– То, что считает Мегадиптис, касается только его, не меня. – Букко снова закашлялся.
Ланиус заметил явное противоречие:
– Если я незаконнорожденный, как я могу быть королем?
И Серфия продолжила:
– И если он не король, как ты можешь быть главой совета регентов при нем?
Ее слова вызвали новый приступ кашля у архипастыря.
– Вся ситуация очень необычна, – наконец ответил он.
– Безусловно, – сказала Серфия. – И если это так, как ты смеешь не позволять мне видеть сына?
– Я глава регентского совета, – холодно отозвался Букко – и вправе решать, с кем встречаться королю.
– Я – король, и я желаю видеть мою маму постоянно! – воскликнул Ланиус.
Его мать продолжала:
– Кто лучше исполнял обязанности главы церкви Аворниса, Букко? Ты или Мегадиптис? Многие люди скажут, что Мегадиптис, особенно если вспомнят, как Скол опаке обошелся с ним. Ты хочешь, чтобы эти люди вышли на улицы, требуя твоей крови? Это случится, если ты продолжишь называть Ланиуса незаконнорожденным.
– Не смей угрожать мне! – выкрикнул священник.
– Не надейся помешать мне видеться с сыном! – резко ответила Серфия.
Они смотрели друг на друга поверх головы Ланиуса, а новому королю Аворниса казалось, что его разрывают надвое.
Командор Грас не любил путешествовать на лошадях. Некоторые люди страдали от морской болезни. Его же начинало подташнивать от бесконечного покачивания на спине лошади.
– Я предпочел бы плыть на юг на галере, – сказал он Никатору.
– Я тоже, – отозвался капитан. – Мне кажется, что мои ноги растянуты в разные стороны. Вот увидишь, к концу недели они привыкнут и останутся навсегда колесом.
У него были свои собственные причины не любить лошадей.
Вздохнув, Грас добавил:
– Боги решили дать нам реки, которые текут с запада на восток. Если нам нужно переместиться с севера на юг, мы можем ехать на лошадях или идти пешком. Это единственный выбор.
– Кто сказал, что это я хочу путешествовать с севера на юг – возразил Никатор. – Мне приходится, но это не мое желание. Как только фервинги немного успокаиваются, ментеше начинают досаждать нам снова. Такое ощущение, что две шайки негодяев ухватились за Аворнис с двух сторон и пытаются разорвать его на части.
Это сравнение было поразительно точным. Командор кивком одобрил его и сказал:
– Если бы они набросились на нас одновременно, было бы еще хуже.
Никатор фыркнул:
– Что может быть хуже? Судя по всему, дела очень плохи. Иначе они не стали бы звать нас, чтобы возглавить армию на юге.
Грасу нечего было возразить. Он опустил руку и проверил, легко ли выходит его меч из ножен.
Небо на юге казалось темным от дыма: ментеше жгли поля, дома и деревни. Если они прорвутся через городские стены, города тоже запылают. И если они наткнутся на двух конных аворнийцев, тем вряд ли удастся избежать гибели.
Взглянув на Граса, Никатор рассмеялся:
– Командир, еще немного, и ты станешь прекрасным наездником, совсем как я. Ты скорее ткнешь меня этим мечом, чем кого-нибудь из солдат Низвергнутого.
– Покорнейше благодарю, друг. Я постараюсь держаться подальше от тебя. – Он вытянул руку вперед. – Похоже, впереди таверна?
– Мне тоже так кажется, – ответил Никатор. – Остановимся заночевать? Даже если мы продолжим дорогу, то немного выиграем.
– Хорошо, – согласился Грае.
Шум, царивший в общем зале, поколебал их уверенность в отдыхе. Торговцы, что пришли сюда выпить и перекусить, громко спорили, у кого больше прав занять святой престол: у Букко или Мегадиптиса. Некоторые из них были настолько пьяны, что готовы были отстаивать свое мнение с помощью кулаков и ножей.
– Что за идиоты, – проворчал Никатор. – Как будто у нас мало других проблем.
Он предназначал свои слова только Грасу, который кивнул, соглашаясь, но молодой мужчина за соседним столом повернулся к ним и сказал:
– Если мы сделаем неправильный выбор, Низвергнутый захватит нас.
Его пальцы очертили защищающий жест. Грас сделал то же самое, но спросил:
– Ты не думаешь, что Низвергнутому будет легче справиться с нами, если мы передеремся?
Посетители таверны посмотрели на него так, словно он говорил на одном из наречий северных черногорцев. Но в отличие от большинства Грас не собирался спорить. Он и Никатор быстро съели свой ужин – не слишком хороший, запили его вином, которое было еще хуже, и отправились в маленькую узкую комнату, одну на двоих, которую трактирщик выделил им. Грас запер дверь.
– Вряд ли это поможет, – заметил Никатор.
– Я знаю, – ответил Грас – Но и не повредит.
Как бы то ни было, торговцы умудрились не подраться. Наутро Грас и Никатор снова отправились в дорогу.
Оба то и дело почесывались, поэтому Грае едва сдерживал себя, чтобы не высказаться вслух – пусть Низвергнутый познакомится с гостеприимством этого трактирщика! И все-таки... Каждый, кто испытал, как трудна может быть жизнь на дальних берегах Стуры, не желал этого даже врагу.
Если ментеше завоюют эту землю и прогонят отсюда аворнийских солдат, волшебников и священников, Низвергнутый распространит свои чары ближе к столице Аворниса. Этого нельзя допустить.
– Я надеюсь, Энха не сдалась, – мрачным тоном произнес Грас.
– Лучше бы этого не случилось. – Никатор покачал головой.
– Видишь дым от костров на юге? Много ментеше слоняется вокруг.
Через пару часов друзья обнаружили, что, к сожалению, Грас не ошибся. Когда они обогнули сгоревшую ферму, несколько всадников перегородили им дорогу. Затем ментеше – невысокие крепкие люди на приземистых выносливых лошадях – выхватили сабли и, пришпорив коней, ринулись навстречу.
В этот момент Грас пожалел, что на нем не было кольчуги, а только шлем. Он обнажил меч, то же сделал Никатор, и оба устремились вперед. Сражаясь на лошади, как и на галере, ты не можешь стоять на месте, когда на тебя нападают.
– Король Ланиус с нами! – выкрикнул Грас самый бесполезный воинский клич, который когда-либо существовал.
Чем мог король помочь им, даже окажись он здесь? Ребенка убили бы мгновенно.
Один из кочевников выбрал Граса, другой – Никатора. Как избежать смерти в первые несколько минут? Грас не чувствовал себя уверенно в седле, он предпочел бы сражаться на море.
Сталь ударилась о сталь, когда Грас парировал удар ментеше. Посыпались искры. Кочевник нанес новый удар, на этот раз слева. И снова командор отбил его, а затем сам попытался атаковать. Ментеше сумел отклониться и ранил его лошадь. Оберегая животное, Грас отпрянул, но не смог избежать следующего удара. Он успел пригнуться, и клинок обрушился на шлем.
Чем дальше продолжался бой, тем ярче в памяти командора всплывали уроки, которые ему когда-то преподал отец, а потом – суровые учителя фехтования. Ментеше осыпал его проклятиями: он не ожидал вместо развлечения ввязаться в серьезную схватку. Спустя мгновение кочевник вновь закричал, на этот раз от боли. Кровь заструилась по его кожаному рукаву – удар аворнийца достиг цели. Противник развернул лошадь и, подгоняя ее пятками, поскакал на юг. Вместо того чтобы преследовать врага, Грас обернулся посмотреть, как обстоят дела у его друга. Тот обменивался со своим противником ударами меча. Казалось, шансы были равны. На щеке Никатора кровоточила большая царапина, из мизинца на левой руке ментеше также сочилась кровь. Грас поскакал к ним. Кочевник был слишком увлечен поединком, чтобы заметить новую опасность, и меч беспрепятственно опустился на его затылок. Кровь хлынула потоком. Ментеше, захлебываясь, кричал от боли. Сабля выпала из его рук. Как и его товарищ, он попытался повернуть на юг, но через пару сотен метров соскользнул с седла на землю. Оставшись без седока, лошадь замедлила шаг.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
