Он пристально смотрел на нее и ждал, что она скажет, но девушка молчала и Ралстон спросил:
— Я вас напугал?
— Не... нет! — ответила Калли слишком громко. — Нисколько, милорд. И благодарю вас.
Он выдохнул со смешком.
— Боюсь, что ваш опыт не удался. — Маркиз помолчал, на лице Калли появилось выражение замешательства. — Понимаете, когда я соглашаюсь что-то сделать, то делаю это как следует. Это был не тот поцелуй, ради которого вы пришли сюда, моя маленькая мышка.
Калли наморщила носик, услышав столь фамильярное прозвище.
— Не тот?
— Нет.
Ее нервозность усилилась, и она вновь начала вертеть в руках завязки плаща.
— Ну ладно. Это было очень мило. Полагаю, я вполне удовлетворена тем, что вы благородно выполнили свою часть сделки.
— «Очень мило» — это не то, к чему вы должны стремиться, — сказал маркиз, беря ее беспокойные руки в свои, и добавил более проникновенным тоном: — Этот поцелуй не может и не должен удовлетворить вас.
Она коротко дернулась, но Ралстон не отпустил ее, и Калли покорилась. Мужчина привлек девушку к себе, положив ей руки на плечи. Он провел пальцами по ее щеке, и у ночной гостьи остановилось дыхание, а голос превратился в мышиный писк:
— А какой может?
И маркиз поцеловал ее. Поцеловал по-настоящему.
Он прижал Калли к себе и припал губами к ее губам, властно, собственнически, так, как она даже вообразить не могла. Его губы, твердые и теплые, играли с ее губами, соблазняя ее, пока она не начала задыхаться. Ралстон поймал это движение, воспользовался тем, что она приоткрыла губы, и вбежал своим языком между ними, легко касаясь ее губ и кончика языка, пока она наконец не подалась к нему, давая понять, что больше не может выносить этого поддразнивания. Казалось, Ралстон читал ее мысли, и когда Калли уже совсем лишилась сил, он вдруг еще крепче прижал ее к себе, и его язык с уже неприкрытой страстью буквально ворвался в ее рот.
И Калли погибла.
Он поглотил ее, и единственное, что ей оставалось делать, — это обреченно пытаться отвечать на его движения. Казалось, ее руки по собственному желанию поглаживают его широкие плечи и обхватывают сильную мужскую шею. Она робко коснулась языка Ралстона своим языком и была вознаграждена вздохом удовлетворения, раздавшимся глубоко в его горле. Он прижался к ней всем телом, и ее окатила новая волна незнакомого ей жара. Его язык отступил, и она последовала за ним, боясь хоть на мгновение потерять этот удивительный контакт, и тут его губы бесстыдно сомкнулись вокруг ее языка, и он мягко втянул в себя нежную упругую плоть... То, что ощутила Калли, пронзило все ее существо. И внезапно осознание опалило ее.
Он оказался прав. Это был тот поцелуй, ради которого она пришла сюда.
Секунду спустя Ралстон прервал поцелуй, провел губами по ее щеке, коснулся уха и легко прикусил нежную мочку, отчего ее тело пронзила волна удовольствия. Где-то вдали Калли услышала стон и с запозданием поняла, что это стонала она.
Ралстон прижался губами к ее уху и произнес, так что его дыхание превращало слова в ласку:
— Поцелуи не должны полностью удовлетворять тебя.
Он снова коснулся своими губами ее губ и требовательно обхватил их, вновь своими головокружительными ласками прогоняя прочь все ее мысли. И ей хотелось лишь одного: быть ближе к нему, чтобы он обнимал ее крепче. Его жар поглотил ее; его нежные дразнящие губы, казалось, знали все ее секреты.
Когда он оторвался от ее губ, Калли едва держалась на ногах. А затем до нее донеслись его слова, прорвавшиеся сквозь окутавшую ее пелену чувственного тумана.
— Они должны пробуждать желание.
Глава 4
Калли отбросила одеяло и выбралась из постели. Расправив плечи, она пересекла комнату и подошла к стоящему в углу небольшому письменному столу. Девушка положила листок, разгладила смятую бумагу и еще раз внимательно перечитала написанные слова, затем взяла перо и окунула в чернильницу. Она поцеловала мужчину. И страстно.
Быстрым ровным движением она перечеркнула первый пункт жирной черной линией, не в силах сдержать широкой довольной усмешки. Что следующее?
Раздался стук в дверь, и Калли, подняв глаза, увидела в зеркале, как в спальню вошла ее горничная. Заметив суровые складки на лице пожилой женщины, Калли поджала губы, перестав улыбаться. Дверь с глухим стуком затворилась.
— Доброе утро, Анна, — приветливо поздоровалась Калли, быстро засунув листок под томик стихов Байрона.
— Кальпурния Хартуэлл, — медленно произнесла Анна. — Что вы натворили?
Калли, чуть приподняв брови, медленно перевела взгляд с горничной на большой гардероб из великолепного мореного дуба.
— Мне бы хотелось одеться, — непринужденно произнесла она. — Сегодня утром у меня назначена встреча.
— С маркизом Ралстоном?
Калли в ужасе распахнула глаза.
— Откуда ты... Что?.. Нет!
— В самом деле? Мне что-то не верится, учитывая, что внизу человек из Ралстон-Хауса дожидается ответа на письмо, которое только что доставил для вас.
У Калли перехватило дыхание, когда она увидела в руках горничной сложенный втрое и запечатанный листок бумаги. Девушка встала и приблизилась к горничной.
— Дайте взглянуть.
Анна скрестила руки на массивной груди, спрятав послание.
— Мисс Калли, почему маркиз Ралстон посылает вам записки?
Девушка покраснела.
— Я... я не знаю.
— Вы страшная лгунья. И были такой еще с пеленок. — Анна напоминала собаку с косточкой. — Вы давно интересовались Ралстоном, мисс Калли, но почему вдруг этот повеса проявил такой интерес к вашей персоне?
— Я... Он не проявил! — Она попыталась придать своему голосу максимум решительности и протянула руку. — Анна, я хочу получить свое письмо.
Горничная улыбнулась и как бы между прочим спросила:
— Прошлой ночью вы были у Ралстона?
Калли вздрогнула, румянец залил ее щеки, и она выпалила:
— Конечно же, нет!
Анна кинула на нее понимающий взгляд.
— Но где-то вы были. Я слышала, как вы перед рассветом тайком пробирались через черный ход.
Калли направилась к гардеробу и открыла дверцы, давая понять, что не собирается развивать эту тему.
— Анна, тот факт, что ты заботилась обо мне с самого моего рождения, не дает тебе права так со мной разговаривать.
— Конечно же, дает.
Воспользовавшись тем, что Калли отвернулась от стола, горничная вытащила из-под книги спрятанный листок и быстро пробежала глазами.
Услышав, как Анна изумленно охнула, Калли обернулась. Увидев в руке горничной листок, она воскликнула:
