— Погоди! Хочешь сказать, что у всех жертв выявили «Situs inversus»?
— У мужчин, — поправил Хуанг. — Женщины были совершенно нормальны. Однако и этого достаточно. «Situs inversus» встречается у одного из двадцати пяти тысяч новорожденных.
— А Хэммонд? — спросила Лайм.
— Мы проверили его медицинскую карту. У него та же аномалия.
— Но какое отношение имеет «Situs inversus» ко всем этим убийствам?
— Я надеялся, что это объяснишь мне ты, — хмыкнул Хуанг, вынимая из внутреннего кармана томик в мягкой обложке. — В конце концов, ведь именно ты написала книгу на эту тему.
Хуанг швырнул книгу Лайм, которая ловко ее поймала.
— Вот почему ты мне позвонил? — спросила она, разглядывая фотографию на последней странице обложки, ту самую, где она в белом халате походила на медсестру.
— Неужели автор труда «Очерки кровавой бойни: медицинские аспекты серийных убийств» не сумеет помочь мне разобраться в этих преступлениях?
— Заглавие придумано не мной, — покачала головой Лайм, возвращая книгу. — И чего же ты ожидал от меня?
— Внешне «Situs inversus» никак себя не выдает. Пусть внутренние органы размещены в зеркальном отображении, но с виду эти люди совершенно нормальны. Тогда возникает вопрос: каким образом убийца находит свои жертвы?
3.
Поднимаясь из метро в просторную блестящую пещеру вокзала «Южный», пассажиры проходят под поразительными образцами декоративного искусства. С потолка вестибюля свисают несколько дюжин скульптур (каждая размером с футбольный мяч), раскачивающихся, словно гири на проволоке.
Эти предметы, выточенные, похоже, на токарном станке, не несут никакой функции и формой напоминают керосиновые лампы. Да и замечают их только единицы из тех тысяч, которые ежедневно проходят через терминал.
Среди этих единиц был и Хэммонд, глазевший на висячие предметы не менее минуты, но так и не сумевший понять, что они ему напоминают. Наконец он тряхнул головой и отошел, но смутно знакомая форма скульптур продолжала его тревожить.
Наверное, он просто устал. Почти всю ночь провел в метро, меняя станции и маршруты. Стараясь сосредоточиться только на стремительном полете поезда и перестуке колес. Как ни крути, а идти ему было некуда. Его мир состоял из пишущей машинки, письменного стола и книг, но этот мир был разрушен, а последние нити человеческих отношений, связывавшие его с другими людьми, были давно перерезаны. Хэммонд был один и поэтому пересаживался с поезда на поезд, в надежде, что голова наконец прояснится.
Не прояснилась. Воспоминания о случившемся по-прежнему преследовали его. На улицах появился утренний выпуск «Бостон Глоб», где его прямо называли убийцей.
Значит, пора убираться из города.
Зайдя в аптеку, он купил темные очки — и вот теперь стоял в вестибюле «Южного»: одинокий силуэт среди цветочных киосков и кафетериев. Сквозь линзы очков все казалось темным и призрачным, как во сне.
Хэммонд почти пробежал мимо газетных стоек и подошел к кассе.
— Один плацкартный билет до Нью-Йорка, пожалуйста.
— Шестьдесят долларов.
Хэммонд выудил деньги, подождал, пока распечатают билет, и тут, как назло, кассирша обратила внимание на его очки.
— Неладно с глазами, сэр? — спросила она.
«Всего лишь преследуют всякие глюки, ничего больше», — подумал Хэммонд, но не ответив, взял билет, отвернулся и взглянул на громадный часовой циферблат на противоположной стене. Целый час до поезда. А пока придется оставаться невидимкой.
Хэммонд сунул билет в карман, поправил очки и решил провести оставшееся время в кабинке мужского туалета.
По дороге он мельком увидел «Глоб», забытый кем-то на столике в кафе. На первой странице красовалась его фотография. Хэммонд невольно замедлил шаги и снова взглянул на снимок. Не будь снимка, он, наверное, сумел бы убедить себя, что все это просто привиделось. Даже появление статьи можно было как-то объяснить. Но с фотодокументом не поспоришь! Все, что случилось с ним прошлой ночью, было реальностью. Шумы. Винная бутылка. Невидимое, бьющееся в дверь существо.
Пробежав глазами первую страницу, он увидел второй заголовок: вроде бы не связанный с его делом, но, не успев прочитать, отшатнулся, как будто в живот всадили ледяной кулак.
НЕМОТИВИРОВАННЫЕ УБИЙСТВА. НЕИЗВЕСТНЫЕ ОСТАВИЛИ НА МЕСТЕ ПРЕСТУПЛЕНИЯ ШЕСТЬ ТРУПОВ.
Имена и факты, казалось, кричали о трагедии. Питер и Дебора Ивенс. Тревор и Джейн Ричардсон. Джон и Рейчел Блюм. Их дома разгромлены. Обитатели найдены мертвыми. Детали были туманными, но между жертвами имелось кое-что общее: все мужчины страдали «Situs inversus». Репортер, похоже, не придал этому особенного значения.
В отличие от Хэммонда.
«В этой точке все сходится», — подумал он.
Остальные мертвы. Погублены той силой, что выгнала его на улицу. Это затрудняет положение. Если он сейчас сбежит, опасность будет нарастать, пока не останется людей, способных понять, что происходит, и остановить зло.
Хэммонд перевел взгляд на конверт, судорожно сглотнул и вынул рукопись. Всего страниц сто, не больше. Написана на иврите.
Так легко уничтожить ее. Купить спички, найти в безлюдном переулке мусорную урну, скинуть туда страницы и разжечь костер.
Хэммонд огляделся, сунул рукопись обратно в конверт и перевел дыхание. Подсчитал, сколько времени осталось, и уже начал искать глазами выход… но что-то его остановило.
В нескольких ярдах слева стоял цветочный киоск, забитый букетами роз, ромашек и тигровых лилий. Букеты были обернуты целлофаном и стояли в черных вазах с этикетками — с такими гордыми названиями, как «Сад Природы», «Сокровище осени», «Новоанглийский закат». Всего тридцать или сорок ваз.
Под изумленным взглядом Хэммонда все цветы вдруг повернулись к нему. Стебли изгибались, листья мягко терлись друг о друга, а головки тянулись к нему под легкое потрескивание целлофана.
Ближайшая к Хэммонду тигровая лилия дважды наклонила тяжелую головку, прежде чем быстро кивнуть влево.
Хэммонд повернулся. К нему через весь вестибюль медленно направлялся охранник. У входа в терминал стояли еще двое в черных куртках, галстуках и слаксах.
Хэммонд оглянулся на киоск. Лилия снова кивнула. Цветы на глазах стали увядать. Лепестки скручивались и падали вниз.
— Ладно, — кивнул Хэммонд, прежде чем осмотреться. Эскалатор, ведущий в метро, оказался всего в сотне ярдов справа. Охранники были уже совсем недалеко. Отсюда Хэммонд мог разглядеть их лица. Они явно не цвели улыбками.
Хэммонд вцепился в рукопись и пошел прочь. Вокруг него роились пассажиры, каждый шаг которых отдавался эхом в кафельных изразцах. Не отрывая взгляда от эскалатора, он протиснулся мимо носильщиков, везущих тележки с багажом. Еще семьдесят ярдов.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
