Результаты оказались потрясающими. Трейдеры, добивавшиеся наибольших успехов (и выразившие согласие, чтобы я проверил их успехи в специальных исследованиях), набрали преимущественно высокие баллы по добросовестности. Они были очень устойчивы и надежны.
Трейдеры, имевшие наибольшие проблемы в торговле, набрали преимущественно высокие баллы по невротизму и открытости. Они испытывали много отрицательных эмоций и были склонны использовать торговлю как источник возбуждения.
Добросовестные трейдеры стремились строго следовать правилам в торговле. В их торговле присутствовало мало волнения. Напротив, они очень последовательно разрабатывали свои планы и следовали им.
Невротичные трейдеры и любители риска были склонны принимать решения импульсивно, без предшествующего планирования. Они с удовольствием рассказывали о своих огромных выигрышах и проигрышах.
Обзор позволил вынести один важный урок: успех в торговле связан со способностью сохранять последовательность и планомерность. Трейдеры терпят неудачу не из-за своих эмоций, а потому, что эмоции отклоняют их от цели. Создавая правила и системы, успешные трейдеры нашли способ защитить себя от эмоционального воздействия волатильности рынка. Действительно, успешные трейдеры во многих отношениях оказались подверженными страху не меньше, чем неудачники. Вот только они испытывали не страх перед потерей капитала или возможностью упустить движение рынка, а скорее боялись отклониться от своих планов. Приверженность цели и стала краеугольным камнем их успеха.
Глава третья
Человек-«Вулворт»
Мы поднимаемся над тем, что видим.
Опытные трейдеры знают, что все рынки говорят на своих собственных языках. Существуют специфические особенности поведения отдельных акций, индексов и сырьевых рынков. Значительная часть торгового успеха зависит от умения расшифровать язык рынка.
В этой главе мы поговорим о языках – человеческом и рыночном – и посмотрим, как инструменты и тактические приемы, используемые психотерапевтами, могут помочь нам лучше понимать рынки. До сих пор мы обращали свое внимание на субъективный опыт трейдеров. Теперь, однако, займемся самими рынками. В результате узнаем, как научиться лучше наблюдать и как приобрести больший контроль над нашей торговлей.
Интервью из ада
Во время моего первого года учебы на психолога произошел в высшей степени странный случай. Группе аспирантов, в которую я входил, предстояло провести ряд учебных интервью. В ходе этих чрезвычайно занимательных упражнений мы по очереди расспрашивали пациентов нашей клиники, стараясь выяснить, в чем состоят их проблемы, и сформулировать идеи о том, как им помочь.
Нервное напряжение среди членов моей группы возникло от понимания, что предстоящее интервью будет не похоже на любые другие, ведь пациент был недавно выписан из психиатрической лечебницы штата. Собственно говоря, в таких больницах он провел значительную часть своей жизни. Пациент демонстрировал классические признаки и симптомы шизофрении: беспорядочные мышление и речь, галлюцинации, бред и странные эмоциональные выкрики. Нас заранее предупредили: большая часть того, что он говорит, вообще не имеет смысла. Нам также сказали, что больной редко остается в покое, а иногда, в состоянии возбуждения, вступал в физический контакт с другими людьми. По словам директора клиники, пациент обратился к нам за помощью после того, как внезапно прекратил принимать лекарства.
Мы внимательно прослушали инструктаж, и наше беспокойство возросло. Большая часть моих одногруппников фактически никогда не общались с психически больным человеком. Неловкая тишина повисла в смотровой комнате, где мы обосновались за прозрачным с одной стороны зеркалом. Каждый из нас, казалось, терзался внутри вопросами и сомнениями начинающего профессионала: что это будет за человек? Что я ему скажу? Как у меня получится, когда придет моя очередь беседовать с настоящим психически больным?
Получилось у нас плохо.
Человек был небритым и взъерошенным. Он гримасничал, шагая взад и вперед по комнате, громко повторяя: «Я – “Вулворт”! Я – универмаг! Я – “Вулворт”!» Его возбужденные жесты и дергающееся лицо вкупе с фанатической настойчивостью, с которой он утверждал, что является магазином, всех нас запугали. Мы совершенно не представляли, что ему говорить, о чем спрашивать.
Некоторые из нас напрасно попытались провести стандартное интервью. Мы расспрашивали о его проблемах, пытались выявить подробности его личной жизни, задавали хорошо продуманные наводящие вопросы. Пациент нас игнорировал, словно к нему вообще никто не обращался. Он продолжал шагать, безостановочно утверждая, что является магазином. Многие из нас тихо надеялись, что отведенное время истечет прежде, чем настанет их очередь продолжить интервью.
Наконец, очередь дошла до более опытного аспиранта. Он выделялся среди нас не только опытом. И дело было не во внешности, а в необычном выражении глаз и повышенной энергичности. Он казался не вполне нормальным, что, с моей точки зрения, делало его особенно интересным. Надо сказать, до меня доходили слухи, что он был весьма искушен в работе с психически ненормальными пациентами. Но эти слухи отнюдь не всегда произносились уважительным тоном.
Он спокойно уселся рядом с бредящим человеком. Со стороны казалось, что аспирант собирался вступить в обычную беседу с нормальным человеком. Между тем, закинув голову и потрясая руками, пациент продолжал скандировать: «Я – “Вулворт”! Я – универмаг!»
Аспирант сохранял полную невозмутимость. Он посмотрел прямо в глаза перевозбужденному человеку и спокойно спросил:
– Чем торгуете?
Сидя на своем месте за зеркалом, я почувствовал, как у меня замерло сердце. Инстинктивно я понимал, что он задал правильный вопрос.
Человек замолчал. Затем ответил спокойно и безразлично:
– Ничем.
– Почему? – спросил студент. – Почему ничего нет для продажи?
Человек прекратил шагать и жестикулировать. Он в первый раз посмотрел на интервьюера.
– На полках пусто, – ответил пациент.
– А покупатели? – продолжил аспирант. – Где они?
С лицом, искаженным мукой, и пылающим взглядом человек прошептал:
– Они все разошлись.
В течение многих часов он пытался привлечь к себе внимание людей. Он был не пациентом, а магазином – темным, пустым магазином с голыми полками. Ему требовалось пополнить товарные запасы. Я был ошеломлен. Другие же аспиранты ничего не заметили. Некоторые даже посмеивались. Я переводил взгляд с одного на другого, отчаянно пытаясь увидеть хоть кого-то, разделяющего мое откровение, которому суждено было навсегда изменить мое профессиональное видение: я осознал, что пациент вообще не иррационален. Он просто говорил на другом языке.
Прошло 23 года. Я стал ветераном в бизнесе психотерапии. Мне довелось работать, пожалуй, с каждым существующим типом людей и проблем. Довелось и наблюдать, как разные рынки безудержно устремляются вверх или падают вниз. Я все еще жду, когда мне встретится совершенно иррациональный человек.
Или действительно иррациональный рынок.
Наблюдение за моделями
Когда люди – или рынки – кажутся вам иррациональными, весьма вероятно, что вы просто не в состоянии понять их язык. Сны, лепет маленьких детей, произведения искусства – очень часто проникновенная истина преподносится способами, наделенными скорее психологическим, чем логическим смыслом. Иррациональность рынков внезапно обретает смысл, когда вы осознаете, что их волатильность является прямым отражением эмоциональности их участников. Такие рынки, как и человек-«Вулворт», в полный голос пытаются докричаться до вас, а вам нужно только суметь сделать правильный перевод.
Многие трейдеры пытаются предсказывать рынок и следовать за ценой. Великие трейдеры понимают язык рынка и следуют ему. Так же, как для того, чтобы понять сообщение «Вулворта», потребовался психотерапевт, который сам был немного со сдвигом, вы сможете лучше понимать сообщения рынка, если обратите внимание на собственную волатильность.
Среди начинающих психотерапевтов и трейдеров бытует миф, что искушенные профессионалы оставляют свои эмоции при входе и работают под строгим контролем логики и разума. Действительно ли можно так отключать наши чувства? И нужно ли это вообще?
Примечательно, что этой проблеме посвящен ряд исследований в области когнитивной неврологии. В некоторых случаях изучались люди с патологическими изменениями мозга, демонстрировавшие то, что, казалось бы, является мечтой трейдера: их логическое мышление оставалось неповрежденным, даже когда притуплялась способность чувствовать. В результате, однако, получалось отнюдь не сверхрациональное интеллектуальное существо, такое как Спок из старого сериала «Звездный путь». В действительности человек, лишенный способности чувствовать, очень походит на «Вулворта»: он исторгает мешанину слов, которые подразумевают многое, но не значат ничего. Как отмечал невролог Джон Каттинг, человек, лишенный чувств, просто артикулирует, произносит слова, лишенные смысла.
