– Предполагаю, вспоминать придется Стасу, когда Дашка съедет к очередной своей жертве, – заметила я. – И Стас будет нас с тобой и Ольгу Петровну просить покормить Хрюшу. С ним случайно гулять не надо?
– Насчет гулять – не знаю, но уж Стас-то точно пингвина пристроит. Кому-то из своих дамочек.
– Твоя правда, – согласилась я, после чего подробно рассказала о своей встрече с Пахоменко.
– М-да, – только и выдала Татьяна. – Жалко мужика. Кстати, лет ему сколько?
– Ты для себя приглядываешь? – Я задумалась, но не о возрасте Пахоменко. – А вообще-то надо вас познакомить. Когда он что-то раздобудет, я его на чай приглашу. А ты ужин сготовишь. Дальше – по обстоятельствам.
– Ты только уточни у него заранее, любит ли он змей, – улыбнулась Татьяна. – И пропусти как-нибудь вскользь, что у меня их шестьсот. Почему я никак не могу найти мужика, чтоб и меня любил, и моих пресмыкающихся?
– Женщину свою под сплав пустить[2] – последнее дело, – сказал Иван Захарович, когда Юлькина передача закончилась и Лопоухий выключил телевизор.
– В елочку, – кивнул Кактус. – Ну наплел бы ментам чего-нибудь, лапши навешал… Сука он!
– Так, может, поругались они? – подал голос Лопоухий.
– Поругались – не поругались…
Иван Захарович замолчал надолго, потом спросил:
– Выяснили: Татаринов на три косточки играл?[3]
– Он вообще не играет, – сказал Лопоухий.
Глава 8
На следующий день с утра я созвонилась с нашей главной, Викторией Семеновной, и получила ЦУ. К вечеру мне следовало подготовить что-то для эфира. Виктория Семеновна в свом обычном стиле просила побольше кровушки и побольше секса, причем обязательно что-нибудь с изюминкой. «Нужен оригинальный подход, тогда тебя будут смотреть (читать)», – любит повторять наша главная. Директор холдинга тоже иногда лезет в творческий процесс, но Виктория Семеновна обычно посылает его подальше, рекомендуя заниматься своими вопросами (финансово-организаторскими), которые у него получаются гораздо лучше, ну и, конечно, своими блондинками. У него, кстати, на этой неделе опять новая секретарша: волоокая блондинка с длинными ногами и короткими извилинами (или вообще полным их отсутствием – я пока не разобралась и, судя по скорости замены секретарш в нашем холдинге, пожалуй, не успею).
Пока собиралась позвонить Андрюше в Управление, чтобы взяли с собой на какой-нибудь труп, милый друг прорезался сам, причем несколько необычно.
– Ты что, совсем охренела? – рявкнул он вместо приветствия.
Я опешила. Знакомый опер отличался кротким нравом (по крайней мере, в общении со мной), жил с мамой (после того, как жена уехала на «Мерседесе») и вообще являлся хрестоматийным подкаблучником. Однако это не мешало ему быть хорошим опером. Работу он свою любил и проводил на ней большую часть суток, в особенности после ухода (отъезда) жены.
– А я тебе сама звонить собиралась, – сказала я ласково. – Видишь, как биотоки передаются. Правильно экстрасенсы уверяют…
Андрюша не дал мне договорить – завопил истошным голосом. Разумное зерно мне из его эмоциональной речи вычленить удалось. Он хотел немедленно видеть меня в Управлении.
– Сейчас приеду, – спокойно ответила я, повесила трубку и набрала Пашкин номер.
Оператор тоже меня обматерил – но для него это обычное дело, я удивилась бы, если бы он с утра стал со мной вежливо разговаривать. Правда, было уже начало двенадцатого, но для творческих людей, каковыми являемся мы с Пашкой, – раннее утро.
– Опять из-за тебя порезался! – рявкнул Пашка, еще кое-чего добавив. – Вечно звонишь, когда я бреюсь.
– Можешь не бриться – ты с другой стороны камеры. И вообще, трехдневная щетина придает мужчине шарм.
– Но не с моей рожей, – самокритично заметил Пашка. – Когда быть готовым?
– Выезжаю через десять минут.
Пашка уже ждал меня у своего подъезда, быстро загрузился и попросил по пути остановить у какого-нибудь ларька. Я и так собиралась это сделать (мы с оператором не первый день знакомы), коллега затоварился пивом, и я понеслась к Управлению.
Когда мы уже подходили к двери, из нее вышел известный певец Артур Небосклонов – в одиночестве, без поклонниц и репортеров. Или это его двойник? Аферист, которого приглашали для дачи показаний? До этого момента мы с Небосклоновым никогда не сталкивались лицом к лицу.
Певец заметил нас с Пашкой, вернее меня, и стал внимательнейшим образом приглядываться. Видимо, хотел удостовериться, я это или нет. Мы с ним встретились глазами. Я не стала изображать ни бурного восторга, ни желания взять автограф, а тем более – отдаться, что некоторые девушки почитают за честь. Никогда не страдала от неразделенной любви к актерам, танцорам, певцам и прочим творческим людям. Предпочитаю как раз не творческих, а деловых. Хотя что из этого получается…
– Вы – Смирнова, да? – робко спросил певец, если, конечно, это был он.
– Предположим.
– Вы с оператором? – Он увидел камеру в Пашкиных руках.
Я молчала. Пашка извлек из кармана банку пива и отхлебнул.
– Простите, а мне можно глоток? А то после посещения этого заведения.
Пашка протянул ему банку. Певец, известный своими шумными дебошами, сделал два больших глотка, пожелал Пашке всех благ и побольше, потом снова повернулся к моей скромной персоне и заявил, что как раз я-то ему и нужна.
– Я вообще-то не по вашей части. Вам нужно к Димону Петроградскому. Могу дать телефон. И даже сама позвоню. – Я предполагала, что Димка может обрадоваться, если я для него договорюсь об интервью с этим типом. Хотя в душе Димка презирает героев своих репортажей, но работа есть работа. И к ней ведь можно относиться с чувством юмора.
– Нет, вы не поняли, – вздохнул певец. – Мне именно к вам. Я не насчет себя. Насчет другого человека.
Я толкнула Пашку в бок. Он тут же приготовил телекамеру.
– В общем, вы сами все смонтируете потом, – продолжал певец, быстро собравшись и выдав в камеру дежурную улыбку.
– Вас вызывали повесткой? – я тоже теперь выступала в своей журналистской роли. – Или просто пригласили для разговора?
– Нет, я сам приходил просить за одного очень уважаемого человека, даже не просить… я неправильно выразился. Приходил сказать, что готов поручиться за господина Астахова Вячеслава Николаевича, известного в нашем городе бизнесмена и мецената.
«Так, это уже становится интересно», – подумала я. Вслух спросила, что побудило известного певца к таким действиям. Небосклонов, по его собственному признанию, отправился в Управление сразу же, как только узнал, что господин Астахов томится в застенках. А томится уже не первый день, и это почему-то скрывалось от широкой общественности. Теперь общественность в лице Небосклонова выражала свое возмущение. Пока в мягкой устной форме. Если же Астахова не выпустят в ближайшее время – выразит бурно.
– Юлия… простите, как отчество? Почему вы-то не сообщили людям, что Астахов в «Крестах»?
Я заметила, что моего эфирного времени просто не хватит для того, чтобы сообщать людям обо всех, кого поместили в «Кресты». Во-вторых, я сама совсем недавно узнала о том, что Астахов находится там. В-третьих, я не даю подобных сообщений в своих программах. О заключении под стражу сотрудники органов сообщают родственникам. По крайней мере, это их обязанность.
– Значит, об аресте Астахова специально замалчивалось? – задумчиво произнес Небосклонов, как бы разговаривая сам с собой. – Значит, ему в самом деле просто шьют дело? Хотят избавиться от хорошего человека?
– А почему вы так думаете? – встряла я.
– Ну как же?! Я лично знаю Вячеслава Николаевича. И его знают многие из моих друзей. Некоторые уже приходили сюда и придут еще. Мы организуем митинг. Надеюсь, его-то вы осветите?
Я обещала пренепременно это сделать и вручила певцу свою визитку, чтобы оповестил о месте и времени проведения.
Небосклонов сказал мне, что Вячеслава Николаевича обвиняют в жестоком убийстве любимой женщины – той, с которой он жил. По мнению певца, Вячеслав Николаевич никак не мог убить женщину. Он, конечно, вообще никого убить не мог, но женщину – точно. Он очень любит женщин – всех, и я могу спросить о нем любую модель, актрису или певицу. Они подтвердят.
«Ящер что, у нас в городе уже всех моделей, актрис и певиц перетрахал? – подумала я, но вслух ничего не спросила. – Тогда что этому певцу неймется? Ладно бы тут бабы на стены Управления бросались или орошали их слезами, но этот-то – мужик. По крайней мере, внешне».
Певец сам ответил на мой незаданный вопрос. Оказывается, у него без спонсорской поддержки Ящера могут сорваться гастроли. Как, впрочем, и у многих других. Так что Вячеслава Николаевича нужно вытаскивать из тюрьмы, причем чем быстрее, тем лучше. И Небосклонов несколько минут назад пытался объяснить людям из органов, что они ошиблись. Убийство совершил кто-то другой и просто подставил Вячеслава Николаевича, видимо, желая убрать его с дороги. Вячеслав Николаевич так любил Тамару, что – певец уверен – теперь долго не сможет смотреть ни на одну женщину, в особенности после такого стресса. Потерять любимую и тут же угодить в тюрьму по ложному обвинению. Не всякий выдержит. Человека надо спасать! В особенности страдающего невинно.
