Не извинениями, слова в таких делах мало помогают, не корзинами цветов и прочей лабудой. Чем-то иным.
Мы по проспекту катили, я на светофоре голову повернул и наткнулся взглядом на вывеску магазина. Продуктовый, такой, что еще с советских времен сохранился на этих старых улочках.
— Сверни-ка туда, — хлопнул водителя по плечу, — в магазин загляну.
— Давид Русланович, — укоризненно повернулся Вовка, сегодня он в машине со мной ехал.
— Что? — спросил недовольно, — я тебе сто раз уже сказал, я вас не для того нанял, чтобы как крыса везде прятаться.
Зашел внутрь, и как в прошлое попал. Прилавки длинные, товар за спиной у продавщицы, что в синем фартуке стояла возле кассы. Разглядывала меня, как диковинного зверя, на охрану за спиной покосилась.
Я прошел медленно вдоль витрины, вглядываясь в витрину.
— Рачки есть? — кивнул на конфеты.
— Есть.
Я расплатился, аккуратно в карман кулек с конфетами сложил, чувствуя себя почти дедом морозом. Почему-то важным казалось именно их привезти Славке, показать, что я помнил, все помнил.
А потом, когда она конфетами этими меня кормила, я ощущал сладость на языке, сладость от ее поцелуев, думал только об одном: очень хотелось мне верить в случайности.
И чтобы такое неожиданное, но яркое возвращение Славы в мою жизнь было именно ею — счастливой случайностью.
Глава 19.
Мирослава.
Больше всего меня беспокоило то, что Виктор не может со мной связаться. Тревога за сына ела меня изнутри. Как он до меня здесь достучится? Никак! Я просто сижу в неприступной крепости. Я постоянно мысленно подбирала повод выйти из дома.
Он нашелся, когда привезли мои вещи из гостиницы. Давид сидел в кресле, поджав ноги, я на полу, разбирала чемодан. Как счастливая семья. Только не семья. И не счастливая.
— Давид, — сказала, решившись, я. — Ты держишь меня в плену.
— Ну, да, — равнодушно откликнулся он. — И что?
Я отбросила платье, которое держала в руках, подошла к Давиду. Села на подлокотник кресла, прижалась ближе, теснее.
— Милый, — шепнула я. — Мой скудный набор одежды не приспособлен для долгого пленения. Мне нужно что-то носить.
— Ходи голая, в чем проблема? Мне нравится, — рука скользнула по моему бедру, выше. — И мои футболки тебе идут.
— Я задыхаюсь, Давид. Мне нужно хоть немного воли, даже если это полчаса по торговому центру.
Ушёл курить на балкон. За ним не пошла — пусть поварится в своих мыслях. Мне своих хватало, все они нерадостные. Зато, когда вернулся, кивнул.
— Езжай с моими парнями, я поработаю.
Я взвизгнула и расцеловала его в обе щеки, вынудив смешно морщиться. Рассмеялась, убежала одеваться. От охраны я оторваться не смогу, но больше чем уверена — за нами будут следить. Если Виктор и правда говорит, что на кону его жизнь, он найдёт способ со мной связаться.
— Вы будете след в след за мной ходить? — усмехнулась я.
— Да, — спокойно ответил один парень из охраны.
Ну что же, ребята, сами напросились. Следующие два часа я старательно их уматывала. Я состроила из себя классическую дурочку, дорвавшуюся до шоппинга. Перемерила двадцать платьев, и заставила их сравнивать, в каком мне лучше. Заставила их задыхаться в парфюмерном отделе — духи я выбираю очень тщательно. Они хранили невозмутимые лица и молчали почти все время, но мне казалось, они меня искренне ненавидят. Все свои покупки вешала на них.
Да, милые мои, это Чабаша легко охранять, смотри только, чтобы не пристрелили. Вот по магазинам ходить сложнее… Я не смотрела по сторонам. Я вела себя максимально легко. Съела огромный бургер прямо на фудкорте.
— Теперь я пойду пописать, — хихикнула я.
Опасалась, что они пойдут вслед за мной. Поступили иначе. Вошли в туалет, под вопли какой-то женщины, проверили — окон нет. Заглянули во все кабинки, потом вышли и позволили мне писать.
— Беспредел какой-то, — возмутилась взрослая женщина.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Просто мой муж меня очень любит, — улыбнулась я.
Ее спутница помоложе одарила меня завистливым взглядом. Уж не они ли те, кто должен передать мне, что делать? Прошла уже минута, ничего не менялось. Тянуть время было страшно. Вошла ещё одна девушка, сразу устремилась к зеркалу — поправлять макияж. От скуки я и правда пописала. Потом принялась мыть руки — один из охранников заглянул проверить на месте ли я — подмигнула ему в зеркале. Он посторонился, пропуская молодую женщину с ребёнком. Та усадила малыша на стойку у раковины и принялась расстегивать на нем боди. Затем повернулась к моему сторожу:
— Вы так и будете стоять? — едко спросила она. — Грудью кормить мне тоже при вас?
Покачала головой укоризненно, охранник закрыл дверь. Девушка расстегнула и подгузник, малыш, а это был мальчик меньше года, рассмеялся и дёрнул маму за волосы.
— Скоро приём у губернатора, — тихо сказала девушка. — Чабашев идти не хочет. Ты должна на него повлиять.
— Но как?
— Твои проблемы.
Ребёнок смеялся. Я смотрела на него жадно — на моего совсем не похож, но Господи, сколько счастья в его смехе.
— Как мой сын?
— С мальчиком все хорошо. Приступ сняли. Он в клинике, под присмотром врачей. Жена губернатора сейчас в салоне красоты на третьем этаже, поспеши, можешь нарваться на приглашение.
Я кивнула, вытерла руки одноразовым полотенцем, и не сдержалась все же, сказала:
— Не играла бы ты в эти игры. У тебя сын. Видишь, я доигралась…
— Это моя жизнь.
Сказать мне больше было нечего. Я вышла из туалета и снова на лицо натянула улыбку. Посмотрела на свой маникюр — все ещё идеален, но какая разница?
— Теперь будем делать ноготочки! — воскликнула я, и один из охранников чуть поморщился. — Где здесь салон красоты?
Салон был элитным, и простых смертных туда явно не ждали. Но я давно научилась вести себя так, что никто не видел во мне нищей девочки, которая рано потеряла мать и несколько лет в детдоме провела. Поэтому администратор сразу устремилась мне навстречу.
— Чем вам помочь?
Мои охранники осмотрели салон и замерли у дверей снаружи. Я бегло осмотрела посетителей — день, их было не так много, сразу определилась, кто из них жена губернатора. Отлично выглядит, в глазах тоска и лёгкое алкогольное опьянение. Купилась в свое время богатой жизнью, теперь не знает, что делать с ней, и вовсе не так сладко, как раньше казалось… ей делали ванночки рук, она явно скучала.
— Мне нужно увлажнить кожу рук, — капризно произнесла я.
Усадили в комфортное кресло рядом с нужной мне женщиной. От неё и правда алкоголем пахло. Я ни о чем болтала с девушкой, которая занималась моими руками, а потом, когда она обернула их в плёнку и мягкие пушистые варежки, откинулась на спинку кресла.
— Скучно, да? — спросила я у соседки.
— Что? — удивилась она. — Ах… Да, скучно.
Я решила играть дурочку до победного.
— Меня Мира зовут, а вас?
— Меня Инга.
Разговор ей явно досаждал, она была немного пьяна, устала, и далеко не так глупа, как можно было подумать.
— Ах, как же я сразу вас не узнала! Ведь мы с Давочкой скоро идём к вам на приём!
Она удивлённо приподняла брови и ко мне повернулась первый раз.
— С Давочкой?
— Давид Чабашев. У нас любовь, — на этом месте я хихикнула. — Ведь вы нас приглашали?
— Наверное, — с сомнением отозвалась она.
Большего мне было и не нужно. Теперь я и правда могу сказать Чабашу, что познакомилась с Ингой и она позвала меня на приём. До конца процедуры я закрыла глаза, а потом с чувством выполненного долга поехала обратно — в плен.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Ночь первый раз была тёплой. Окно чуть приоткрыто, звезды кажутся так близко, лежим с Давидом вдвоём, оба нагие, я как всегда чуточку счастлива — иначе и быть не может, и за каждый момент этого счастья я потом заплачу сполна.
— Я познакомилась сегодня с Ингой, — начала я. — Женой вашего губернатора. Она позвала нас на приём. Обиделась, что ты к ним так редко заглядываешь.
