– Какая к чёрту разница? Адина! То есть, Вильта!
– Да, господин, – прибежала перепуганная кухарка.
– Что это такое? – Нельдор указал в свою тарелку. – Что?
– Простите, но у нас закончились иллюзорные порошки. Их остатков едва хватило, чтобы я смогла наколдовать хотя бы это…
– Я же говорил, что мы будем голодать!
Среди ночи Лейлини прибежала к брату и, захлебываясь слезами, забралась к нему под одеяло.
– Что с тобой? – не понял, что случилось Джийллиэн.
– Отец… отец… – повторяла, заикаясь, сестра. – Я его боюсь!
Снизу донесся грохот. Сбежались перепуганные слуги. Нельдор метался по гостевой и громил мебель, пока не потерял сознание. Старый лекарь уныло вздыхал и сжимал руки в молитвенном жесте. Каждый раз упоминал душевную рану хозяина, что никак не заживала. Нельдор ещё горевал по жене и не мог смириться с утратой. К тому же, на него со всех сторон навалились неудачи.
В следующий раз, когда хозяин вздумал громить мебель, его хотела остановить кухарка и чуть не поплатилась жизнью. Схватив за плечи, Нельдор толкнул её так, что та проехалась по полу и врезалась головой в колонну. Попросту опасаясь оставаться в замке, кухарка собрала вещи и уехала, а вместе с ней отбыли её муж и дети.
– Мы остались без кормилицы, – плакала Лейлини, бросив обратно в тарелку сушеный гриб. – Кто будет зачаровывать нам снедь?
– Мы будем покупать готовую еду, – заверил её Джийллиэн. – Я соберу кое-какие вещи и поеду ими торговать.
– Да кому нужно наше старье?
– Думаю, кому-нибудь да сгодится. Наверняка в городе торгуют только новыми вещами, а значит они и намного дороже.
На том и договорились. Обошли комнаты, долго выбирая, что можно продать, но Лейлини всё было жалко. То любимая мамина вещь, то подарок бабушки, то… неприглядный внешний вид.
– Возьми лучше мои платья. Я всё равно из них выросла.
– Я лучше свои сапоги продам, чем притронусь к твоим платьям!
Лейлини настояла. Выбрав те, что были поновее, сложила в коробку. Джийллиэн затолкал в мешок подсвечники, подаренные кем-то статуэтки, покрывала – всё, что на его взгляд представляло ценность. Водрузив вещи на лошадь, в сопровождении прислужницы отправился пешком в город.
Пока добрались, промерзли до костей.
Потупив взгляды, они несмело предлагали прохожим свой товар. Знать проходила мимо, с презрением поглядывая на потемневшую позолоту статуэток. Стражники то и дело придирались, заподозрив, что у них под носом торгуют краденым. Простолюдины же нагло снижали цену. Разумеется, статуэтки и вазы их не интересовали.
– А не с покойника эти вещи? – недоверчиво спросила одна женщина, разворачивая платье Лейлини. – Тогда возьму вот это.
В итоге Джийллиэн продал все платья сестры, свои последние целые сапоги и покрывала. Вазы, подсвечники и статуэтки повез обратно. Но как же обрадовалась Лейлини, когда он накупил на вырученные деньги зачарованной снеди и сладостей!
Радость длилась недолго. За два месяца они продали всё, что только могли, а потом обнаружили, что и кладовые кухни опустели.
Последняя прислужница держалась ради сирот. Готовить не умела, с хозяйством не справлялась и вскоре поняла, что взвалила на себя непомерно тяжелую ношу.
– Поедемте со мной, – уговаривала она Джийллиэна, прижимая к себе узелок с вещами. – Я постараюсь вас где-нибудь пристроить. Правда, ещё не знаю, на что мы будем жить.
Заработанную за этот год плату мне ваш отец так и не выдал. Но что-нибудь придумаем.
– Нет, мы не можем оставить отца в таком состоянии.
– Ну как знаете, ребятки. Прощайте и да помогут вам боги.
Так в замке осталось два стражника и лекарь. Им просто некуда было податься. Денег за свою работу они уже давно не получали, а так хоть крыша над головой – и то ладно. Старикам было тяжело, потому Джийллиэн помогал им. Собирал хворост, растапливал камины, на пару с лекарем стирал белье и оставлял его вымерзать во дворе. Даже учился зачаровывать снедь, но без чародейских порошков ничего не получалось.
Лекарь с трудом ходил, старый стражник заболел, а Нельдор кричал, что он горд и не намерен просить подаяния у знакомых. Джийллиэн не выдержал и сам отправился на поклон к знакомому отца. Тот был последним, кто хоть изредка навещал их.
Как назло разыгралась вьюга. Джийллиэн сбился с пути. Бродил, проваливаясь по колено в сугробы, и ничего не видел в снежной круговерти. Все дороги занесло, день клонился к вечеру, а он застрял на полпути и готовился ночевать в поле.
Прислушавшись к голосам, всмотрелся в замаячившее яркое пятно. К нему на единороге выехала девочка в оранжевой шубке. Если бы не тянувшаяся за ней повозка, окруженная стражниками с золотым колосом на накидках, он принял бы её за видение.
– Что ты здесь делаешь в такой буран? – поправив шапку, спросила девочка и шмыгнула покрасневшим носом.
– Я шел к знакомому. Но, похоже, сбился с пути.
– Ты совсем замерз! – обернувшись, она посмотрела на своих спутников. – Нанаи? Принеси этому мальчику накидку и найди для него рукавички. Скажи, зачем ты пошел к знакомому в такую непогоду? Неужели нельзя было подождать, когда утихнет вьюга?
– Нельзя, – недовольно огрызнулся Джийллиэн. – Мы с сестрой уже третий день умираем от голода, но тебе этого никогда не понять.
– Куда ты?
– Я уяснил, куда нужно идти. Я должен вернуться засветло.
Девчонка махнула своим стражникам и те преградили ему дорогу. Ухватив за руку, она заставила его сесть в повозку и укрыла меховыми лоскутами. Её нянька принесла стакан с горячим медовым напитком и завернутое в салфетку печево.
– Едем домой! – распорядилась девочка, с улыбкой наблюдая, как Джийллиэн жадно вгрызается в хрустящую завитушку. – Нанаи, скажи слугам, чтобы они собрали разной еды и напитков. Не ешь так быстро, а то подавишься! Ты же не наелся, так зачем…
– Оставлю для сестры, – завернув второй завиток и затолкав его в карман, пояснил Джийллиэн и опомнился. – Куда вы меня везете? Остановите. Мне ничего от вас не нужно.
– Я вовсе не хотела тебя обидеть! Мне правда жаль бедных! Я искренне хочу вам помочь! И я могу это сделать, так почему бы…
– Я вовсе не беден. Просто моя семья переживает тяжелое время. Мы не нуждаемся в подаянии, так что не надо разыгрывать жалость.
– Ничего я не разыгрываю. Прими это как дружеский подарок. Ведь друзья, помогая друг другу, никого не унижают.
– Хорошо, – нехотя согласился Джийллиэн.
– Мое имя – Солирада Аранден. А как звать тебя?
– Джийллиэн Дарнет Алесс. Погоди, ты что принцесса?
– Да, а что в этом такого? – удивленно захлопала ресницами девочка и тут же нахмурилась. – Погоди, ты сказал – Алесс?
– Госпожа, всё готово!
Принцесса тут же обо всём забыла. Выпорхнула из повозки и начала давать указания слугам, грузившим на лошадей вьюки.
– Положите ещё свечей! Принесите пару мешочков порошка! – поправив шапку, она повернулась к спутнику. – Что вам ещё нужно?
– Ничего. И за это не знаю, как благодарить.
– Сколько лет твоей сестрёнке?
– Пять.
– Постой здесь, никуда не уходи! Я скоро вернусь!
Принцесса умчалась в замок, а Джийллиэн, чувствуя себя крайне неуютно, закутавшись в накидку, осмотрел роскошный двор. К лестнице вели длинные, подметенные аллеи. Вдоль них стояли вечнозеленые ряды кустарников.
Джийллиэн глянул на маленький балкон. На нем стояла девочка. Та самая зазнайка, что легко и просто раскрыла тайну оборотня.
– Выходит, она тоже принцесса? – пробормотал он, опустил глаза и впервые позавидовал избалованной знати. – Везет же некоторым.
Прибежала Солирада и с довольной улыбкой протянула сверток.
– Это твоей сестрёнке! Передай ей от меня подарок!
Джийллиэн растерянно принял сверток, поглядывая на наблюдавшую с балкона черноволосую девочку. Солирада на прощание чмокнула его в щёку и убежала. Стражники повели отяжеленных вьюками лошадей, велев показать им дорогу.
Конец ознакомительного фрагмента.
