– Нет, личный друг.
Женщина села, слегка отодвинув стул, чтобы смотреть в лицо собеседнику.
– Ну и что вы хотите знать?
– Не думаю, что есть смысл объяснять вам это и тратить время на несущественные вопросы. На той вечеринке произошло нечто, о чем мне следует знать, не так ли?
– Да.
– Вы сами были на вечеринке?
– Была. – Она немного подумала. – Вечеринку отлично подготовили. Присутствовало тридцать с лишним человек, считая прислугу. Дети, подростки, взрослые и несколько уборщиц.
– Вы принимали участие в приготовлениях, происходивших раньше в тот же день?
– Мне там нечего было делать. Миссис Дрейк достаточно компетентна, чтобы осуществить все приготовления с несколькими помощниками, которых оказалось больше, чем нужно.
– Понятно. Значит, вы пришли на вечеринку в качестве одного из гостей?
– Совершенно верно.
– И что там произошло?
– Не сомневаюсь, вам уже известно, как проходила вечеринка. Вы хотите знать, не заметила ли я чего-нибудь, что могло бы оказаться важным? Я не хочу зря отнимать ваше время.
– Уверен, что вы не станете этого делать, мисс Уиттакер. Просто расскажите мне то, что считаете нужным.
– Все шло по заранее разработанному плану. Последнее мероприятие ассоциируется скорее с Рождеством, чем с Хэллоуином. Это игра в «Львиный зев» – участники хватают с блюда горящие изюминки, политые бренди. При этом всегда много криков и смеха. В комнате из-за огня стало очень жарко, и я вышла в холл. Стоя там, я видела, как миссис Дрейк вышла из уборной на лестничной площадке второго этажа. Она несла большую вазу с цветами и осенними листьями. Подойдя к лестнице, миссис Дрейк задержалась на момент и посмотрела вниз – не в мою сторону, а в другой конец холла, где находилась дверь, ведущая в библиотеку. Она расположена напротив двери в столовую. Прежде чем спуститься, миссис Дрейк слегка передвинула вазу, так как она была слишком громоздкой, тяжелой и, очевидно, полной воды. Миссис Дрейк осторожно перемещала вазу одной рукой, а другой держалась за перила, глядя не на свою ношу, а на холл внизу. Внезапно она вздрогнула, как будто что-то ее удивило, и выпустила вазу, которая опрокинулась, облив ее водой, упала на пол холла и разбилась на мелкие кусочки.
– Понятно, – произнес Пуаро. Он сделал небольшую паузу, наблюдая за мисс Уиттакер. Ему показалось, что ее проницательные глаза вопрошают, как он относится к услышанному. – Как вы думаете, что ее удивило?
– По зрелом размышлении я решила, что она что-то увидела.
– Вот как? Что же именно?
– Как я вам уже говорила, миссис Дрейк смотрела в направлении двери библиотеки. Возможно, она увидела, как дверь открылась или повернулась ручка, а может быть, и человека, который собирался выйти и которого она не ожидала увидеть.
– А вы сами смотрели на дверь?
– Нет. Я смотрела в противоположную сторону – вверх, на миссис Дрейк.
– И вы уверены, что она увидела нечто испугавшее ее?
– Да, очевидно, все дело в этом. Дверь открылась, и на пороге появился человек, который, по мнению миссис Дрейк, не мог там находиться. От изумления она уронила вазу с водой и цветами.
– А вы видели, как кто-нибудь вышел из этой двери?
– Нет. Я уже говорила, что не смотрела туда. Не думаю, чтобы кто-нибудь вышел в холл. Возможно, этот человек шагнул назад в комнату.
– И что миссис Дрейк сделала потом?
– Издала раздраженное восклицание, спустилась с лестницы и сказала мне: «Смотрите, что я натворила! Какой беспорядок!» Потом она оттолкнула ногой осколок вазы. Я помогла ей замести осколки в угол. Но все убрать не удалось. Дети начали выходить из комнаты, где играли в «Львиный зев». Я нашла тряпку и кое-как вытерла воду, а вскоре вечеринка подошла к концу.
– Миссис Дрейк не упоминала о том, что ее так удивило?
– Нет.
– Но вы тем не менее уверены, что она была изумлена?
– Возможно, мосье Пуаро, вы думаете, что я поднимаю ненужную суету из-за пустяка?
– Нет, – ответил Пуаро, – я так не думаю. Я встречал миссис Дрейк лишь однажды, – задумчиво добавил он, – когда пришел к ней домой с моей приятельницей миссис Оливер, дабы посетить, если использовать мелодраматичные выражения, сцену трагедии. В течение краткого периода, когда я наблюдал за миссис Дрейк, мне не казалось, что эту женщину легко изумить. Вы согласны с моей точкой зрения?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Безусловно. Поэтому я тоже удивилась.
– Но тогда вы не задавали ей никаких вопросов?
– У меня не было для этого причин. Если хозяйка дома уронила одну из лучших стеклянных ваз, разбив ее на кусочки, гостям едва ли следует спрашивать, почему она это сделала, тем самым обвиняя ее в неуклюжести, которая, уверяю вас, никак не свойственна миссис Дрейк.
– И после этого, как вы сказали, вечеринка подошла к концу. Дети и их матери и друзья стали расходиться, но Джойс никак не могли найти. Теперь мы знаем, что Джойс находилась в библиотеке и что она была мертва. Так кто же мог незадолго до того выглянуть из библиотеки, закрыть дверь снова, услышав голоса в холле, и выйти позже, когда люди суетились в холле, одеваясь и прощаясь? Полагаю, мисс Уиттакер, у вас не было времени задуматься об увиденном до того, как обнаружили труп?
– Естественно. – Мисс Уиттакер поднялась. – Боюсь, что мне больше нечего вам рассказать. Даже это может оказаться всего лишь пустячным маленьким происшествием.
– Но достаточно заметным, чтобы его запомнить. Кстати, я хотел бы задать вам еще один вопрос – точнее, два.
Элизабет Уиттакер снова села.
– Спрашивайте что хотите, – сказала она.
– Не могли бы вы точно вспомнить, в каком порядке происходили события во время вечеринки?
– Пожалуй, могла бы. – Мисс Уиттакер немного подумала. – Вечеринка началась с конкурса на лучшее украшенное помело. На нем присуждали три или четыре маленьких приза. Потом была игра с воздушными шарами, чтобы дети немного разогрелись. Затем игра с зеркалами – девочки пошли в маленькую комнату и смотрели в зеркало, где отражалось лицо мальчика или молодого человека.
– А как это было устроено?
– Очень просто. Из двери вынули поперечный брус, различные лица смотрели в дыру и отражались в зеркале, которые держали девочки.
– А девочки знали, кого они видят?
– Думаю, некоторые да, а некоторые нет. Мужская половина участников использовала маски, парики, фальшивые бороды и бакенбарды, немного грима. Разумеется, девочки знали большинство мальчиков, хотя, возможно, среди них были один-два незнакомых. Как бы то ни было, все девочки довольно хихикали. – В голосе мисс Уиттакер ощущалось педагогическое презрение к подобным забавам. – После этого был бег с препятствиями, а потом большой стакан наполнили мукой, опрокинули его, положили на затвердевший ком шесть пенсов, и каждый срезал дольку. Когда мука осыпалась, игрок выходил из состязания, а остальные продолжали, и монета доставалась последнему. Затем последовали танцы, ужин и, наконец, «Львиный зев».
– Когда вы в последний раз видели Джойс?
– Понятия не имею, – ответила Элизабет Уиттакер. – Я не слишком хорошо ее знала. Джойс была не из моего класса и вообще не очень интересная девочка, поэтому я к ней не присматривалась. Помню, как она срезала муку, но так как была неловкой, то почти сразу же уронила монету. Значит, тогда она была еще жива – но было еще рано.
– Вы не видели ее входящей с кем-нибудь в библиотеку?
– Конечно нет. Иначе я бы об этом упомянула. Уж это, по крайней мере, было бы важным и значительным.
– А теперь, – сказал Пуаро, – мой второй вопрос или серия вопросов. Сколько времени вы работаете в здешней школе?
– Следующим летом будет шесть лет.
– И вы преподаете...
– Математику и латынь.
– Вы помните девушку, которая преподавала здесь два года назад, – ее звали Джанет Уайт?
Элизабет Уиттакер вся напряглась, приподнялась со стула и снова села.
– Но ведь она... никак не связана с этой историей, не так ли?
