class="p">— Что случилось? Что с ним?
— Да вот заболел,— ответил Поль.— У него была рвота и идти не мог — все время падал.
— Я подумала… вижу, вы несете его… Я была уверена, что его сшибла машина. И…
— Нет, нет,— сказал Поль,— машина тут ни при чем.
— Слава богу! — воскликнула Хоуп. Она улыбнулась от радости, а может быть, от смущения.
Поль вспомнил, при каких крайне нежелательных обстоятельствах они познакомились несколько дней назад. Достаточно было уже того, что в этом городке только он и она были одинокими людьми, подходившими друг другу по возрасту. К тому же и у того, и у другого неудачно сложилась жизнь: он был вдовцом, а она недавно в разводе. Но что было ужаснее всего, так это нескрываемое стремление миссис Дженкинс их познакомить. Поля поражали рвение его квартирной хозяйки и многозначительные улыбки всех остальных жителей городка. Хоуп это тоже было неприятно. Смущение, пока что единственное объединяющее их чувство, не слишком способствовало их дальнейшему сближению. Даже сейчас он стеснялся своего высокого роста. Его большие, загорелые руки и ноги казались ему копчеными окороками. Поль вспомнил свои детские годы, когда к четырнадцати годам он так вытянулся, что несколько лет чувствовал себя эдаким богатырем из сказки. Он улыбнулся Хоуп в ответ, надеясь, что это не похоже на улыбку великана, намеревающегося проглотить корову бедной леди или ее хозяйку.
Хоуп взяла у Джозефа Пратта бумажный пакет с готовыми обедами. Мальчик против этого не возражал. Он расслабился, чтобы Полю легче было его нести.
— Спасибо,— сказал Поль.
— Он и без этого пакета достаточно тяжелый,— заметила Хоуп.
Некоторое время они шли рядом молча. Чтобы прервать это неловкое молчание, Поль сказал:
— Кажется, в семье Праттов все больны.
Он пересадил мальчика с левой руки на правую.
— Да? — воскликнула Хоуп.— Очень странно. Мои тетя и дядя тоже больны. Наверное, в воздухе летает инфекция.
— Похоже, что так,— согласился он.
Поль хотел было сказать ей про болезнь Эдисонов и Смита, но побоялся прослыть паникером. И еще—он не хотел произвести впечатление болтуна. Кроме того, он начал уставать. Мальчик был тяжелый.
Дальше, до самого дома Праттов, они шли молча. Тут Поль опустил Джозефа на землю и поддержал его.
— Как ты себя чувствуешь? Сможешь отсюда дойти один?
— Да, сэр, спасибо.
— Тогда все в порядке.
Хоуп отдала Джозефу пакет с едой. Затем они проследили, как мальчик дошел до входной двери и скрылся в доме. Он не помахал им, не подал никакого знака, даже не оглянулся.
— Я была уверена, что его сбила машина,— объяснила Хоуп.— Ведь Пратты такие замкнутые люди. На них не похоже, чтобы они приняли помощь от незнакомых, разве что попали в безвыходную, отчаянную ситуацию.
— Почему? Что вы имеете в виду?
Хоуп рассказала Полю, что Пратты — мормоны, а образ жизни мормонов не совсем соответствует законам Соединенных Штатов. В частности, у них бытует многоженство.
— Мать Джозефа — младшая жена Пратта,— пояснила Хоуп.
— Понятно,— сказал Поль.
Ему было бы приятно продолжить этот разговор. Он хотел больше узнать о мормонах или поговорить о чем-то другом. Было бы очень хорошо отдохнуть за чашкой кофе где-нибудь в укромном месте или… Но у Поля разболелась голова. Он затратил слишком много сил, чтобы донести мальчика до дому. Голова просто раскалывалась. Боль была за одним глазом, острая, жгучая, пульсирующая.
— Я… я должен вернуться,— сказал он,— извините.
— Конечно,— ответила Хоуп.
Но Поль был уверен, что теперь она думает о нем как о необщительном чудаке. Он все испортил, или, точнее, все испортила внезапная головная боль. Он пошел, осторожно ступая, стараясь не делать резких движений. И все же, когда он наступал на правую пятку, вверх устремлялись какие-то импульсы, вызывающие новые приступы головной боли. Это по крайней мере отвлекало его от чувства неловкости, которое он испытывал, нескладно оборвав разговор с Хоуп.
Не то чтобы Хоуп Уилсон для него много значила. Просто надо из любой ситуации выходить наилучшим образом, подумал он. А у него получился какой-то детский лепет.
18 ЧАСОВ 30 МИНУТ ПО МЕСТНОМУ ЛЕТНЕМУ ВРЕМЕНИ
Льюин молча слушал болтовню Элинор, которая хвалила его за идею проехаться вместе на машине подальше от базы и от детей. Наконец-то они выбрались посмотреть на пустыню и горы. Все время, пока она говорила, Льюин знал, что в глубине души она считала эту поездку неудачной и скучной. Он кивал в знак согласия, что они должны повторить этот опыт, посетить интересные места, может быть, проехать по старому пути Пониэкспресс, который проходит южнее Дагуэя…
И тут его осенила страшная догадка. Дагуэй! Именно это слово все время подсознательно вертелось у него в голове, а он отбрасывал его. Но ведь должны же быть другие объяснения! Почему нужно принимать худший вариант? Вполне возможно, что причина болезни совсем в другом — новая разновидность гриппа, что-то попало в воду или продукты. С этими мыслями Льюин подъехал к дорожному знаку, указывающему направление на испытательный центр Дагуэй.
Льюин никогда не задумывался над сутью Дагуэя. Конечно же, он там работал акушером-гинекологом. Но он имел дело лишь с женщинами и новорожденными. Льюин знал, что Дагуэй — испытательная военная база, где… Об этом он имел самое смутное представление. Раньше Дагуэй был экспериментальным центром, где испытывали химическое и бактериологическое оружие, но президент заявил, что с этим покончено. По крайней мере, покончено с бактериологическим оружием. Отныне должны проводиться исследования, связанные лишь с обороной. А для этого, по мнению Льюина, лабораторий в Форт-Детрике более чем достаточно. Однако Дагуэй почему-то не закрыли, и он продолжал функционировать. Там остались многочисленные военные кадры и штатские, которым требовались услуги целого штата врачей различных специальностей и учителей. Помимо двенадцатимильной зоны вокруг самого центра, база занимала огромное пространство пустыни, и Льюин не имел ни малейшего представления о том, что там делалось. Да ему и не хотелось знать.
Он еще не осознал всего этого, но машинально до предела нажал педаль газа. Машина начала вибрировать, и стрелка спидометра показывала за восемьдесят. Они уже миновали перевал и теперь пересекали долину Скалл Велли. Элинор повернулась к Льюину, намереваясь что-то сказать относительно скорости. Но, увидев выражение его лица, передумала и промолчала. Он тоже молчал. И заговорил снова, лишь когда она остановилась перед домом Билла Робертсона.
— Поезжай домой. Мне надо поговорить с Биллом,
