Сегодня Джинни поняла слова Стива «глотать пыль». Фургоны, особенно задние, двигались, окутанные облаком клубящейся пыли. Вернувшись в лагерь, Джинни чувствовала, что пыль набилась ей в волосы, осела на ресницах, песчинки жгли глаза, проникли всюду, Джинни взяла носовой платок и вычистила грязь и пыль из носа. Во время ужина она вытаскивала песчинки изо рта — очевидно, они застряли между зубами. Пот и грязь с кожи удалось частично смыть смоченным полотенцем, но каким раем была бы теплая ванна.
Они ехали по сухой, глинистой земле. Кое-где сохранились островки с травой. Там, где зеленела трава, попадались цветы, и Джинни нарвала бы букет, если бы не неусыпное око Стива. Он и так сделал ей замечание. Ведь он может сказать ее отцу, Чарльзу Эвери, что она невнимательна и ее нельзя брать в дорогу. Так он избавится от нее, ведь Ошв чувствует в ней опасность, как и она чувствует в нем угрозу своему спокойствию.
Может быть, Чарльз Эвери не допустит, чтобы проводник не взял ее в дорогу как недостаточно обученную? Эвери обещал доставить ее в Техас! Он честный, добрый, великодушный. И он заслуживает доверия: сколько раз на корабле Джинни оказывалась наедине с ним, и с его стороны не было никаких поползновений. Нет, на него можно положиться, он — словно добрый дядюшка, Джинни чувствовала себя с Эвери в полной безопасности.
А чего же надо опасаться? Самая большая опасность — если ее мачеха или враг ее отца узнают, что она в Америке… Может стать опасным и неотразимый проводник, если он поведет осаду, чтобы соблазнить ее. И если он…
— Мисс Эвери… — Проводник стоял у задней дверцы фургона и глядел прямо на Джинни. — Мне надо поговорить с вами. Мы должны достигнуть взаимного понимания, иначе дело не пойдет. Вы опасная женщина, Анна, и не только для меня.
Джинни отложила книжку и с трудом села, опираясь на подушки. Его серьезный взгляд и тон не соответствовали двусмысленности последней фразы. Джинни поняла, что это не комплимент для начала любовного объяснения — Стив хотел сказать, что она внушает ему опасения как начальнику отряда.
— Что вы хотите сказать? — с запинкой выговорила она. — Я делала все, как и остальные, и не жаловалась.
— Вы отвлекаетесь, погружаетесь в какие-то мечты, фантазии. Вы обещали быть внимательной и сегодня уже нарушили свое слово. В результате вы требуете моего усиленного внимания, и я отвлекаюсь от других своих обязанностей. Не заметь я сегодня, что вы замечтались, могло бы произойти столкновение фургонов. А я отвечаю за жизнь и безопасность каждого из вас.
Глаза Джинни затуманились; она чувствовала себя виноватой и видела, что ему столь же неприятно делать ей внушение, как ей — выслушивать его.
— Я очень сожалею, Стив, — прошептала она. — Если вы будете снисходительны и простите меня, я даю твердое обещание, что это не повторится. Клянусь вам…
Стив испытывал странное чувство. Ему хотелось обнять и утешить эту девушку… Но как он может утешить Анну, если ее ясные глаза затуманены из-за разлуки с любимым человеком? Он чувствовал, что не может быть с ней грубым и резким, она выглядела такой ранимой. Он стоял у двери фургона и видел, как она держит в руках книгу, не переворачивая страницу, охваченная каким-то тягостным раздумьем. Тягостные думы были хорошо знакомы ему самому.
— Ладно, я вас прощаю и на этот раз, — сказал он.
Глаза Джинни просияли радостью.
— Спасибо, Стив. Вы не пожалеете. Я заслужу ваше уважение.
— Мои чувства в данном случае не имеют значения, важны только интересы дела.
— Вы не правы! — быстро и убежденно возразила Джинни, краснея.
— Мои чувства имеют для вас значение?
— Да, и очень большое, — подтвердила она, покраснев еще сильнее.
— Тогда докажите это и будьте прилежной и внимательной ученицей, — сказал он. — Решено?
— Решено! — согласилась она с робкой улыбкой.
— А сейчас, — сказал он, — достаньте мазь из аптечки и разотрите тело. К утру почувствуете себя значительно легче. Не трите слишком сильно, а то кожа у вас нежная. Я бы помог вам, — добавил он с улыбкой, — но это не входит в мои обязанности и, пожалуй, было бы неприлично.
При мысли о том, что он мог бы это сделать, лаская ее тело нежными прикосновениями пальцев, Джинни охватило возбуждение — кожа горела, словно ее кололи иголками. Джинни кашлянула и сказала:
— Вы очень добры и внимательны. Спасибо, Стив.
Он наклонился, держась руками за открытую дверцу фургона, и прошептал:
— Никогда не слышал о себе таких приятных слов. Спасибо и вам.
— Я всегда так о вас думала. Вы такой энергичный и такой… — она не закончила.
— Ну, какой же, говорите! Я жажду дамских комплиментов, — настаивал он.
— Нет, я не могу сказать, что я о вас думаю…
— Плохое? — спросил он внезапно охрипшим голосом.
— Нет, совсем не плохое, — с неожиданной смелостью договорила она, — просто личное… очень личное.
Стив почувствовал жжение в паху. Это нежное объяснение в любви, скрытое под прозрачным намеком, кольнуло и его душу, но ответил он шутливо:
— От таких слов одинокий мужчина будет ворочаться всю ночь на своем походном одеяле, словно рыбешка на сковородке… Удивляюсь, что вы еще не обвенчались со своим женихом, Анна…
Она насторожилась:
— Откуда вы знаете, что я собираюсь обвенчаться? — поддразнила она.
Стив отвел взгляд.
— Да, я слышал, как вы что-то такое говорили подружкам. Но ведь вы, женщины, всегда друг другу хвалитесь, что поймали в ловушку мужчину!
— А вы, мужчины, всегда похваляетесь между собой победами над женщинами!
— Ну и шустрая же вы! — с удовольствием констатировал Стив.
Ей было приятно его явное восхищение.
— Я правду говорю, мистер Карр, — весело подтвердила она, — я это не раз наблюдала.
— Пожалуй, вы и правы, — согласился он.
— Правда, в виде исключения? Ведь я у вас всегда бываю виновата! — не удержалась Джинни.
Он усмехнулся и закончил разговор:
— Спокойной ночи, мисс Эвери.
— Ошв! — осмелилась она окликнуть его. Она должна понять, влюблен он в нее или просто решил быть милым.
— Да? — Он обернулся к ней и внимательно посмотрел на нее.
— У меня нет жениха ни в Техасе, ни в другом месте на земле!
Проводник по-видимому был удивлен.
— А почему я должен это знать?
— Я хочу, чтобы вы знали. У меня есть проблемы, но вовсе не любовные.
Она закрыла дверцы фургона, глядя вслед Стиву. Потом опустила занавеску, взбила подушки, притушила фитиль лампы, разделась и начала втирать мазь. Потом надела ночную рубашку и легла, постаравшись принять такую позу, чтобы боль меньше чувствовалась.
