Одна девушка из района Святой Параскевы в Афинах после состоявшегося дома тяжелого разговора решила покончить жизнь самоубийством. Достав яд, она приготовилась уже его выпить, когда внезапно перед ней появился отец Порфирий. Он взял у нее из рук яд и сказал: «Не бойся, все будет хорошо. Ты выйдешь замуж, у тебя будут дети, и все будет хорошо». Так и случилось.
Надо много молиться, а не много говорить
Родители одного юноши, пытавшегося покончить с собой, пришли к Старцу. Причина этой попытки самоубийства их сына была им неизвестна. Они были растеряны. Отец Порфирий сказал им: «Ваш ребенок легкораним. С детства он чувствовал на себе вашу чрезмерную заботу и теперь стал отходить от вас. Из‑за своей несчастной любви он пытался покончить жизнь самоубийством. Ему нужна особая забота. Наверняка он снова и снова будет испытывать сильные переживания. Для того чтобы ваш ребенок оправился от этой травмы, надо много молиться, а не много говорить. Никаких советов, никаких осуждений и так далее… Несколько теплых слов, которые вдохнут в него надежду, и сразу же — за молитву. Окружите его вашими молитвами». Последовавшие события подтвердили правоту слов Старца.
Не удерживайте ее страхом. она вернется
Одна весьма светская женщина, перепробовав все мирские удовольствия и в конечном счете разочаровавшись в них, была близка к тому, чтобы покончить жизнь самоубийством. Ее знакомая, увидев, что подруга находится в состоянии полной безнадежности, посоветовала ей обратиться к отцу Порфирию. Приехав в Каллисию, женщина встретилась со Старцем. И здесь неожиданно, среди полного мрака, в котором пребывала ее душа, она впервые в своей жизни увидела сияние несущего утешение света. Воодушевившись, она попросила отца Порфирия стать ее духовником и благословить переехать поближе к исихастириону, как просил апостол Петр на горе Фавор, когда он сказал: Господи, хорошо нам здесь быть[50]. Старец поселил ее в одной из келий, в монастырском корпусе. Там она жила, наслаждаясь душевным спокойствием, чувствуя, что была мертва и ожила, пропадала и нашлась [51].
Однако ненавистник добра диавол не прекращал своей человекоубийственной работы. Он позавидовал этой вырвавшейся из его когтей душе и употребил все свои усилия, чтобы вновь возобладать над ней. Он приводил ей на память приукрашенные воспоминания о старой жизни среди шума и блеска мирских развлечений, сравнивая его со скромным покоем, в котором она сейчас жила. Мало–помалу он начал отравлять ее ядом печали. Бес уныния стал незаметно грызть ее душу. В конце концов она сообщила сестрам о своем намерении вернуться в Афины.
Испугавшись, сестры пытались помешать ей, говоря, что после перенесенных ею страшных испытаний возвращение назад, в этот ад, означает добровольное предание себя на смерть. Женщина стала колебаться, но спустя несколько дней она снова заявила о своем намерении покинуть монастырь. Обеспокоенные сестры сообщили об этом Старцу. «Что же вы ей сказали?» — спросил сестер отец Порфирий. «Чтобы она осталась здесь, потому что если она уйдет, то окажется в опасности». «Это нехорошо, что вы сказали ей, чтобы она осталась, — заметил Старец. — Надо было позволить ей уйти, если она так этого хочет. Не удерживайте ее страхом. Вы же не хотите, чтобы она сошла с ума? Не бойтесь, эта душа не пропадет, она вернется».
Когда спустя несколько дней эта женщина снова сломалась, сестры сказали ей, что она свободна и может делать все, что хочет. Поблагодарив их, она, взяв благословение у Старца, уехала в Афины. Там она была торжественно принята ее старыми друзьями. Все это время отец Порфирий усердно молился о ее спасении. Эта женщина снова стала вести мирской образ жизни, однако очень скоро живущий в ней змий отчаяния снова поднял голову. Ее стали одолевать мрачные помыслы. Однако теперь тьма уже не была кромешной, как прежде, ее прорезало воспоминание о свете утешения рядом со Старцем. И птичка вырвалась из сатанинской ловушки, свободно взмыла в небо и полетела в Каллисию. Радостно и с почетом, как блудного сына, принял ее отец Порфирий. С тех пор эта женщина уже не высказывала желания вернуться к своей прежней жизни. Она сильно изменилась и стала проводить новую жизнь в покаянии, наслаждаясь душевным миром.
Закон
Любовь и закон
Меня всегда занимала острая проблема взаимоотношения любви и силы. С одной стороны, любовь, как ей учил и как ею жил Христос и каждый святой человек Божий, а с другой стороны — разнообразные отношения, как между людьми, так и между государствами, строящиеся на основе силы.
Я спросил Старца, что он об этом думает. Он ответил: «Все очень непросто» — и рассказал мне следующую притчу: «В давние времена в горах был монастырь. Монахи в этой обители жили мирно и спокойно. Но однажды в монастырскую ограду ворвалась шайка разбойников. Их лица были свирепы, они вошли в храм, и атаман потребовал к себе игумена. Один монах передал старцу, который в это время находился в алтаре, требование главы шайки. Но игумен не торопился. Он попросил атамана немного подождать, а сам, опустившись на колени перед святым престолом, начал горячо молиться ко Господу о том, чтобы Он избавил их от грозящей опасности. В это время атаман с любопытством рассматривал храмовые фрески. Он был дикарем, и его внимание привлекло изображение Страшного Суда, и особенно ужасного змея, который извергал пламя из открытой пасти и поглощал осужденных на мучения. В этот момент из алтаря вышел отец игумен. Увидев его, атаман сказал:
— Немедленно отдай мне все монастырские сокровища, иначе мы всех вас перережем. Однако снача–да я хочу, чтобы ты рассказал мне о том, что здесь изображено.
Игумен, который про себя не переставал молиться, объяснил разбойнику, что на одной половине фрески изображен Христос, который берет с Собой в Рай праведных, а на другой — диавол–змей, поглощающий среди адского пламени грешников.
— А кто эти грешники? — снова задал вопрос атаман.
Игумен ему ответил:
— Это те люди, которые крадут, убивают, бранятся, бесчестят жен… Это люди, которые делают всякое зло…
— Это значит, — с беспокойством перебил старца разбойник, — что и я пойду в ад?
— Как мне представляется, — ответил ему игумен, — ты сам туда стремишься.
— А можно ли избежать мучения?
— Можно.
— Как?
— Покайся во всех своих грехах, исповедуйся, причастись, начни подвизаться, чтобы уклоняться от зла и творить добро.
— Где же я могу все это сделать?
— Здесь, в монастыре.
Услышав это, атаман резко обернулся к пришедшей с ним шайке и сказал им:
— Я остаюсь здесь.
Разбойники покинули монастырь, а их атаман исповедался старцу, и тот постриг его в монахи. Игумен дал ему и правило — ничего не делать без благословения старца–монаха, у которого он будет находиться в послушании.
Однажды старец послал его вместе с другим монахом в горы заготавливать топливо на зиму. Они должны были нарубить дров и привезти их в монастырь. Братья, взяв с собой осла, отправились в путь. Поднявшись на гору, они нарубили дров и взвалили их на спину животному. Однако, когда они уже собрались в обратный путь, внезапно на них напали разбойники. Они избили монахов и забрали их осла вместе с дровами. Атаман–монах разгневался, но, прежде чем чтото сделать, спросил своего спутника:
— Что пишется в книгах, что мы теперь должны делать?
Монах ответил:
— Ничего. Христов закон говорит, что если кто ударит тебя по одной щеке, обрати к нему и другую [52].
Разбойники со своей добычей ушли, а монахи, израненные и с пустыми руками, отправились назад в монастырь. Увидев их, игумен сильно опечалился, но не сказал ни слова. Спустя несколько дней он снова, дав им другого осла, послал их в горы за дровами. Но… повторилось то же самое. Игумен был в недоумении и не знал, что предпринять. Однако, поскольку становилось все холоднее, он с трудом нашел еще одного осла и снова послал братьев в горы. В тот момент, когда они уже собрались, нагрузив осла вернуться назад, опять появились те же самые разбойники. Они забрали осла, начали бить монахов. Терпение атамана–монаха было на пределе, но он опять спросил спутника:
— Скажи мне быстрее, что говорит Писание, что нам делать?
— Ничего, закон Христов предписывает терпение и любовь к врагам.
Однако его ответ не удовлетворил атамана–монаха.
— Вспомни‑ка хорошо, — сказал он, — разве нет других Писаний, которые говорят иначе?
Спутник отвечает:
— Есть. Это Ветхий Завет с законом Моисея.
— А что говорит этот закон?
— Он говорит: Око за око, зуб за зуб [53].
— Это хороший закон! — воскликнул атаман–монах и ударил одного из разбойников. Тот как подкошенный повалился на землю. Его товарищи с удивлением посмотрели на монаха. Тогда он распахнул подрясник, и показалась его грудь, густо заросшая волосами.
