коротко переглянулись, первый почти незаметно кивнул второй.
— Так, дети! Все за мной, — дождавшись, пока Талик заберет с неё напитки, поднялась на ноги монстро-женщина. Дочку она посадила себе за спину, там, где только что удобно сидел её отец, а сына подхватила на руки. — Цвета? Ты опя-ать дрыхнуть устроилась? Не надоело.
Оказалось, что девочку от рыцаря скрывало паучья… ну, скажем так — задница. От увиденного Миротворца натурально передернуло! Малышка, раскинувшая руки и ноги в солнечном пятне на досках, мало того, что не дышала — так еще и позеленела неровными пятнами разной контрастности! Как какой-то полежалый труп — разве что без запаха, не раздувшийся и цвет другой. Во всяком случае, так показалось в первое мгновение. Во второе Цветана как ни в чем не бывало стояла на ногах, спокойно дышала и словно спрашивала глазами: что-то не так? Противоестественная пигментация сошла как не было. Сугроб даже начал сомневаться: не привиделось ли ему?
— Цвета наполовину дриада, — виновато развел руками отец малышки, сейчас такой обычной и нормальный. — Как оказалось, она умеет управлять фотосинтезом в своем теле. Данте показывал — тот сказал, что все нормально. Эндогенный синтез кислорода подавляет работу дыхательного центра за счет извлечения це-о-два прямо из крови… Какие сюрпризы еще преподнесет, когда еще подрастет — знает разве что её мама. Но пока она не сможет покинуть свое древо и сказать — хрена с два мы чего заранее узнаем.
Пока Талик и Миротворец устраивались все под тем же зонтом, что и утром, паучиха и дети спустились по трапу.
— Не жалеешь? — негромко спросил Сугроб, сделав неопределенное движение головой. Он взял стакан, было потянулся его протереть… мысленно плюнул и просто налил себе прохладную освежающую жидкость. В походах всякое уже бывало. В том числе довелось поесть из котла, в котором кашевар диверсионно-разведывательного отряда скверных готовил обед, да как-то устал до смерти вместе с коллегами и прилег на землю. Вместе с грифоном ел, надо уточнить. И ничего, даже не пронесло.
— Там у меня не сложилось с семьей, — собеседник ответил так же тихо. — А здесь все по-настоящему получилось. Сначала из-за менталитета и племенного либо родового воспитания: мужчина и официальный муж всегда прав и все такое. Но потом мы узнали друг друга поближе, вместо занимались всяким… Теперь все семеро меня реально любят, каждая по-своему, конечно. Их вполне устраивает. что я делю внимание на всех и действительно готовы вместе обеспечивать мне надежный тыл. И любят детей без особой предвзятости кто чей… Что?
— Нет-нет, ничего, — отмахнулся Миротворец, одновременно разминая пальцами другой руки лоб. — Я о другом спросить хотел… Ладно, проехали.
— Не очень понял, что ты имел в виду, — владелец тропического острова честно задумался, но потом развел руками. — Да ладно, Сугроб. Спрашивай уже, не тяни! Все свои.
— Как ты их… ну, я имею в виду, в постеле? — чуть покраснев, все-таки решился на вопрос рыцарь. — Особенно ламию и дорогумо. Как представлю — жутко становится!
— Вот ты навоображал себе, — фыркнул Талик. — Анатомия отличается минимально. Я даже больше скажу: когда для входа не требуется раздвигать ноги партнерши или сильно её выгибать — это очень удобно. Опять же, становятся доступны некоторые интересные геометрические решения. Наездник вместо наездницы — это если про ламий. Или вертикально, гм, сойтись. Не заставляя партнершу висеть на манер груши на тебе или на стене…
— Стой! Я, кажется, не готов узнавать… более детальные подробности! — Миротворец не жаловался на воображение, которое услужливо «нарисовало» все, о чем так просто рассказал собеседник. И «увиденное» одновременно смущало и пугало! Смешение чувств заиграло на щеках ярким румянцем аж до жжения.
— Опять не угадал? — озадачился владетельный лорд. — А я уж было подумал, ты проконсультироваться решил. Заранее. Зря стесняешься: правильный же поступок. Заблаговременная подготовка залог приятных воспоминания утром, чтобы там некоторые романтичные дамы на этот счет не себе не придумывали…
— Талик, блин!!!
— Сдаюсь, — с осуждением поглядел на визави гаремовладелец, покачав головой. — Говори тогда прямо уже. Р-рыцарь. Блин.
— Нечеловеческие части тел, — все-таки выдавил из себя сто раз пожалевший о том, что вообще завел эту дискуссию, Сугроб. — Особенно у паучихи. Как у тебя вообще на такое встает⁈
— Ах, это, — Талик поморщился и посерьезнел. — Читал, на Земле находились извращенцы, который подобный химеризм наоборот возбуждает. Это не про меня. Рожки, острые ушки — даже прикольно. А вот такой химеризм… Сначала приходилось представлять себе, что это такой высокотехнологичный протез — хвост как орган движения или пол-паука в качестве шагающей инвалидной коляски. Но потом я полюбил своих красавиц и перестал мысленно делить на части. Они такие, какие есть, и тело себе для рождения не выбирали. Думаю, теперь я знаю, что ты еще хочешь узнать: мысли трахнуть полноценного паука или змеюгу у меня сейчас вызывают все то же отвращение, что и раньше.
Повисло молчание. Солнце схватилось закатными лучами за верхушке деревьем на западном берегу Пути.
— Извини, — наконец собрал мысли в кучку после полученной отповеди Миротворец. — Неловко вышло. Стоило все же промолчать.
— Это все потому, что такие разговоры не для трезвого состояния ума, — укорил попаданца друг. — А мы с тобой под лимонадик… Короче с тебя пузырь вашей эксклюзивной рыцарской отравы. Нет, два! Зальем при следующей встрече, осадочек от беседы смоем… А второй мне за моральный ущерб!
Зверовед поспешил согласится, даже не пытаясь спорить. А то потом придется как-то оправдываться перед Великим Магистром Айро, как он смог аж половину магистратского погреба с вином задолжать одному единственному человеку. Блин.
Глава 7
Круиз! Как много в этом звуке! Для сердца русского слилось. Как много в нем отозвалось… О чем это я? Ах, да!
Гидросамолет с точки рандеву улетел первым — в три часа ночи. С тем расчетом, чтобы оказаться в окрестностях Ордэра уже при дневном свете. Потому у меня случилось ночное прощания с Т’ай Ри-ис. И большую часть времени мы сиделе в темноте рядом, просто держась за руки. Поцелуи, впрочем, тоже случились. С продолжением уже почти под самое отбытие. Пришлось постараться, чтобы и успеть, и продемонстрировать всю нежность, что я испытываю к тёмной. Кажется, получилось.
А утром я вышел на верхнюю палубу с первыми лучам солнца. И не стал сдерживать широкую довольную улыбку. С детства люблю отдых на воде! Эти невероятные рассветы, легкую туманную дымку, легкую дрему над удочками, запах костра, низки вялящейся рыбы…
Путешествие на пиратском рейдере по морю оказалось в десять, нет, в сто раз волнительней рассекания речных просторов! Тоже с закатами и рассветами, только еще и с «падающим» барометром, «шашками» на морской глади с врагами — и рывком через незнакомые воды в неизвестность. Новые земли на Краю Света, дух захватывает! Воспоминания на всю жизнь… только не отдых это был ни разу. Тяжелая, опасная работа. А вот по реке на комфортабельном магоходе лопастями гребного колеса по воде хлопать — вот это отдых!
Я уже проплыл по Пути часть намеченного на наш отпуск маршрута в прошлом году. Правда, в обратном направлении — вниз по течению. И на тяжелой безмоторной барже, доверху набитой зерном и какими-то еще товарами. Тогда Уяна смогла надавить на алчность шкипера-владельца — и тот уступил нам свою каюту. Иначе пришлось бы ночевать крохотной каморке, чуть менее тесной, чем гроб. А еще немалая горсть золота за проезд в итоге не помогла остаться сухим, когда баржа ходом налетела на песчаную мель. В воду полезли все. Насилу столкнули.
Тем не менее, я и в тот раз не раз и не два «залипал» на проплывающие виды. Особая магия водных просторов, работающая во всех мирах: с борта лодки ли, корабля — все видится немного не так, как с тверди. Более эстетично и гармонично, что ли? Даже самая задрипанная деревушка, притулившаяся у воды — не почерневшие от времени развалины, а эклетичная декорация хода времени…
Эх! Следующее рандеву с самолетом у нас назначено на завтрашнее утро — и сегодня целый день я намерен отдыхать. Вот сейчас с удочкой посижу-у!. Во время движения по фарватеру был бы дохлый номер. Там под водой легче русалку крючком зацепить или чье-то днище. Или какой-нибудь мусор на дне. Разумные, блин, во всех
