спрашивает все это. Даже если для галочки. Юнусов и милосердие?
— Мне нужно съесть что-то сладкое, чтобы поднять уровень глюкозы. Но я сама спущусь. Сейчас, только полежу еще пару минут.
— Не надо сама. Сиди тут.⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀
Он уходит, а я продолжаю недоумевать из-за всего происходящего.
Что это на него вдруг нашло?⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀
Может быть он боится, что я отдам тут богу душу и придется иметь дело с моим отцом?
Или набивает себе очки, чтобы я держала язык за зубами и не разболтала его секреты.
В то, что он делает это все от чистого сердца на самом деле верится с трудом. Он не такой человек!
Юнусов входит в комнату, удерживая в руках чайную чашку с чем-то дымящимся и ароматным.
— Я добавил туда мед. А тебя нет аллергии?
— Нет…⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀
Ставит чашку на прикроватную тумбочку и следом достает из кармана плитку шоколада, чем окончательно вводит меня в ступор.
— Только черный был.⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀
— Черный нормально… — смотрю на него во все глаза и всё-таки не могу удержаться от вопроса: — Зачем ты это делаешь?
— Что именно?⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀
— Ну, вот это все. Якобы забота.⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀
— Якобы? — кажется, он задет. А мне становится стыдно.
— Я же знаю твое ко мне отношение…⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀
— Ты в обморок там внизу рухнула! Я, может, и конченый ублюдок, но не до такой же степени! — в комнате светит только тусклый ночник, и от этого его глаза кажутся еще темнее.
— Ладно, извини. Ты правда мне помог. Спасибо.
Кажется, что он хочет сказать что-то еще, или спросить, но почему-то передумывает.
— Чай пей, пока не остыл, — почему-то избегая мой взгляд, кивает на чашку. — И никуда отсюда не выходи. Я скоро вернусь.
Он уходит, а я продолжаю в недоумении гипнотизировать запертую дверь.
Все происходящее кажется каким-то сном.
Совру, если скажу, что мне это все неприятно. Напротив. Этим вечером он стал похож на нормального человека и это такое опасное для меня открытие.
Нельзя доверять ему! Нельзя им проникаться и тем более не стоит смотреть на него так.
Наш брак будет просто фикцией. У него есть Милана и он не скрывает своих с ней отношений. И бросать он ее точно не собирается. Не стоит питать каких-то глупых иллюзий.
Чай оказался невероятно вкусным. В меру горячим и в меру сладким. Я выпила все до последней капли и с благодарностью съела весь шоколад.
Сразу стало жарко, к щекам прилила кровь.
Ложусь обратно на подушку и тяну на ноги край покрывала.
Музыка внизу, которую все-таки сделали тише, убаюкивает. Не смотря на негативное начало вечера и обморок, я почему-то чувствую себя расслабленной и даже чуточку… счастливой, что ли.
С приятными мыслями я неожиданно проваливаюсь в сон. И так же неожиданного просыпаюсь, потому что буквально физически ощущаю на себе пристальный пугающий взгляд.
Резко распахиваю глаза и приподнимаясь на локтях. Ночник я выключила, поэтому комнату освещает только слабый лунный свет.
Так и есть, кто-то есть в моей комнате. Стоит возле двери. С ужасом понимаю, что это точно не Ратмир.
⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀
Часть 19
— Это ты? Опять? — судорожно натягиваю покрывало выше. — Снова ошибся дверью?
— Пришел посмотреть как ты, — Марат, покачиваясь, без стеснения входит в мою комнату и плотно закрывает за собой дверь.
Мне не нравится этот парень. Не нравятся его выходки, его странные глаза.
Юнусов тоже порой пугает меня, но совсем иначе. Я не боюсь, что он сделает мне больно. А вот от такого человека как Марат можно ожидать чего угодно.
— Уходи из моей спальни, — повторяю твердо и тянусь, чтобы включить ночник, но парень не дает мне этого сделать: будто случайно взмахивает рукой и сбивает лампу. Та со звоном падает на пол.
— Ой, — издевательски бросает он. — Упала.
— Не слышал, что я сказала? Уходи! Сейчас вернется Ратмир.
— Он уехал. И уехал не один.⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀
Ну конечно, за ним увязалась прилипала Милана. Как я сразу не подумала об этом.
Какая же я идиотка. Решила, что он поехал купить мне лекарство. Ведь забрал же зачем-то пустую коробку.
Ему не нужна ни я, ни мое здоровье. Ему наплевать. А этот жест с чаем… да ничего он не значил.
И тут же понимаю, что если Ратмира нет, значит, он не придет сюда и я осталась с этим ненормальным Маратом одна?..
— Что тебе нужно от меня? — сажусь на край кровати, инстинктивно опустив подол юбки как можно ниже. — Там внизу тебя ждет Лейла, если она узнает, что ты здесь — устроит скандал.
— Это правда? То, что ты там сказала, — кивает себе за спину, вероятно, имея в виду гостиную. — Ты на самом деле девственница?
— Не твое дело.⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀
— Ты сама сказала об этом.⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀
— Потому что выбрала "правду"!⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀
— И ты реально решила, что выбрав правду каждый скажет именно ее? — улыбаясь, складывает на груди руки.
Глаза уже привыкли к темноте, поэтому вижу я его довольно неплохо. И мне совсем не нравится то, на что приходится смотреть.
— Марат, пожалуйста, просто уходи. То, что ты сейчас здесь, непременно доставит мне проблемы.
— Но не мне же, — садится рядом и убрав прядь моих волос, шепчет на ухо. — А ты никогда не хотела попробовать каково это?
Я буквально каменею. Не потому что мне приятна его близость и я растаяла, наоборот — я как никогда ощутила свою уязвимость.
Мне страшно.
— Что — это? — сглатываю ком.⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀
— Заняться любовью. Заметь — я сказал именно любовью. Обычно я избегаю всей этой ванили, но ради тебя сделаю исключение, — проводит пальцем от моего виска до шеи. — У меня никогда не было девственницы и мне очень интересно.
— Если ты сейчас же не уйдешь отсюда — я буду кричать, — цежу сквозь зубы. — Я буду орать так, что сбегутся все соседи.
— Я скажу, что ты сама позвала меня, — усмехается он. — Позвала, а потом переобулась. Слышал, про тебя и так слушок не очень пошел? У нас здесь очень консервативное общество.
— У тебя есть своя девушка. Лейла. Иди к ней!
— Ну ней, Лейла, она… как давно прочитанная книга. Причем порядком потрепанная, страницы которой лапали кто попало. Вот ты — дело другое.
Когда его ладонь ложится на мое колено и ползет вверх, приподнимая подол юбки, в меня словно вселяется совсем другая Аня — смелая и решительная.
Я резко отталкиваю его и, наклонившись, поднимаю с пола осколок лампы. Ладонь обжигает огнем — я порезалась, но на это мне сейчас совершенно наплевать.
— Убирайся отсюда, слышишь? Иначе я…
— Что —
