страннице, завёрнутой в никаб с паранджой с ног до головы, словно привидение, только не в белую простыню, а в чёрную.
"Она" посмотрела в ответ.
Смуглая кожа, выразительные тёмные глаза, яркая чёрная подводка на веках. Очень красивые, очень яркие, они привлекали к себе его взгляд как электромагнит кусок железа.
Алексей ощутил, как земля уходит у него из-под ног, и он проваливается в бездну! И он падает в неё нескончаемо долго, а потом!.. Потом! Всё вокруг залил яркий свет. Нет, этого не может быть! Это не по-настоящему!
Кто-то схватил его за плечо и вырвал обратно в реальность.
Это был Данила.
— Меня долго не было? — зрачки Алексея были неестественно расширены, а сердце колотилось как бешенное.
— Что? — сначала не понял Данила, а потом, когда до него дошло, лишь сморщился. — Не говори полковнику. По крайней мере, пока. Хотя нет, вообще не говори.
Глава 6. Зверь
— Так, народ! Надо, чтобы наши гости, из-за которых мы здесь пыль глотаем, — Смирнов движением, лишённым всякой брезгливости, снял со своей формы прилипший кусок кожи с волосами, — дошли до указанного ими места без лишних приключений. Напоминаю, что мы с вами в этом заинтересованы как никто другой.
Мимо Алексея и Данилы проходили странники, а полковник направился к Александру, которого придерживали двое других пограничников из числа легких трёхсотых.
— Ты как? — в голосе Смирнова даже послышалось участие.
— Норм, Денис Евгеньевич.
— Как только почувствуешь, что больше не можешь, не молчи, Данила с Алексом тебя понесут. Нам главное этих довести, потом проще будет.
Санёк закивал, стараясь выглядеть лучше, чем был на самом деле.
— Так, Даня, Алекс, пока ускорьтесь — пойдёте впереди группы гостей. Я пойду с лёгкими.
— Принято! — отозвался Данила, Алексей просто кивнул, и они быстро побежали вперёд под странными манящими взглядами странников, но на этот раз Алексей переборол дикое желание встретиться с ними взорами. Нет уж, хватит-хватит!
Но, даже опередив метров на двадцать группу странников, Алексей не переставал ощущать чувство давления в затылке.
Никогда, никогда с ним такого не было. Он не страдал неврозами и тем более психозами, но сейчас он постоянно подспудно испытывал желание обернуться, чтобы убедиться, что на него никто не смотрит.
Чёрт! Так и профнепригодным можно стать! Кто доверит оружие человеку, которому постоянно мерещится чужой взгляд? Так ведь, того и гляди, и комиссовать могут.
Но если с этим ещё как-то можно было справиться, то, что делать с тем что он видел, когда не последовал совету Данилы не сталкиваться взглядами со странниками. Каждый раз, как он вспоминал об этом, ему становилось муторно на душе.
Что это было: просто галлюцинация, которой не стоит придавать большого значения, или что-то более серьёзное? И почему Данила посоветовал не говорить о том, что он увидел полковнику? Неужели он и сам допустил похожу ошибку — не смог справиться с любопытством, или посмотрел им в глаза сознательно?
Можно было бы списать всё на перенапряжение, воздействие каких-нибудь волн или веществ, но после всего, что он увидел, это было бы слишком просто.
Они шли уже битый час, если не больше, и Санёк с каждым разом становился всё слабее и слабее. Кровь остановили, но он всё равно слабел на глазах, что было неудивительно с его-то ранением. Ему бы сейчас операцию провести, да отлежаться под капельницей, хотя бы с физраствором, а не совершать очередной маршбросок, даже с учётом того, что они не бежали, а шли шагом средней скорости.
С одной стороны стеной нависали горы, с другой — крутой склон, на дне которого текла худосочная речушка, но, как и положено для горных потоков, несущая в себе ледяные воды. А дальше опять горы. Горы, горы и горы.
В небе, наворачивая круги, висел орёл, высматривая добычу в виде каких-нибудь местных тушканчика или сурка.
Снайперы ушли далеко вперёд и лишь изредка подавали голос по рации, сообщая, что всё чисто. Никто за ними не гнался, но в любой момент всё могло измениться, и исключать появления вертушек «Академии», а то и сразу ВВС США было нельзя.
Приходилось наблюдать и за небом и сканировать глазами прилегающие горные склоны, чтобы не напороться на какого-нибудь духа, враждебно настроенного ко всякого рода чужакам.
А то, что их процессия в глазах местных будет выглядеть подозрительно — к бабке не ходи! Вооружённые люди европейской внешности ведут небольшой караван безобидных пуштунов — ну как это ещё можно расценить? В общем, не терять внимания и смотреть в оба, не смотря на то, что дозорные никакой опасности не заметили.
Алексей обернулся, чтобы краем глаза — не глядя прямо на странников — убедиться, что караван позади них никуда не исчез, и все идут, как им и положено идти.
Все на месте. Он даже успел заметить идущих позади полковника и остальных бойцов.
— Сколько раз ты бывал в подобных миссиях? — спросил он Данилу.
— В таких — пару раз, — был ответ.
Вот как? В «таких»?! От внимания Алексея не ушло то, что Данила сделал невольное или специальное ударение на этом слове.
— То есть были ещё и другие?
— Ну а как ты думаешь? — Данила рукавом вытер пот со лба. — Мы же обычные солдаты, у нас есть служебные обязанности, которые необходимо выполнять.
— Видимо, вы всё-таки не совсем обычные солдаты, — прокомментировал Алексей.
Под ногами хрустел сухой гравий, из-под ботинок вырывались облачка пыли.
— Да это как посмотреть, — пожал плечами Данила. — После пары таких миссий уже не воспринимаешь подобное, как что-то необычное. Есть и есть, надо сопроводить, надо контролировать, надо наблюдать. Это сейчас мы напоролись на американцев, а так обычно всё тихо проходит.
— Ты сказал «обычно», значит, всё-таки иногда случаются проблемы.
Что тут можно сказать, Данила просто промолчал.
— А ты сам, — продолжал расспрос Алексей, — из каких войск?
— Как и ты, из пограничных. Большинство из нас оттуда. Так повелось.
— Понятно.
