отдохнуть, так это смотреть угодные партии, ой, то есть отцу фильмы, в которых он сам был уверен и в которых он точно знал, что там не будет никаких “Вредных мыслей”. В основном, это была советская классика, документальные фильмы и животных, и лёгкие комедии. Чтоб ни в коем случае не было даже намёка на какой-либо протестный потенциал.
Шесть часов вечера, семья в полном составе до восьми часов направляется в парк для совместной прогулки. Тут то, начинается вновь активно работать машина пропаганды о надежде, как его старания категорически важны всех и как нам всем будет тяжело если ты не выучишься и не найдёшь работу. “Ты ведь помнишь, как мы на тебя надеемся?” — часто спрашивал Виктор.
“Да, помню” — спокойно и скромно, без эмоций отвечал Женя, так гуляя до восьми часов вечера.
Когда они возвращались, на часах уже стояло 21:00 — это время ужина, на которое уму уделялось минут двадцать. Затем было десять минут отдыха, урок немецкого на час, время отдыха до 23:00 и после строго в постель.
Это было строгим расписанием на выходной день, но ведь это было только два дня из семи. В остальные дни, в распорядок дня вписывались дети с бабушкой, за которыми тоже нужно следить и ухаживать. А это ухаживание заключалось в том, что когда Евгений завтракает, он обязан накормить своих сестёр и бабушку, когда он обедает, он обязан накормить своих сестёр и бабушку. После обеда, ему необходимо сделать с ними уроки, которые мать задавала самолично, занимая у него час времени, пописать, почитать, порешать примеры и.т.д. А после уроков, которые заканчиваются в пол третьего дня, он обязан идти с ними во двор на прогулку до шести, чтоб они не потерялись или их кто-нибудь не украл. Гуляли они примерно с трёх до шести вчера, потому что в это время возвращалась мама и она разрешала ему зайти домой, так-как могла следить за ними с окон балкона. Это было время полного уныния. Он просто почти четыре часа смотрел с лавочки за тем, как дети гуляют во дворе, в окружении детского крика, который уже потихоньку сводил его сума. Благо хоть на эти случаи, у него всегда были книжки в шкафу, которые скрасили столь нелёгкое бремя.
Когда мама возвращалась домой, то у него был час на отдых, который он тратил на просмотр телевизора и не очень длинных фильмов. После же начинались два часа химии и биологии
Ну а дальше вы знаете, ужин, урок немецкого, час отдыха и спасть. И так продолжалось до конца лета.
Если он не выполняет всё точно в срок, на него кричали и морально давили. Если же так продолжается больше трёх раз за день, отец брался за ремень. Стоит ли говорить, что в первые дни было ой как неприятно?
Целью Виктора — было полностью искоренить весь протестный потенциал своего отпрыска, и знаете, у него это получилось. Более Евгений никогда не повышал голос, ни в чём родителям не отказывал и всегда был словно шёлковым.
“Но должна была ли эта цель быть достигнута таким зверским путём” — задумывалась тогда мать.
Мама видела, как её сын страдает, какой он несчастный и угрюмый, а потому, множество раз пыталась уговорить отца смягчить наказание, но отец всё никак не реагировал.
В конце каждого дня, мама заходила в комнату к сыну, где спрашивала перед сном о том, как у него дела и чем сегодня он занимался? Да вот только, Женя всегда отвечал: “Дела, хорошо. Ты ведь знаешь чем я занимаюсь каждый день” — спокойно всегда отвечал Евгений.
И в один из вечеров мама спросила: “У твоего папы был просто плохой день, и вот он так на тебе сорвался. А твои произведения мне было бы интересно прочесть, может расскажешь о чём они были?” — спросила его тогда мама.
-“Нет, я виноват и заслуживаю это. Я больше не хочу вспоминать более об этих книжках. Они сделали меня таким, каким мне себя стыдно вспоминать. Грубым, непослушным и дерзким. Я просто хочу об этом поскорее забыть”
Делая после выдох полный сожаления, мама целовала его на ночь перед каждым сном, говорила: “Спокойной ночи”, и неспешно уходила.
Июнь для Евгения явно оказался непростым, к счастью в июле всё было куда проще.
В середине месяца, вся семья отправилась на отдых на море на десять дней на поезде, где все, включая Евгения, хорошо провели время. После приятной ночной прогулки, когда вся семья вернулась домой, мама снова спросила своего супруга о смягчении наказания для своего сына. И так как он был в хорошем настроении и считал, что Евгений усвоил урок, то он смягчи наказания по следующим критериям:
1) Теперь можно было спать до десяти и ложиться в полночь
2) Теперь можно было не гулять с детьми, а просто наблюдать за ними с окон балкона
3) Теперь, на химию и биологию уделялся всего час в день вместо двух.
Услышав это, Евгений без сомнений обрадовался и поблагодарил маму за то, что она спросила это за него, а папу, за то, что разрешил ослабить правила.
И все остававшееся дни на отдыхе он провёл с удовольствием и внутренним удовлетворением.
Август — месяц ответственный, как не только для самого Евгения, но и для всего человечества. Именно в этот месяц, всемирная организация здравоохранения, объявила о завершении “Великой пандемии”, при котором последнего на земле потенциально больного сумели до конца излечить.
А что касается нашего героя, то вся семья готовилась к важному моменту — отправке сына за границу, для которых, они чуть ли не опустошили все свои пакетики и кошельки, дабы набрать всё необходимое. Одежда, налог в консульство, всякие договора и другие затраты, которые были необходимы для легального переезда Жени в Германию. Касательно всех необходимых документов, то о них родители начали заботиться ещё с марта, так как некоторые готовились крайне медленно, а некоторые должны были заполнятся только в определённый период времени. После этого начались встречи со специальными кураторами, которые объясняли тонкости всех процессов поступления, цены проживания и система налогов и другие мелочи, которые были весьма важными для жизни в этой стране, за исключением весомых минусов проживания в Германии. Виктор просил о них категорически не рассказывать.
Он планировал учиться и жить в Гамбурге. Хоть там и жил всего один родственник Виктора, который приходился ему старшим двоюродным братом, именно этот город завоевал его любовь и уважение, так-как он
