько дней. Втайне она надеялась получше узнать Джонатана. Ведь кто-то же должен был сделать первый шаг, чтобы разрешить эти странные отношения! Либби казалось, что они могут привести только к несчастью, ведь нельзя же ей вечно быть гостьей на ранчо. И потом она не знала, что Джонатану от нее нужно. Было унизительно думать, что может быть не нужно ничего. Либби совсем его не знала и в то же время переживала, что он не делал попыток к сближению. С одной стороны, она страшилась, что Джонатан захочет сделать их брак настоящим, а с другой — боялась, что этого может вовсе не произойти. И в то время, как Либби не переставала переживать, Джонатану, казалось, было абсолютно все равно.
Когда они подъехали к разлившейся за ночь реке, вода уже спала и о бурном потоке напоминали лишь редкие лужи в трещинах желтой земли, разъезжавшейся под копытами лошадей и мгновенно заляпавшей ботинки и брюки.
— Куда делась вода? — спросила Либби, пораженная такой странной и мгновенной метаморфозой.
— Ушла, — усмехнулся Джонатан. — Ливневые паводки нередки в этих краях. Даже крупные дороги порой становятся из-за них непроходимыми. Нам повезло, что этот паводок был не очень сильный! Иначе пришлось бы оставаться на той стороне несколько дней.
Либби предпочитала не думать об этом. Она плотно сжала губы и сосредоточилась на управлении лошадью, аккуратно объезжая скользкие участки земли. Тишину разорвал оглушительный хохот Джонатана, но Либби не стала спрашивать, что так его рассмешило. Кажется, она и так знала.
Лошади, почувствовав приближение дома, перешли на рысь, и скоро впереди замаячила усадьба — цветущий оазис в раскаленной пустыне, где росли одни кактусы. Либби вспомнила о том, как сравнила сама себя с кактусом, и подумала, сумеет ли она когда-нибудь расцвести на этой странной иссушенной солнцем земле.
На фоне рыжего и желтого песка приятно выделялись своей белизной стены садов. Либби взглядом искала съемочную группу, но, должно быть, она ушла в глубь пустыни, потому что никого не было видно. Только усадьба лениво дремала под палящими лучами полуденного солнца.
Последний отрезок пути от ворот до конюшен показался длиннее, чем все предыдущее путешествие. Либби устало потянулась. Когда они, наконец добрались до конюшни, она чуть не свалилась с лошади. На мгновение ноги у нее стали ватными, но она не желала показывать свою слабость Джонатану. Нечеловеческим усилием Либби заставила себя выпрямиться и храбро зашагала к дому, тут же натолкнувшись на Педро.
— Привет! Наконец-то ты вернулась. Хорошо провели время? Мы вас ждали еще вчера. Моя мать приехала!
Либби с замиранием сердца вспомнила, что это сестра Джонатана. Ее охватила паника, потому что она была совершенно не готова к встрече с его родственниками!
— Очень хорошо, — пробормотала Либби.
— И только? Я думал, что она приедет еще не скоро. Пойду скажу Джонатану!
Либби присела на корточки у стены, пытаясь собраться с мыслями. Ей казалось, она точно знает, как выглядит сеньора Костелло. Она не такая высокая, как Джонатан, но столь же самоуверенная и очень красиво одетая. Другого нельзя ожидать от жены дипломата. И тут ей представят Либби всю в пыли и грязи, совершенно без макияжа и со спутанными волосами!
Джонатан и Педро с громкими криками промчались мимо нее во двор. К ним тут же присоединился голос сеньоры Костелло с сильным американским акцентом, но Либби все еще не решалась выйти. И только когда Педро схватил ее за руку и повлек за собой, она увидела сестру Джонатана.
Сеньора Костелло с легким неодобрением смотрела на сына.
— Педро!
— Это же Либби! Я говорил тебе про нее. Это жена Джонатана!
Сеньора Костелло быстро взглянула на брата в поисках подтверждения, но он, еле сдерживая смех, смотрел на Либби. Его сестра принужденно улыбнулась и протянула руку:
— Либби?
Девушка кивнула. Ей очень хотелось сказать что-нибудь занимательное и умное, но в голову ничего не шло. Должно быть, она выглядит ужасно, подумала Либби, по сравнению с сеньорой, которая нарядилась так, словно собирается пойти с мужем на дипломатическую встречу.
— Тебе лучше посмотреть на нее, когда она умоется! — со смехом произнес Джонатан. — Лора, представляю тебе мою жену. Либби, это моя сестра Лора.
— Сеньора.
— Просто Лора! — Было очевидно, что сестра Джонатана изо всех сил пытается сохранять самообладание. — Педро мне про вас рассказывал.
— Мне надо пойти умыться, — поспешно перебила Либби и почти побежала по коридору к своей комнате.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
